– Бегите, – сказал он, не отрывая взгляда от большой птицы, барахтающейся на земле перед ними. – Я не могу долго его удерживать.

– Пойдем, – облегченно сказал Форан.

– Сюда, – показал Лер и пошел вперед с Гурой на руках.

Путешествие стало кошмаром. Они шли не быстро, потому что Кисел был ранен, а Лер нес собаку. Форан шел сзади, часто поворачиваясь, чтобы видеть, что за ними.

Небо, еще утром такое яркое и голубое, теперь потемнело и стало грозным. Так как Ринни что-то говорила про себя и часто спотыкалась, Форан был уверен, что она имеет отношение к надвигающейся буре. Он вспомнил рассказ Лера о молнии, которая ударила тролля, и решил, что Иелиан ошибался: Баклан может предложить не только хорошую погоду фермерам. Если у Ринни есть достаточно времени, она становится грозным противником.

С того места, где они оставили Хиннума и Черного, доносились какие-то звуки и вспышки света. Иногда такие звуки сопровождались дрожанием земли под ногами.

Когда дошли до основания рампы, Форан сказал:

– Лер, дай мне собаку и возьми мой меч. Присматривай за Киселом. Можешь иногда поддерживать его с другой стороны.

Он взял собаку и побежал по длинной рампе. То, что в первый день прихода в мертвый город показалось Форану инженерным чудом, теперь превратилось в пытку.

Кисел очень старался, но он потерял много крови и двигался очень медленно. Лер подставил плечо под то, которое не поддерживал Тоарсен, прежде чем они оказались в десяти ярдах от основания.

– Дай мне меч, – сказал Джес, заставив всех вздрогнуть. Форан не заметил, как он появился; судя по лицу Лера, никто этого не заметил.

– Не делай так, – раздраженно сказал Лер брату, который при свете дне появился словно ниоткуда.

– Не останавливайтесь, – сказал Форан.

– Мама, папа и Хенна на пути сюда, – сообщил Джес. – Хиннум почувствовал магию Черного и отправился помогать, чем сможет.

– Мы его видели, – ответил Форан. Он тяжело дышал: крутой подъем делал Гуру все тяжелее и тяжелее. – Он напал на Виллона, поэтому мы смогли уйти. Они там очень шумят.

– Слышу, – коротко подтвердил Джес. Форан всегда поражался, как разительно меняется Джес, обычно такой медлительный и молчаливый.

– А я ничего не слышал с того времени, как мы начали подниматься, – сказал Лер. – Надеюсь, это не плохая новость.

При этих его словах подлетела потрепанная сорока и села на плечо Ринни.

– Идите, – прохрипела она, неуверенно покачиваясь. – Идите.

Кисел покачнулся, и Тоарсен и Лер вынуждены были опуститься на колени.

– Джес, возьми собаку, – сказал Форан, передавая вяло свисающее животное в руки, прежде чем Джес сумел возразить. Потом наклонился и поднял Кисела на плечи.

– Тоарсен, обнажи меч. Лер, возьми мой меч у Джеса, пока он не бросил его или собаку. Ринни, поддерживай птицу: она тоже может упасть.

Кисел тяжелее Форана, но все же император крупней Тоарсена или Лера. Ноги Форана болели еще от подъема на сторожевую башню, а ребра ныли от падения, но Джес сказал, что Таер близко.

– Позволь мне взять Кисела, – сказал Тоарсен, когда рампа наконец кончилась. – Ты без сил.

Форан покачал головой. Тоарсен мускулист, но он слишком мало весит, чтобы долго нести Кисела.

– Как кровотечение?

Форан тяжело дышал, и ему трудно было говорить.

– Плохо, – ответил Тоарсен. – Он без сознания…

– Тише, – сказал Джес, опуская собаку на землю и оглядываясь. – Он идет.

И тут же сменил облик, превратившись в горную кошку. Такой огромной кошки Форан никогда не видел.

– Нет, – сказала сорока. – Нет. Им понадобятся все шесть орденов. Я остановлю его.

Она, неловко взмахнув крыльями, снялась с плеча Ринни, но уже второй взмах получился уверенней.

– Тоарсен, возьми Гуру, – сказал Форан. – Идем.

Он не знал, сколько еще они прошли. Мир Форана сузился: он знал только, что нужно переставить одну ногу, потом другую. И когда услышал топот копыт, наклонился и осторожно положил Кисела на булыжники.

– Теперь все будет в порядке, – сказал он раненому. – Таер здесь.

Скью приближался, скользя по булыжникам, и Таер соскочил и наклонился над Киселом, прежде чем лошадь успела остановиться.

Пальцы его ощутили пульс, слишком быстрый и слабый. Таер поднял голову и оглядел остальных членов группы.

– Где Руфорт и Иелиан? – спросил он. Тоарсен осторожно положил Гуру рядом с Киселом.

– Руфорт мертв, – сказал он. – Мы с Киселом отобрали Иелиана из Воробышков как верного человека. Но мы ошиблись. Иелиан убил Руфорта.

Форан, бледный и вспотевший, поднял руку.

– Я знал, что здесь что-то не так. Он говорил Руфорту, что Путь платил ему, но я узнал об этом только вчера и не успел выяснить. Я тоже виноват.

– Иелиан был человеком Черного, папа, – сказала Ринни.

И когда Таер раскрыл объятия, она побежала к нему. Маленькое лицо в синяках, подбородок распух. Нижняя губа разбита и опухла. Таер перевел взгляд с нее на Форана.

– Тоже Иелиан, – сказал Форан. – Но разбитая губа – это вина Виллона.

– Рассказывайте, – сказала Сэра. Она начала осторожно осматривать Гуру, хотя Таер видел, что глаза ее гневно сверкают. – Садись, Форан. Если будешь продолжать покачиваться, упадешь. Что случилось, Лер?

– Иелиан заманил нас – наверно, они с Виллоном договорились. Прежде чем мы поняли, что что-то неладно, Виллон лишил нас возможности двигаться.

Он перевел дыхание.

– Папа, Виллон рассказал, почему убежал от нас с Джесом той ночью в Таэле. Он пожертвовал своими людьми, чтобы мама могла получить камни всех орденов. Сам он не мог понять, почему у него не получается, но думал, что у мамы, Хенны и Брюидд может получиться. Он знал о картах Волиса. И когда мама и Хенна не смогли поправить камни, он захотел, чтобы они пришли сюда. Он напал на тебя, чтобы заставить нас прийти. Хиннум знал, как заставить камни действовать, но не хотел рассказывать Виллону. И Виллон послал маму, чтобы выведать это у Хиннума.

– Но что это дало бы ему? – спросила Хенна. – Мы бы тоже ему не рассказали.

– У мамы есть люди, которые ей дороги, – ответил Лер. – Виллон обещал не трогать никого из нас, если мама сумеет заставить камни нормально действовать для него. Он взял Ринни в заложницы и оставил нас, чтобы мы, когда рассеется заклятие, все рассказали вам.

– Он захватил Ринни? – переспросила Хенна, склонившаяся к Киселу. – Так почему она здесь? Ее освободил Хиннум?

– Нет, – ответила Ринни. – Это был Форан. Он вырвался из заклятия Черного, пришел и спас меня.

– Форан спас тебя от Черного? – недоверчиво спросила Хенна.

– Не совсем, – сухо поправил Форан.

Таер крепче сжал плечо Ринни: он едва не потерял ее.

– Но что произошло?

– Он освободился от заклятия Черного и объяснил нам, как это сделать, – сказал Тоарсен, почтительно кивнув в направлении Форана.

– Это была иллюзия, – сказал Форан, смущенно улыбаясь Таеру. – У меня есть не очень хорошие черты характера. Мысль о том, что деревенский фокусник, преувеличенно жестикулирующий на своих представлениях, может командовать мной, императором, показалась мне нестерпимой. Я не верил, что его иллюзия подействует, – и она не подействовала. А к тому времени как мы с Ринни вернулись, остальные тоже освободились. Не знаю как.

Тоарсен рассмеялся, хотя в глазах его были слезы. Он сидел на дороге рядом с Киселом и теперь нагнулся к нему.

– Кисел освободился первым из нас. Он сказал: все, что не может удержать тебя, не удержит и его. И освободил всех нас.

Форан серьезно кивнул.

– Я побежал за Ринни. Там на стене утеса лестница, сразу под той сторожевой башней. – Он показал на вторую башню с юга. – Встретил Иелиана, который спускался с утеса. И сбросил его…

– Жаль, – негромко сказала Сэра.

– Он мертв, – объяснил ей Форан.

– Спасибо, – ответила она. – Но я сделала бы его смерть более мучительной.

Форан слегка поклонился ей.