– Отойди! – крикнул Максим и, схватив первую попавшуюся палку, побежал на наглых птиц. Его ещё потряхивало от прошлой стычки, а тут новые неприятности подкрадывались своими перепончатыми лапами – мальчик рассвирепел. Гуси не ожидали такого поведения и быстро ретировались. Пока пернатые выполняли манёвр, в хвост одной из них прилетел обломок палки, отчего птица ускорила отступление. Макс ругнулся запрещённым мачехой словом, оглянулся и увидел, как Настя ищет для него второй метательный снаряд. Мальчик посмотрел на плывших к противоположному берегу гусей и решил, что сражений на сегодня достаточно. Когда он вернулся к подружкам, Настя успокаивала Ксюшу, которая всё никак не могла перестать плакать. Маленькая черноволосая смуглянка обнимала теревшую глаза рыжеволосую девочку и приговаривала:

– Тебя больше никто не съест, мы всех прогнали!

Максим погладил по голове плакавшую Ксюшу, надеясь, что это поможет. На дороге показалась машина милиции. Она ехала вдоль дачных домиков. Пролетев на скорости мимо пруда и поравнявшись с ребятами, автомобиль остановился. Открылась дверь и оттуда вышел младший лейтенант в фуражке.

– Башерова есть среди вас?

Настя удивлённо повернулась к милиционеру:

– Я – Башерова Настя.

Милиционер открыл ей заднюю дверцу машины со словами:

– Давай скорее, тебя бабушка ищет!

Настя хотела что-то спросить у милиционера, но не стала. Она повернулась к Максиму:

– Пока! Я, может быть, вечером погулять ещё выйду! Пока, Ксюша, – добавила она новой подружке и побежала к машине. Милиционеры уехали, и только после этого Максим понял, что в небе всё это время был чёрный дым: в Горьяново горел чей-то дом. Мальчик спросил у заплаканной, но более-менее успокоившейся девочки:

– Где ты живёшь?

– На Солдатской, – выдохнула Ксюша. У неё были мокрые щеки и красные глаза, а её платье стало мятым и немного грязным.

– Не бойся, я тебя защищу, – после этого мальчишка взял девчонку за руку и повёл в сторону Солдатской улицы.

В год создания«Объекта 80».

Артур поднимался по гранитным ступеням на третий этаж. Старая трёхмаршевая лестница шириной в пару метров красноречиво намекала на прошлый век. Её изящный деревянный поручень был покрыт лаком. Сами перила, выкованные неизвестным мастером столетие назад, являлись предметом культурного наследия. В спину учёного, сквозь широкое окно светило майское солнце. Артур оставлял мокрые следы на красивой мозаике лестничных площадок. Эта весна оказалась щедрой на кратковременные, но сильные ливни, покрывающие тротуары города пятнами луж. В левой руке Радеев держал сложенный зонт, а в правой нёс любимое угощение жены своего лучшего друга. Дойдя до заветной двери квартиры № 9, Артур нажал на потёртую кнопку звонка. На этаже было просторно: ни детских колясок, ни велосипедов. Участки расписанных стен красиво переливались морскими сюжетами. Эти картины, сотворённые по штукатурке, хитро обыгрывали даже промежутки между входными дверьми. В доме вандализм был невозможен: большинство жильцов так или иначе связаны с искусством, а охрана внизу несла службу на удивление достойно. Дверной замок щелкнул, и на пороге учёного встретила невысокая женщина лет шестидесяти в бледно-розовом платье.

– Здравствуй, Артур! Заходи! – она отступила назад, дав дорогу гостю.

– Привет, Лиза! – бодро отозвался Радеев и зашёл в коридор просторной трёхкомнатной квартиры. – Вот, к чаю, – он протянул хозяйке торт в квадратной пластиковой упаковке.

– Ой, медовик! – расплылась в улыбке Елизавета. Сквозь линзы очков её глаза искрились радостью встречи. – Я отнесу его на стол! Ты раздевайся, проходи! – она подхватила десерт и понесла его в гостиную.

Артур повесил плащ в шкаф, ненадолго остановив взгляд на его пустой половине, снял ботинки и проследовал к ближайшему умывальнику, в гостевой туалет. Женщина пошла за ножом на кухню и ненадолго задержалась напротив открытой двери:

– Тебе какой чай? Я и чёрный заварила, и зеленый китайский. У меня подруга в Хёнконг летала недавно – привезла.

Артур, закатав рукава светлой рубахи, ответил:

– Да…я… – он не ожидал, что определяться нужно будет с порога, – я сам налью. Сейчас – умоюсь и иду!

– Хорошо-хорошо! – Елизавета направилась на кухню.

Вытерев руки о розовое махровое полотенце, Радеев прошёл в гостиную. Комната была обставлена со вкусом: в центре стоял стол из массивного дерева, его окружали красивые стулья, обтянутые пёстрой тканью. У стен размещались раритетные предметы мебели, созданные мастерами в прошлом веке и заботливо отреставрированные. На комоде в рамочках хранились фотографии молодых Топольских. Артур узнал Яна по его улыбке. Когда Лиза вошла в комнату с фарфоровым чайником в руке, мужчина уже насыпал себе сахар.

– Я тут подумал – давай чёрный!

– Сахар с тортом? – удивилась хозяйка.

– Да я не голоден, он тебе, – спокойно ответил Артур, наблюдая, как Лиза придерживает крышку, наливая в его кружку прозрачный напиток коричневого цвета.

– А почему Ольга-то не приехала? Я так и не поняла, – начала разговор Топольская, разрезая торт. – Мы с ней так давно не виделись!

– Дела, переезд, – произнёс Артур, перемешивая сахар в кружке. – Она бы просто не успела: ключи надо отдать, проследить, чтобы собрались дети.

– А какой переезд? Я же ничего не знаю! Мы когда последний раз созванивались поговорить? Я тебя вот только поздравила, и то, тебе бежать куда-то надо было! Ну, давай, рассказывай! – решила взять паузу Елизавета, заметив, что её скромный и сдержанный приятель уже давно готов отвечать.

– После вручения премии, мне сделали хорошее предложение, и я согласился. Мы с Олей и детьми переезжаем в Подгорск, – Артур решил не тянуть и сразу перейти к сути. Топольская в этот момент несла к своему рту маленький кусочек медовика на чайной ложке. Услышав про Подгорск, Елизавета замерла, её глаза округлились, угощение чуть не упало на пол.

– Подгорск? – переспросила она. – А это где? В Челябской области? А что там?

– Секретный объект, – мужчина сделал паузу, посмотрел в глаза своей подруги. – Закрытый военный городок там будет. Меня позвали на место главы научно-исследовательского комплекса. Я не знаю, смогу ли я писать тебе оттуда, не говоря о звонках.

– А надолго? Насколько вы туда? – после этих слов Елизавета закинула в рот кусок торта и запила чаем. Сделала она это быстро, боясь прослушать какое-либо слово.

– Работы там будет много. Может, – задумался Радеев, – лет на 15-20.

Топольская чуть не поперхнулась. Прокашлявшись в кулак, утершись бумажной салфеткой, она тревожно затараторила:

– Артур! Это ведь почти на всю жизнь! А как вы там будете? А выезжать-то можно будет? А дети как? А почему Оля не пришла? Я ведь, может, последний раз тебя вижу!

– Я не знаю, – оборвал тираду Радеев. – Не знаю, что и как конкретно. Не могу сказать даже, когда мы туда поедем. Со дня на день, как я понял. Мне должны позвонить из бюро и сказать точно.

Женщина покачала головой из стороны в сторону:

– Ой-ой, как жаль, что Оля не пришла.

Всё это время Артур ощущал подступающий к горлу нервный кашель. Сдерживая его, мужчина продолжил:

– Лиза, это не главное. Я пришёл к тебе вот почему: считаю, что получать премию одному – несправедливо. Ян многое сделал для нашего открытия. Жаль, что он не дожил до этого дня. – Радеев заметил, как хозяйка квартиры внимательно смотрела на него. – Половину денег я буду отдавать тебе.

– Да ты что! Артур, не надо! – Елизавета всплеснула руками. – Я же ещё играю в театре! Да и пенсии «народника» на жизнь хватает! Вам они нужнее будут!

– Нет! – проявил твёрдость Артур. – Я уже всё решил. Я внёс твои реквизиты вместе с моими! Оля тоже считает, что это будет справедливо! Всё!

Топольская прослезилась и тихо произнесла:

– Спасибо.

Радеев посмотрел на старые напольные часы с римскими символами на циферблате и вскочил: