Другой момент, что потрясло нас куда сильнее, нежели по пути в астральный бублик. Локтями мы друг другу напихали знатно; от души прям. Кто-то в кого-то врезался, кто-то на кого-то упал, кто-то кому-то что-то прищемил. А я вот случайно Мишане на ухо наступил. Народный афоризм воплотился в жизнь с точностью до наоборот.

Не знаю, как травма повлияет на музыкальный слух медведя, но на балалайке он и до этого играл просто отвратно. Фальшиво, не в музыку и мимо ладов.

Так что чёрт с ним.

Поправится.

Тем более, что с нами как никак падала Её Сиятельство Фонвизина. Без неё, думается мне, не обошлось бы без переломов. Это у нас с Чего и Мишаней кость широкая, а девки-то всё-таки девки. Хрупкие, тонкие, лёгонькие.

Ладно…

Упали, утонули, всплыли. Тут кто-то из альтушек — в неразберихе даже не помню кто — заметил, как с моста в воду летит дочка Гордея. Ни дать ни взять чёрная комета — позади аж шлейф из некротической энергии тянется.

Ну… что делать?

Спасли.

Мы же не звери какие-то, верно? И тут снова спасибо Ольге нашей Сергеевне за её «Алое Спасение», потому как иначе выжить у малявки шансов не было никаких. Далее мы очень долго и скучно выбирались на берег.

Вылезли метрах в ста от моста, на нужную нам сторону и технически могли бы уже через несколько минут сесть по машинам и рвануть в погоню, да только вот же — спасали маленькую сколопендру. Спасли. И за спасение тут же получили пару ласковых:

— Сволочи грёбаные, — это были первые слова пришедшей в себя Лили. — Уроды. Ненавижу вас, ненавижу…

— За что же ты нас так ненавидишь, девочка?

— Не девочка, — тут же прокомментировала Фонвизина. — Ну… я сейчас имею ввиду, что по состоянию внутренних органов ей лет двадцать, а может и все двадцать пять.

— Двадцать два, — малявка кое-как поднялась на ноги. — Гуси-лебеди.

Похлопала себя по карманам розовой курточки и достала пачку сигарет. Мокрую настолько, что с неё аж капало.

— Бл*, — сказала лилипутка, а затем набычилась на меня. — Даже не покурить напоследок. Ну чего ждёшь? Давай! Убивай!

— Это был бы очень странный поступок, не считаешь? — спросил я. — Спасать тебя, чтобы потом сразу же убить.

— Ой, да брось! — Лиля аж оскалилась. — Стоит тут передо мной, сама невинность! Это же ты отца убил, да⁈

— Хм-м-м…

Малая не в курсе про самоубийственные татуировки?

— Всё не так, как кажется, — сказал я.

Сказал, а сам подумал… оправдываться? Мне? Простите, за что? И перед кем? И с хера ли вообще я должен оправдываться? Признаться, я и слово «должен» по отношению к себе применять не очень-то люблю, а тут вдруг такое.

— Да пошёл ты к чёртовой матери! — крикнула Лиля и швырнула в меня пачкой мокрых сигарет.

Мимо, правда, но всё равно. Это сейчас уже перебор случился. Не получается у нас добрая слезливая сцена, ну да и хрен с ним.

Мне же в дальнейшем головняка меньше будет.

— Тихо! — рявкнул я и чуть придавил малявку аурой. — Слушай меня внимательно. Батю твоего убила татуировка, но суть не в этом. Суть в том, что я бы его и сам с удовольствием угандошил. На папеньке твоём крови столько, что для него смерть была лучшим выходом из ситуации. А вот на тебе всех этих косяков, насколько я понимаю, нет и…

— Пошёл…

— Тихо! — надавил я ещё чуть сильнее, чтобы не вякала. — Ты слишком одарённая даже для двадцати двух лет, и поэтому… только поэтому, понимаешь? Я даю тебе один-единственный шанс. Как ты им распорядишься — решать тебе. Умолять, переубеждать и что-то доказывать не собираюсь…

В интересах Империи я просто обязан передать её Гринёву. Что он будет с ней делать дальше — вообще плевать. Никакой внезапной привязанности к этой маленькой дряни у меня нет и быть не может, но если рассудить логически: магичка такого уровня в теле дошкольницы — это же идеальный шпион.

Не одумается? Её право. Тогда Канцелярия сама решит, что с ней делать.

Одумается? Ну тогда, как говорится, велкам. У меня группа «Альта», а Костян себе пусть собирает группу «Анта».

Ну…

От слова «антагонист».

Задумка-то прикольная. Отряд из окстившихся и покаявшихся уников, которые встали на путь исправления; хоть фильм снимай. Вон, Ванька Хельсин у нас уже есть, Лиля ему в напарницы. А мы с альтушками, глядишь, по ходу приключений ещё кого-нибудь им подгоним.

— Перед Константином Васильевичем я слово за тебя замолвлю, а дальше сама, — сказал я.

— Кто такой Константин Васильевич?

— Узнаешь. Но сейчас не об этом…

Вдали раздался вой полицейских сирен.

Гринёву я отзвонился сразу же, как только ступил на берег. Во-первых, надо было объяснить, что с мостом стало. А во-вторых, уж не знаю, поменяется ли мнение министров насчёт бегства клана Сколопендр в Королевство Польское, но пусть будут в курсе того, что мы с девками разорили их гнездо здесь, в Воронеже, почти на полпути до Астрахани.

Зная Владим-Саныча, они наверняка сочтут это «обманным манёвром». Но тем сильнее будет моё злорадство, когда всё разрешится моей правотой, и тем больше ништяков я затребую с господ министров за спасение «стратегических ресурсов Империи», ага…

— … сейчас ты расскажешь мне куда отправятся Сколопендры, — сказал я.

— Щаз-з-з-з, — дерзко ответила маленькая дрянь.

А мне, чтобы читать по её лицу, даже дар менталиста особо не потребовался.

— Они же через границу собираются уходить? — спросил я и нарвался на неумелый покерфейс Лили. — В Орду, так ведь? — глазками стрельнула, а стало быть да, в Орду. — Через Оренбург уходить будут?

От этого моего вопроса у Лили аж брови на лоб поползли. Мол, сдурел что ли? А я не сдурел, я мысли путаю. И пока она этого не поняла:

— Через Астрахань?

И-и-и-и-и, есть контакт. Да. Если я хоть сколько-то разбираюсь в человеческой мимике, Сколопендры попытаются уйти из Российской Империи через Астрахань. После того, как мы потрепали этих уродов здесь, ехать они будут долго и мучительно.

А мы с альтушками уже будем ждать их там…

* * *

Сю было непросто.

Сю было тяжело.

Она только-только справилась с пресловутой разницей менталитетов и начала понимать окружающих её людей, как вдруг оказалось, что есть ещё один, куда более глубинный менталитет. Пока русским филиалом Сколопендр руководил Гордей, она об этом даже не подозревала, а вот теперь…

— «Тоси-боси», — обратилась она к Чао. — Что это значит?

Будучи ценным активом, который крайне трудно заменить, внезапно-популярный певец ртом ехал отдельно от остального клана. Потому-то Чао пропустил мясорубку на сыроварне и нагнал Главу Сколопендр гораздо позже.

А встретились вживую они только здесь, под Волгоградом.

Русские Сколопендры привезли Лунтоу в настоящую деревню. Но только не в глухую и умирающую, а скорее даже наоборот — в очень даже живую, бурлящую, кипучую и деятельную. Если бы не вековые бревенчатые срубы и кадастровая карта, в которой сам чёрт ногу сломит, этот кусок земли на берегу Волги можно было бы назвать СНТ или коттеджным посёлком, но…

Как говорится, своя атмосфера.

Люди здесь жили из поколения в поколение. Их быт устоялся примерно так же, как вода в болоте, и потому они вертели любую попытку централизовать власть на местах. Вместо официального представителя, — коим для Удалёнки, например, являлся Геннадий Яковлевич, — у них был староста. Должность волатильная и в какой-то степени даже интуитивная. То есть если староста не хотел чем-то заниматься, он мог просто сказать волшебные слова: «вертитесь сами как хотите», — и на его место выбирался новый, более предприимчивый человек.

Итак:

Сю и Чао оказались на просторном участке с несколькими частными домами, кучей построек хозяйственного предназначения, собственным небольшим причалом и даже ангаром на воде, в котором стояли моторные катера.

Отличная база для криминальной структуры. Вот только слишком… обжитая. Слишком много лишних людей вокруг. С самого порога Лунтоу атаковала стайка горластых детей всех возрастов, а ещё куда ни плюнь была рыба. Мужчины тащили эту рыбу с реки, а женщины разделывали и доводили до ума в коптильне.