– Сбежавший колдун, – сказал Форан. Таер кивнул.

– Черный. – Таер перед выездом из Таэлы рассказал императору о своих подозрениях, но Тоарсен удивленно взглянул на него. – Нам тоже не нравится, что он ушел. Если именно это удерживает Память, возможно, мы сумеем помочь. Мы сами его ищем.

– Черный? – хрипло спросил Тоарсен. – Он убит давным-давно.

– Не этот Черный, – сказала Сэра усталым голосом. – Не Безымянный король. Другой колдун, сумевший зачерпнуть силы из источника Сталкера. Кажется, у него не такая сила – и мы не знаем, почему.

– Вы уверены, что есть другой Черный? – спросил Форан.

Таер кивнул, но не сказал императору, что его уверенность основана почти исключительно на словах Эллеванала. Почему-то Таер считал, что Форан охотнее поверит, если он не станет слишком много объяснять.

– А кто такой Сталкер? – спросил Тоарсен.

– Вина Странников, – ответила Сэра. – Хотя я попросила бы тебя держать это при себе. Очень давно, еще до того, как появились Странники, существовал город колдунов. В нем жили маги, которые учились друг у друга и в большой библиотеке. Они были высокомерны и считали, что их огромная сила убережет их, когда занялись тем, что лучше не трогать.

– Они кое-что создали, – подхватил Лер. – Что-то такое, что не могли контролировать, несмотря на всю свою силу и знания. Поэтому колдуны пожертвовали своим городом и всеми, кто в нем жил, кроме самих себя, и сковали Сталкера. Затем, зная, что созданные ими путы несовершенны, выжившие колдуны поклялись сражаться с причиненным ими вредом, сколько смогут. Они стали Странниками, и Черный – одна из тех сил, с которой они сражаются.

Форан потер лицо, и Таер увидел на нем следы усталости.

– Значит, чтобы избавиться от Памяти, надо убить Черного?

Таер пожал плечами.

– Точно не знаю. А ты спрашивал Память?

– Она не показывалась с тех пор, как перебила нападавших на меня.

– Она не кормится от тебя? – спросила Сэра, распрямляясь. – Это опасно, Форан. Если она по-прежнему привязана к тебе и перестанет кормиться, она рассеется.

– Но ведь это хорошо, верно? – спросил Тоарсен.

– Уходя, она заберет с собой императора.

Голос Сэры прозвучал резко, но Тоарсен как будто не обратил на это внимания.

– Когда она убивает несколько человек, какое-то время ей не нужно питаться. Маги могут таким образом кормить ее дольше, и так как колдуны убили Ворона, породившего Память, смерть колдунов дольше позволяет Памяти оставаться сытой.

Голос Хенны прозвучал спокойно и собранно, в нем не было ни следа усталости, как в голосе Сэры.

Заскрипел матрац, и из-за перегородки появилась Хенна. Волосы ее в беспорядке падали на плечи. И это делало ее по возрасту ближе к Ринни, чем к Сэре.

– Форан, ты помнишь Хенну? – сказал Таер. Император кивнул.

– Конечно, Ворон.

– Ваше величество, – сказала Хенна так спокойно, словно на ней было роскошное придворное платье, а не тонкая ночная сорочка. – Ты можешь по желанию вызывать Память?

– Нет.

Форан много раз пытался ее вызвать всеми способами, какие только мог придумать.

– Хорошо, – сказала Сэра. – Она придет сама. Хенна, ты слышала рассказ Форана?

Хенна кивнула.

– А что из этого известно твоим людям, Форан?

– Тоарсен, конечно, знает все, Кисел тоже, – ответил Форан. – Остальным я сказал, что колдуны наложили на меня заклятие, и вы, – он обвел рукой всех присутствующих, – сможете мне помочь. – Он сжал губы. – Все я им не доверил.

– Меня всегда удивляло, что Путь сумел привлечь Руфорта, – сказал Таер. – Готов поставить жизнь на то, что он честен не меньше любого другого известного мне человека.

– В последние годы он успокоился, – сказал Тоарсен. – Но раньше у него был ужасный характер. Он приходил в таверну, выпивал, а потом устраивал драку с самым большим дураком, какого мог найти. Он перестал так делать после того, как Кисел надрал…

Форан кашлянул, и Тоарсен наклонил голову.

– Прошу прощения, дамы. Кисел его побил, и Руфорт перестал ввязываться в драки. Однажды он мне сказал, что человек со сломанной ногой лежит так долго, что может подумать о том, что он делает со своей жизнью.

Тоарсен помолчал, потом сказал:

– Они бы его скоро убили – Хищники и мастера Пути. Думаю, что уже пробовали убить. За несколько недель до того, как Таер привел нас, одного из Воробышков нашли мертвым в коридоре недалеко от комнаты Руфорта. Он был подлый парень, и никто о нем не пожалел, но Кисел, который увидел тело, говорил мне, что убил его рослый человек, как Руфорт. Мы об этом не задумывались, пока ты не показал нам, что Путь убивает больше Воробышков, чем предоставляет им статус Хищников.

– Иелиана я тоже плохо знаю, – сказал Таер. – Помню, он обычно молчит. И он один из лучших фехтовальщиков.

– Он хороший человек, – ответил Тоарсен. – В битве при Эйри он отлично проявил себя. Мало кому я бы доверил свою спину.

Он зевнул.

Сэра встала.

– Пора ложиться спать. Форан, займешь нашу комнату… Но Форан отрицательно покачал головой.

– Нет, миледи. Так не пойдет. Я никогда не выгоню женщину из ее постели. Нам всем отлично подойдет амбар: постель из сена гораздо мягче всего, на чем мы спали целую неделю.

– Вам пришлось ехать быстро, – заметил Таер, – чтобы проделать такой путь за короткое время.

– Тоарсен знает все кратчайшие пути, а наших лошадей кормили зерном, – ответил Форан. Он сделал шаг к выходу и остановился. – Но ты не сказал, зачем посылаешь Лера за Целительницей.

– Я привез с собой подарок от мастеров, – ответил Таер. – Надеюсь, Брюидд с этим справится. Тебе не о чем беспокоиться. Джес, отведи их и устрой с остальными.

– Погодите, – сказал Джес. – Хенна, засыпая, ты попросила напомнить тебе о папе, картах и Колоссе. Ты сказала, что это важно.

Хенна нахмурилась.

– Не помню.

– Вспомнишь, – уверенно сказал Джес.

Лер закрыл глаза и подчинился ритму шага лошади. На такой лошади он еще никогда не ездил.

Акавит продал ее гораздо дешевле, чем взял бы с дворянина, но все равно это были такие деньги, каких Лер в жизни в руках не держал.

Кобыла слегка вздрогнула, и Лер открыл глаза, чтобы увидеть, что ее испугало. Ничего не увидел, но заметил повернувшиеся уши лошади. В лесу слева что-то есть.

Возможно, ничего, но они едут уже несколько часов, а на взлетевших фазанов и перепуганных кроликов лошадь внимания не обращала. Он попросил ее идти шагом; она протестующе взмахнула головой, но стала гарцевать. Каждый ее танцующий шаг говорил о том, что она не устала и это для нее слишком медленно.

Лер выдохнул – медленно, как учила его Брюидд. Успокой сознание, парень. Пусть говорят твои чувства.

И тут уловил запах, дикий и пугающий, запах чудовища, готового сожрать тебя, если не будешь внимателен.

– Джес, – сказал он, останавливая кобылу. – Что ты здесь делаешь?

Волк вышел из-под деревьев, как будто ждал, когда Лер его позовет. Кукуруза подняла изящную голову и наблюдала за ним, но не напряглась под руками Лера. Волк посмотрел на него темными глазами Джеса.

– Я не нуждаюсь в защите, – сказал Лер, отвечая на собственный вопрос.

Волк сел и почесал за ухом задней лапой, потом с коротким фырканьем – словно чихнул – встал. Подошел к лошади, совершенно не обращая внимания на Лера, и обменялся с ней приветствием, потершись мордой о морду. И побежал, не оглядываясь, по узкой тропе.

– Черт побери, Джес, – сказал Лер. – Мне не нужна помощь.

Волк исчез за поворотом тропы.

– Впрочем, общество – это не так плохо, – сказал Лер кобыле.

Она фыркнула и, когда он переместил центр тяжести, перешла на легкий галоп. Лер улыбнулся и слегка стиснул ее бока ногами. Радостно махнув головой, она встряхнулась, как испуганный заяц. И когда они обогнали Джеса, тот весело взвизгнул и пустился в погоню.

Им потребовалось три дня, чтобы добраться до Колберна.