Солнце поднялось достаточно высоко, чтобы можно было сказать что день в самом разгаре. Полдень. По крышам домов бегают солнечные зайчики, стремящиеся добежать до самого края и спрыгнуть вниз, чтобы бегать уже по бетонным плитам города. Обычного города. Самого простого и банального во всех смыслах.

Кто-то толкнул оператора в плечо и указал ему на карту. Там, над одним из домов на широком мониторе светился алый флажок. Что это означало? То, что в этом доме нужна проверка. Кто ее проведет? Ответственный за этот участок отдел.

Телефонная трубка поднялась и тихий голос уточнил, знает ли отдел о происшедшем. На том конце провода ответили: четко, кратко и по делу. Ответили что человек уже отправился на вызов и что нечего следить их в расследовании. Расследовании? Это был не первый случай и вероятно даже не последний.

Оператор положил трубку и посмотрел на алый флажок. Откуда он появился, если еще минуту назад его там не было? Кто-то дал наводку. Сообщил на главную линию о странностях в этом доме.

На другом мониторе все также виднелись скаты крыш и остекленные балконы многоэтажных домов. Грустное зрелище для того кто смотрит на них каждый день, но выбора у операторов не было. Нельзя было чтобы кто-то оказался возле точки перемещения. Особенно на этой неделе, когда разброс возможной конечной точки достигал порой невиданных размахов. Обычный разброс измерялся в сантиметрах, сейчас же в метрах, а порой и в десятках. Самый крупный промах пятнадцать метров с небольшим…

А на экране скат крыши. Два метра в сторону и человек появится в воздухе и полетит ласточкой вниз. И если полетит, то главное чтобы этого никто не видел. За это отвечал оператор.

И день в самом разгаре, и ощущение того, что все предопределено в голове словно гвоздь в доске сидит. А ничего предопределенного нет. Звонит телефон и вкрадчивый голос сообщает что снова произошел сбой. И что когда он вернется, то обязательно навестит операторов, и в первую очередь того, что отправлял именно его.

Оператор нахмурился. Отправлял конечно не он, но сбои были повсюду. И это будет продолжаться еще пару дней как минимум. Оставалось только запастись терпением и мирно ждать, надеясь на то, что отклонения в конечных пунктах будут все-таки минимальными.

А в городе в это самое время все шло своим ходом. Люди сновали повсюду словно муравьи по поверхности муравейника. Каждый спешил по своим собственным делами непременно куда-то опаздывал. Некоторые напротив никуда не спешили.

Студенты пили чай в открывшихся кафе, преподаватели проверяли работы, офисные работники с завистью смотрели на улицу и мечтали чтобы этот день поскорее закончился. И их мечта словно феникс возрождалась и сгорала каждый день на протяжении всей весны.

Весна шла полным ходом.

Весна это самое лучшее время в жизни молодых людей. Время для милых мыслей о возлюбленном или о новых встречах непременно заканчивающихся красивым романом или легким флиртом. Молодые люди искали свою половинку везде где только могли находиться. Слали милые подарки и обменивались комплиментами. Это была весна.

Самое время для любви, но ни как не для смерти или же для чего-то хоть минимально походящего на нее. Не для того что предстало перед глазами юной девушки спешащей на свидание со своим возлюбленным.

Она еще минуту назад бежала в надежде свидеться с ним. Высокая лестница ведущая на чердак не показалась ей такой уж высокой, и не работающий лифт не показался тяжелой заминкой. Она неслась вверх словно мотылек, в по летнему легком платье голубого цвета и с небольшой сумочкой на плече. Волосы мягкой гривой то вздымались то опускались на разгоряченные плечи и весь мир заброшенного здания с его мрачными стенами и свисающей с потолка нитками паутиной, казался прекрасным садом из каменных равнин и прекрасных цветов.

Фантазия творила по истине великие чудеса в ее влюбленном сознании. Но вот реальность сегодня была в раздоре с мечтами и милыми мыслями, а потому представило ее глазам нечто совершенно не прекрасное и даже напротив, отвратительное во всех смыслах.

Девушка остановилась еще в дверях, но по инерции сделала несколько шагов вперед и в ужасе замерла, чувствуя, как жар влюбленности сменился леденящим холодом ужаса засевшего где-то глубоко в ее сознании и пускающего оттуда свои щупальца.

Перед ней на пыльном от времени и исчерченном сотней каблуков и подошв полу, распластавшись пятиконечной звездой и смотря куда-то вверх стеклянными глазами бесчувственной куклы, лежал человек. Она не могла отвести от нее глаз, и давясь собственным дыханием смотрела на то как около рта человека застыло рваное пятно темного цвета, оставшееся от кровавой пены, а может быть от крови. Она не знала что это могло быть на самом деле и только видела что из его груди торчит рукоять ножа, вогнанного в тело до упора.

Рукоять была тяжелая, золоченная, с оплеткой из черной кожи в той части, где ее должна была держать рука. Рука убийцы, или может жертвы.

Тело, человек, или просто нечто пятиконечное лежало неподвижно и напоминало фарфоровую куклу с ее бледными руками и лицом, мирно сидевшую на стуле в комнате у какой-нибудь обычной девочки или коллекционера. Но здесь не было ни девочек ни коллекционеров, а был только человек. И человек бледный и неподвижный.

И где-то в самом разгаре ее мыслей, в их чудовищном смешанном клубке собранном из детских образов и действительности, пришло осознание самого страшного. Он был ей знаком. Она узнала его волнистые волосы, и мягкие, немного скошенные черты лица. Он был одет в серый костюм с белой рубашкой. В тот самый в котором она видела его неделю назад. Он должен был уехать на неделю.

По груди пиджака расползлась потемневшая клякса, отдающая в красный цвет и все еще блестевшая в слабом свете от запыленного окна.. На ногах кожаные ботинки с прошитыми носами и тщательно завязанными шнурками, убранными под оборот.

Складывалось ощущение что он сейчас встанет и улыбнувшись скажет что это все шутка. Просто злая и совсем не смешная шутка, но все оставалось как и было. Потемневшее от пыли окно пропускало слабый свет, а осколки битого стекла в углу отчаянно пускали в небо слабые солнечные зайчики. Но их небом был потолок.

Девушка сглотнула, стараясь отвести взгляд в сторону. Они договорились встретиться, но он зачем-то позвал ее сюда. Он работал с этим домом. Со старой постройкой неизвестного года. И теперь он в комнате лежит бездыханной вещью, а она стоит перед ним и не знает что делать.

Она стояла в двери ведущей в пыльную чердачную комнату, с укрытыми некогда белыми, а теперь серыми от пыли и грязи простынями, предметами мебели. Старой и никому видимо не нужной.

Она еще минуту назад радостно вбегала под самую крышу девяти этажного дома, где был этот маленький рай без лишних глаз и слов. Где можно было не думать об окружающем мире и не задумываться о последствиях проходящего дня. Но вместо рая она увидела посередине пола собранного из широких досок и с облупившейся от старости краской, тело… Его тело…

Она, свидетель убийства? Нет, она ничего не видела…

Мысли незаметно проскользнувшие в ее голову окрасили весь мир мрачными красками , и на душе стало совсем тоскливо. Тяжело, горько и страшно…

Она продолжал стоять как стояла, онемев, и не зная что делать, когда справа от нее прошелестел слабый ветерок, какой обычно бежит перед кем-то идущим. И кто-то прошел, слегка задев ее плечом и мягко, практически беззвучно, ступая по твердому полу. Этот кто-то был одет в черный плащ, и на его плече висел пластмассовый футляр, в каком обычно художники перевозят крупные листы ватмана или картины, которые можно свернуть в рулон.

Глаза слезились, и словно в тумане она видела копну рыжих, словно крашеных волос, и белый воротничок рубашки, выбивающийся из-под темного воротника плаща. В нос бил спокойный запах одеколона и мяты. Она зажмурилась стараясь отогнать наваждение, но человек никуда не делся.