Тем временем они прошли вглубь дома, а затем направились к стандартной двери во внутренний двор, перед которой Леон остановился.

– Предупреждаю сразу, – обернулся он и тяжело посмотрел на девушку. Дека моментально запустила сканирование, от которого ее спину сразу же пронзил холод неприятных мурашек: впереди ее ждало нечто настолько эмоционально-громкое, что часть липких и тягучих отголосков она ощущала даже сквозь дверь – плохой знак. – Готовься к мерзости. Начинай анализ только когда будешь готова.

– Поняла, – кивнула Дека и тут же включила стандартную ментальную защиту, щелкнув пальцами левой руки. Само действие не несло в себе никакого смысла, а скорее, являлось рычагом для переключения режимов психики, чтобы та была готова к нужным действиям. Так и сейчас девушка ощутила, как по телу пробежало тепло, а эмоции отошли на второй план, оставляя после себя знакомую пустоту и безразличие. – Идем.

– Хорошо, – ответил Леон и открыл дверь.

Дека тут же оценила предупреждение начальника, потому что в то же мгновение ее чуть не снесло ударной волной эмоциональных отголосков, которые были слишком яркими и сильными для уже совершенного убийства. Обычно к приезду полиции они начинали слабеть, оставляя после себя вязкое послевкусие, которое отдавалось легкой тревожностью в груди. Да и жертвы хищников не фонили так долго и ярко – они ощущались липкой кислотой страха и ужаса во рту, которые проходили спустя пару часов. Но здесь все было по-другому, и с таким Дека еще не сталкивалась.

– Черт, – прошипела она и отвернулась.

Поток тяжелых эмоций проскочил через нее, оставляя горькое послевкусие и фантомную боль в ребрах. Защита сработала, но напор был слишком силен, поэтому смог ее задеть. Долгий перерыв послушно давал о себе знать, и привыкшее к покою сознание не стремилось возвращаться в режим боеготовности. Дека ощутила, как заискрило пространство вокруг, и мысленно содрогнулась. Отголоски плясали вокруг нее и ярко мигали, привлекая к себе внимание. Словно хотели быть прочувствованными. И это было очень плохим знаком, потому что тяжелее всего было справляться с эмоциями, которые жаждали быть обнаруженными и прожитыми. Дека почувствовала, как засосало под ложечкой, но смогла взять себя в руки.

– Скажешь, как будешь готова, – вывел ее из раздумий напряженный голос Леона.

Дека по привычке прислушалась к его эмоциональному фону, снова подмечая наполнявшую мужчину ярость. Подобная реакция была непривычна для собранного и хладнокровного начальника, но спустя пару секунд девушка поняла, что ее вызвало.

Дети.

Каждое маленькое тело навсегда оставляло на них отпечаток собственного бессилия, которое мрачно улыбалось им, напоминая о том, насколько они ограничены в своих попытках защитить тех, кто всегда умирал до их приезда, становясь одновременно и жертвой, и ключом к поимке преступника.

Обычно хищники не охотились на детей, чаще всего убивая тех просто за компанию, когда с основной жертвой было покончено – слишком неуклюжие и беззащитные, они не вызывали трепета у тех, кто любил преследовать и мучить. Но здесь дети были полноценными участниками места преступления. И уже только это говорило о том, что на этом внутреннем дворике произошло что-то, что выходило за рамки стандартных протоколов.

Леон тем временем еще раз осмотрел место преступления хмурым взглядом и недовольно скривившись, процедил сквозь стиснутые зубы:

– Я пока уведу всех. Найди этого ублюдка.

– Сделаю, что смогу, – кивнула девушка и, как только за мужчиной закрылась дверь, приступила к работе.

Сделав пару вдохов и выдохов, Дека прикрыла глаза и сосредоточилась на биении своего сердца. Погрузившись внутрь себя, она усилила защиту своим вниманием, сделав ее более прочной, а также еще раз проверила собственный эмоциональный фон. Все было под контролем, поэтому она приступила к следующему шагу и включила режим наблюдателя. По телу пробежал холодок, а все ощущения притупились. Мир словно стал черно-белым и очень простым и понятным. Таким, за которым безопасно наблюдать.

Когда с внутренними настройками было покончено, Дека развернулась лицом к месту преступления и открыла глаза, сканируя пространство пустым взглядом.

Ей открылся вид на небольшой зеленый дворик, который все еще хранил следы жизни семьи из четырех человек, двум из которых вряд ли было больше десяти лет. По углам были разбросаны игрушки, угольный гриль с остатками мяса стоял рядом с круглым пластиковым столом и такими же стульями. На заборе висели бумажные гирлянды, под которыми можно было разглядеть разбросанные по земле рисунки цветными мелками.

И лишь центр этого семейного дворика уродовала безобразная картина выпотрошенных взрослых и детей, связанных между собой своими же собственными органами. Судя по количеству крови, которой было залито все пространство вокруг, резали их прямо на этом же месте. На первый взгляд это зрелище вызывало лишь ужас и отвращение, но одновременно с этим несло весьма определенное послание. Именно его значение Деке и нужно было растолковать, так что времени на сантименты не оставалось.

Присев на покрытые прозрачным целлофаном ступеньки, девушка внимательно прощупала пространство, мгновенно обнаруживая сильные и искрящиеся отголоски. Их было немного, но они намного превосходили те, с которыми ей обычно приходилось работать. Отголоски были хорошо видны и сами шли на контакт, поэтому Дека мысленно потянулась к ближайшему из них. В то же мгновение мощный поток ярких эмоций хлынул в нее ужасом и болью. Девушка прикрыла глаза и позволила им течь сквозь нее, попутно анализируя каждую составляющую. Она чувствовала все, что испытали жертвы, она была ими, но при этом смотрела на них со стороны. Их боль принадлежала им, но Дека видела ее и знала, что они пережили. Она наблюдала за чужими страданиями.

Поток был настолько силен, что все ее внимание уходило на то, чтобы не дать ему вовлечь себя в смертельный пир. Поэтому, когда волна усилилась, а ощущаемой боли стало слишком много, Дека заволновалась. Слишком долгий перерыв все еще висел над ней дамокловым мечом, и отсутствие практики не могло не сказаться на ее концентрации. Похоже, расслабившемуся сознанию было сложно оставаться в боевом режиме так долго. Словно в подтверждение ее опасений, сразу же после этой мысли Дека ощутила легкий щелчок – часть эмоций прорвалась.

В ту же секунду дышать стало тяжело, а рот наполнился вязкой слюной. Внутренности скрутило дикой болью, а из горла вырвался протяжный стон. Девушка упала на колени и крепко обняла себя. Ей срочно нужно было возвращать контроль, иначе чужие эмоции могли поглотить ее. Дека шумно выдохнула сквозь стиснутые зубы и постаралась сосредоточиться на себе. Мысленно отбросив в сторону рванувшие к ней другие отголоски, она сконцентрировалась на маленьких искрах, которые успели проникнуть в тело, аккуратно собрала их в одном месте, а затем обернула черной пленкой. С облегчением Дека почувствовала, как дышать стало легче, а боль начала исчезать. В ней все еще находились чужие эмоции, но на данный момент она держала их под контролем. Быстро залатав защиту, девушка продолжила анализ. И только после того, как был обработан последний отголосок, Дека отделила обмотанный темной пленкой комок от себя и направила его в землю, нейтрализуя. Спустя пару минут она сумела подняться на ноги и тут же принялась разминать задеревеневшее от чужого влияния тело. Что ж, пусть она и облажалась, но смогла довести эту часть до конца.

Сбор информации со стороны жертв был завершен, и теперь оставалась последняя и самая неприятная для нее процедура. Дека сделала несколько коротких вдохов и усилила состояние наблюдателя. В голове сразу же прояснилось, а тело обрело легкость и покой. Только после этого девушка мысленно потянулась к темному следу, висящему над местом преступления. Странным показалось то, что в отличие от множества других, этот информационный комок хоть и обладал темной аурой убийцы, но при этом странно подрагивал и излучал неровное зеленовато-синее сияние, среди которого можно было рассмотреть легкие всплески света – необычные и неестественные цвета для хищника. Дека впервые сталкивалась с подобным, а потому очень осторожно притянула к себе след, а затем медленно коснулась его вниманием, пропуская через себя.