Литмир - Электронная Библиотека

Мои размышления прервал подозрительный плеск. Я оглянулась и обмерла: к нам плыл какой-то кот. Он перебирал лапками в воде по-собачьи, он торопился, он видел цель, он смотрел на меня с мольбой и надеждой, он видел в нашем надувном острове спасение! Я испугалась, представив, как этот обезумевший зверек сейчас вонзит когти в матрас и все мы втроем дружно пойдем ко дну… Не подпускать бедолагу к себе у меня тоже не хватало совести. Неподалеку маячила еще одна антенна, поэтому, когда кот приблизился на расстояние вытянутой руки, я схватила его за шкирку и, как Чапаев, гребя одной рукой, быстренько сплавала с ним к соседней антенне, где его и оставила. Почувствовав железную опору под лапами, кот не решился больше прыгать в воду и, покричав минут пять в мою сторону осуждающе, принялся яростно вылизывать шерстку.

***

Проснулась Юля. Значит, прошло два часа. Она всю жизнь спит ровно по два часа. Всю свою трехлетнюю жизнь. У меня опять закапали слезы: ребенок прожил всего три года на этом свете – за что ему такое испытание стихией? Юлька попила из бутылки, свесила ноги с матраса и начала бултыхать ими в воде. «Мама, хочу домой!» – заныла она. Сейчас захочет есть… Я посмотрела на кота. Тот завыл, задравши морду к небу… Как волк, которого рисуют в сказках.

К ночи стало холодать, кот высох и распушился. Его одинокий силуэт на фоне круглой луны навевал жуть. Я прижала к себе канючащую Юльку, стараясь согреть своим телом, и без устали пела и пела ей песенки. Пока от усталости и голода она не уснула.

Утром нас разбудило солнце. Желудок требовательно урчал. Вода заметно спала и стала прозрачной. Мы могли ходить по крыше – вода была по щиколотку. Мы могли наблюдать, что творится внизу: на стоянке стояли машины, замедленно, как водоросли, колыхались ветви деревьев. На поверхности воды то там, то сям плавали трупы. Кругом была зловещая тишина, нарушаемая только капризным хныканьем голодного ребенка да мяуканьем охрипшего кота.

К обеду вода спала до пятого этажа. А на следующее утро только огромные лужи и мокрые стены домов напоминали о ней. Машины на стоянке стояли чистенькие. На земле валялся всякий хлам и лежали трупы – много трупов с распухшими лицами, в купальниках и в одежде. Что будет, когда все это начнет разлагаться на такой жаре? Я ходила голая по своему двору, держа на руках обессилевшего ребенка, и заглядывала во все пакеты, подо все бумажки, кот семенил следом. Есть! В одном из пакетов я нашла большой запечатанную упаковку чипсов, два яблока, огурец и бутылку пепси-колы. Я присела на качели и покормила ребенка и кота. Пока они с жадностью ели, изучала дом – надо попасть в квартиру. Но как проникнуть через железную дверь с домофоном? Я набрала номер своей квартиры – тишина. Естественно, проводка промокла. Пришлось разбить стекло в окне первого этажа. Все втроем вместе с котом мы залезли в квартиру – воды по колено, с потолка капает. Стараясь не заглядывать в комнаты, в одной из которых плавало что-то большое и мохнатое, похожее на дохлую собаку, мы прошли к входной двери и выбрались в подъезд. В подъезде воды было меньше, на лифт рассчитывать не приходилось, наверх отправились пешком.

За нашей дверью истошно выл Барсик, и это было единственное радостное событие за последнее время. Наш новый кот прижал уши – я погладила его: «Не бойся, не бойся!» За ящиком для картошки я нащупала запасной ключ (изобретение мужа, который однажды не мог попасть в квартиру из-за того, что дверь захлопнулась). Дома было почти сухо. Вода капала, сочилась по стенам, но постель была сухой – хорошие пластиковые окна не пропустили-таки воду. Я посмотрела в окно – знакомая картина: сероватый мокрый кремль, Казанка, ближе пустынный двор, освещенный ярким солнцем. И никого… Во всем мире никого. Телефон молчит. Мобильник лежит на тумбочке и молчит. Связи нет. И связываться не с кем. Я поймала себя на мысли, что только сейчас вспомнила о муже. Наверное, и он вот так же лежит где-то на улице с раздутым от долгого пребывания в воде лицом, а я… сама этого ему нажелала еще три дня назад. За вот эти закрытые окна. Я завыла было, но остановила вой в себе, увидев личико Юльки. «Давай спать, дорогая, вдвоем, в своей постельке». И провалилась в тяжелый черный сон – без волн, без котов, без раскаяния…

***

Пробуждение было тяжелым. Глаза открывать не хотелось, думать, как жить дальше одним в этом пустом, смытом водой мире, не хотелось, думать, чем накормить ребенка и котов, не хотелось, думать о том, что мужа и всех родных больше нет, не хотелось… Кажется, это Скарлетт говорила: «Я подумаю об этом завтра. Сейчас я просто не вынесу». Но мысли все равно упорно лезли в голову: я на него накричала, а он утонул; родителям не звонила два месяца – и они мертвы; с соседом еще три дня назад разругалась в лифте из-за того, что собаку не держит на поводке и она бросается на ребенка, убить его была готова – теперь ни его, ни собаки… Все не так делала, все неправильно…

– Папа! – радостно завопила Юлька. Сердце мое сжалось: папы больше нет, как сказать об этом ребенку?

– Хватит спать, сони! Подъем, завтрак – и все вместе едем в большое путешествие! – сказал знакомый голос из прошлого, и я ощутила реальный поцелуй в ухо. С чмоком. – Фу! Какая у вас тут духотища! – продолжал голос. – Ты была права, дорогая, зря я закрыл окна, сейчас открою!

В два прыжка я очутилась у окна: белый, совершенно сухой кремль, Казанка, двор, люди. Живые люди ходят туда-сюда… Значит, это… – я помчалась осматривать стены квартиры на предмет сухости – значит, это был сон! Непередаваемая волна счастья разлилась по всему моему телу, и, не выдержав такого облегчения, ноги мои подкосились, и я сползла по стене на пол. Открыв глаза, я встретилась с испуганным взглядом мужа и двух котов, сидевших по обе стороны от него. Сомнений не было: кроме нашего голубоглазого невского маскарадного Барсика был тот самый, спасенный мною из водной пучины, полосатый кот дворовых кровей.

– Откуда это? – спросила я хриплым голосом.

– Это я принес, – извиняющимся голосом начал муж. – Представляешь, я его выловил из речки, он чуть мне лодку резиновую не проткнул своими когтями…

– Это кот Матроскин, – сказала Юля, сгребая кота, – он приехал из деревни Простоквашино…

– А это билеты на теплоход, – сказал муж, вытаскивая из барсетки цветные бумажки, – я всем нам купил. Завтра поплывем на теплоходе в Болгар. Речка, волны, красота!

– Никаких волн, – вздрогнула я. – Пожалуйста, больше никаких волн. Можно, я их порву?

– Ну, если тебе так хочется… – надулся муж. – Может, тебе больше нравится картошку полоть в деревне?

– Угу-угу, – закивала я торопливо, чтобы он не передумал, – лучше картошку, я согласна, – и подарила ему самый крепкий в мире поцелуй. А потом взяла веник, смела обрывки билетов в совок и высыпала их в ведро без малейшего сожаления.

________________________________________________________________________

* Глава используется в книге Алисы Котовой «Казанские кошки».

P.S. P.S. P.S. …

…Оксана старалась бултыхать ногами, но их уже не чувствовала, плыть помогала себе руками – гребя то левой, то правой, отчего бревно двигалось зигзагами.

Когда рассвет все-таки забрезжил, Оксана услышала над собой неясный шум вертолетов и, вверив свою судьбу им, мгновенно отключилась, перестав грести. Тело с готовностью расслабилось, по нему поползла приятная усыпляющая и согревающая дрема. Пальцы, вцепившиеся в бревно, разжались, и Оксана, улыбаясь, плавно стала уходить под воду… «Как в «Титанике», – мелькнула напоследок утухающей искрой мысль в ее сознании, но ноги вдруг уперлись в песок – в самый настоящий твердый песок…

_________________________________________________________

ЧАСТЬ 4. ГАДАНИЕ

12.07.2011 7:15

ИНТЕРФАКС: «По мере подъема растет число официально подтвержденных жертв катастрофы. По последним данным, извлечены тела 73 человек, в том числе 11 детей, передает пресс-служба МЧС. Опознаны 46 тел, большинство найдены на средней палубе теплохода – в помещениях бара и ресторана.

9
{"b":"932717","o":1}