Было ей двадцать восемь лет. То, что она красива, с большей или меньшей охотой признавали все. Правда, Игорь Анатольевич находил её излишне тощей, но это дело вкуса, о котором, как известно, не спорят. Её мальчику было пять лет, девочке – три годика…

– Вы верите в метемпсихоз?

Нет. Не отстанет. Вон как уставилась. Иван Сергеевич тяжко вздохнул.

Ирина Николаевна уже вернулась на своё место и с тревогой наблюдала за Светланой Викторовной. Она корила себя за то, что не предупредила молодую женщину о своеобразном характере Ивана Сергеевича. Как бы он не поставил её в неловкое положение, приняв за очередную «подсадную утку».

Светлана Викторовна непроизвольным движением правой руки поправила непослушный локон, и перед глазами Ивана Сергеевича блеснуло обручальное кольцо. В голове его что-то щёлкнуло.

И кольцо, и непонятный вначале предостерегающий взгляд Ирины Николаевны недвусмысленно говорили о том, что он круглый идиот, помешавшийся на том, что все женщины мира только и мечтают о том, как бы прогуляться с ним под марш Мендельсона.

Господи, какого дурака чуть было не свалял!

Иван Сергеевич сразу вспомнил, как звали соседку. Светлана Викторовна. Их новая учительница литературы. Беженка. Из Грозного. У неё там остался муж. Воюет. Правда, неизвестно на чьей стороне.

Но тогда для неё это не праздный вопрос.

– По-моему, – раздумчиво сказал Иван Сергеевич, – этот метемпсихоз – чушь собачья. Не более. Вот вам простейший пример. По моему гороскопу я родился в 725 году в Германии и был ювелиром, то есть более тысячи лет тому назад в Германии жил человек, душа которого перешла ко мне. Прекрасно. А теперь давайте считать. Каждые сутки на планете Земля рождается 240 тысяч человек. В сутках 24 часа, следовательно, каждый час появляются на свет 10 тысяч человек. И, если душа того ювелира оказалась моей, то как нам быть с остальными 9999 новорожденными, которые имели несчастье родиться в один день и час со мною и имеют точно такой же гороскоп? Они что, остались без души?

– Но гороскоп, о котором вы говорите, – Светлана Викторовна тряхнула головой, длинные пряди светлых волос рассыпались по плечам, – неточен. Он даёт весьма приблизительное представление. У каждого человека свой индивидуальный гороскоп.

– Хорошо. Взглянем на проблему с другой стороны. Ежедневно, как мы с вами подсчитали, появляется на свет порядка двухсот сорока тысяч человек. Умирает значительно меньше, несмотря на голод, эпидемии, войны и нашу перестройку. Где прикажите набраться душ на всех новорожденных?

– Но в людей переходят души животных.

– А в животных – души растений. Но одновременно идёт обратный процесс. Во-вторых, у растений и животных точно такой дефицит свободных душ, как у людей. Умирает зерно, зарождается колос. Во всех формах жизни рождаемость значительно превышает смертность. Это универсальный закон природы. Иначе наша планета давно превратилась бы в грязную каменную глыбу.

– Но часть живых существ может получить новые души. По-моему, Господу это вполне по силам.

– Господь всё может. На то он и Бог. – Иван Сергеевич задумчиво пожевал губами, едва видными сквозь дремучие чёрные заросли. – Но как тогда быть с пресловутой кармой? За чьи грехи расплачиваются люди, получившие новенькие, только что с конвейера души? Или вы считаете, что на планете Земля найдётся хотя бы один человек, который счастливо, не страдая, прожил свою жизнь? Сомневаюсь, был ли такой человек за всю многовековую историю человечества. А как быть с дегенератами? Как могут они исправить свою карму? Для чего, спрашивается, их создавать? Превращали бы сразу в зверей, всё меньше мороки. А как быть с Хиросимой? Там что, у тысяч людей, стариков и младенцев была одна карма? Их что, специально собрали всех вместе? Позвольте усомниться. Стоило ли Господу трудиться в поте лица, создавать столь сложные живые существа, вдыхать в них разнообразные души (ибо нет в мире двух абсолютно похожих людей, то есть людей с одинаковой кармой), чтобы тут же всех уничтожить? А как быть с беременными женщинами и не родившимися младенцами, которые также сгорели в этом адском пламени?

Иван Сергеевич внезапно замолчал, свирепо насупил брови, затем так же неожиданно заговорил снова.

– Нет, не верю я ни в какой метемпсихоз. Безнравственно заставлять людей страдать за грехи тысячелетней давности, совершённые неизвестно кем неизвестно при каких обстоятельствах. Смысла в этой теории ничуть не больше, чем во всех остальных. Ведь её создавали обыкновенные земные люди. А люди бормочут о небесах, но религиозные догматы подгоняют под существующие экономические отношения.

Жили когда-то славяне более-менее спокойно, никакое христианство не было им нужно, а потребовалось укрепить великокняжескую власть – христианские догматы и пригодились. Говорят: христианство – религия бедных. Наглая ложь! Это продукт рабовладельческого общества. Что составляет его основу? Терпение. Терпи, раб, и не рыпайся. Не зарься на имущество господина, не убий его, не воруй у него (лучше сдохни с голоду!), не прелюбодействуй с его женой и т.д.

Вот раб и терпел тысячу лет, а лопнуло его терпение – живо поменял попов на парторгов. Ведь что такое ленинизм? Это новая религия, религия будущего. Почему она возникла? Потому что стало невозможным дальнейшее мирное сосуществование разнообразных религий. Православные, католики, протестанты, мусульмане, буддисты, евреи и целая куча всевозможных сект. И все воюют (открыто или скрытно) друг с другом. То есть, все религии разъединяют людей. И вот вместо них появилась одна – ленинизм. Которая объединила православного и еврея, католика и мусульманина. А вместо попов, мулл, раввинов, пасторов и прочих деятелей появились парторги. Которые выполняли ту же самую функцию. А их основной постулат: человек человеку – друг, товарищ и брат. В той или иной форме он присутствует во всех религиях. Но, в отличие от них, он объединяет, а не разъединяет людей всех рас и национальностей.

Смотрите, что получилось, когда вместо парторгов нам опять навтыкали попов. Какой бардак развели. И это ещё цветочки. То ли ещё будет. А почему? Потому что нельзя повернуть историю вспять.

– Вы что, коммунист?

– Никогда не состоял ни в какой партии. Я реалист. Дело не в словах, а в том, что кроется за ними.

– Но ленинизм вводился кровью. Сколько безвинных людей погибло.

– Всякая новая религия рождалась в крови и муках. Не так просто переменить мировоззрение народа. Вспомните Раму, Кришну, Моисея, Пифагора, Мохаммеда. Сколько кровушки они пролили, огнём и мечом насаждая свои учения.

– Что, и Пифагор?

– У старца руки по локоть в крови. Не даром его сожгли вместе с его вертепом. А как прикажете быть с фразой Христа: «Не мир, но меч я вам принёс»? А Варфоломеевская ночь, а крестовые походы, а казни старообрядцев, а инквизиция, наконец? На их фоне ленинизм смотрится совсем неплохо. Беда в том, что мы не доросли до него.

– Вы считаете: Бога нет?

– Бог, разумеется, есть. Но он – на небе, а мы с вами – на земле. И жить мы, соответственно, должны по земным законам. По небесным ещё наживёмся. Когда попадём туда.

Для наглядности Иван Сергеевич задрал бороду вверх, указывая, куда именно они попадут, и выжидающе посмотрел на соседку.

Светлана Викторовна, опустив голову, задумчиво чертила пальцем по скатерти, не проявляя интереса к продолжению разговора.      Иван Сергеевич сник. Зря он так набросился на женщину. Кто он такой, чтобы столь безапелляционно осуждать чужое мнение? Может его рассуждения, высказанные с таким апломбом, не стоят выеденного яйца. Может ей легче жить, сознавая, что страдает она за грехи чужого дяди, откинувшего коньки лет двести тому назад. Действительно, что есть лучше такого взгляда на вещи: в тюрьму я попал вовсе не за то, что перерезал горло соседу, изнасиловал его жену и ограбил квартиру, а за то, что моё предшествующее «Я» было не очень хорошим человеком. Вот и сажайте его в тюрьму, когда он снова воплотится. Правда, это может произойти через пару тысяч лет, но так ли это важно для космического правосудия?