– Отползи-ка, – попросил Сергей, – на нервы действует.
Кирилл фыркнул недовольно, но все же завозился, отодвигаясь в сторону. Чесноков вернул взгляд к камню, посмотрел с одной стороны, с другой. В сетке царапин потихоньку проступал смысл.
– Ага! – сказал Сергей. – Это ладонь.
– Где?
– Да вот же, – Сергей показал пальцем, – посмотри слева, лучше видно. Точно ладонь, и довольно натуралистичная, я даже линию жизни вижу… А снизу надпись…
– Прочитать можешь?
Сергей покачал головой:
– Нет… Письменность вроде такая же, как ты мне показывал – в Москве еще, на бумажке, древнемонгольская, очевидно. Хотя могу и ошибаться, память у меня не настолько фотографическая. У меня блокнотик есть, тебе перерисовать?
– Не стоит, – отозвался Кир после недолгого молчания, – видишь ли, я тоже древнемонгольский не знаю.
Сергей удивленно посмотрел вверх:
– А как же тогда в Москве? Опять надурил, значит? Ну, блин… – Сергей покачал головой, – хотя что уж теперь…
– Да нет, – отозвался Кир слегка смущенно, – тогда я знал. Но я знал по условиям игры, понимаешь? У моего игрока было умение читать древнемонгольский, и мне сразу давался перевод. А теперь, когда меня всех игровых функций лишили, я знаю только то, что знаю сам. А сам я… ну ты понимаешь… Нет, вообще-то я знаю много языков, на трех свободно объясняюсь, еще на двух читаю, и вообще я, типа, вундеркинд… гребаный…
– Ладно, замяли, – махнул рукой Сергей, – я все же перепишу. Потом поищем в палатках словарик.
Кир задумался. Потом кивнул:
– Логично, молодец. У настоящих археологов такой словарик, да еще с нужными нам. словами, не факт, что нашелся бы, а вот у этих – стопудово, в каждой палатке, местах в пяти. Мог бы и сам сообразить. Давай переписывай.
Сергей достал блокнот, ручку. Присмотрелся к камню, да так и замер.
– Чего там? – спросил Кир с некоторой тревогой.
– Я знаю, что тут написано, – сказал Сергей помертвевшим голосом.
– Да ну? – удивился Кир. – Как это? Че-то я не помню, чтобы ты древнемонгольский понимал.
– Я и не понимаю. Буквы и слова по отдельности не воспроизведу, но смысл – просто знаю.
– А… – отозвался Кир понимающе, – ну да. По условиям игры ты же, типа, настроен на это место. И читаешь все это из единого информационного пространства. Типа.
– Я и сам догадался, – со вздохом сказал Сергей.
– Да ладно, не переживай так, – Кир хмыкнул, – это и у людей случается. Озарение называется, слышал? Что там написано-то, раз уж ты знаешь?
– Бессмыслица какая-то. «Ладонь – к ладони, кровь – к крови, жизнь – к истине». Ни черта не понятно.
– Нет, наоборот, все понятно, – отозвался Кир после некоторого раздумья. – Даже если книжку не читать, все понятно – чисто программистский ребус. Приложи ладонь к рисунку, и если в твоих жилах течет та же кровь, что и у того, чья ладонь тут изображена, то останешься жив. Все просто на самом деле. Телепорт это, вот что грустно. Я-то надеялся, что захоронка будет прямо тут, да вот фигушки. И как его теперь открыть, не представляю.
– То есть?
– Ну явно предполагалось, что ладонь должен приложить игрок, то есть я. А как теперь это сделать – ума не приложу.
– А если я? – спросил Сергей.
– Не знаю, – пожал плечами Кир, – правда не знаю. Игру-то не я программировал, а то какой интерес.
– Кстати, – Сергей покосился на труп, от которого все так же тянулась струйка дыма, – а я, это… помереть могу?
– Запросто, – снисходительно откликнулся Кир, – даже в нормальной игре спутник практически всегда уязвим. Так что в обязанности игрока частенько входит и его защита, из-за чего некоторые не любят со спутниками ходить. В некоторых играх есть варианты с воскрешением, но тут явно другой случай. Так что ты лучше того, поосторожнее. Если в обычной игре можно продолжить в одиночку, то мне такой вариант, сам понимаешь, совсем не улыбается.
– Слушай, – спросил Сергей задумчиво, – а что со мной после смерти будет?
Кир удивленно засмеялся:
– Ну ты даешь… Конфуций. Не ожидал. Есть ли жизнь после смерти, да? – Покачал головой. – По идее, ничего. То есть совсем ничего. Родительский класс в памяти, конечно, останется, но сам объект будет уби… э-э-э… деструктурирован. Использовавшаяся область памяти будет помечена как свободная и, по надобности, будет использоваться другими процессами. Типа, так. …Но вопросики ты задаешь… неожиданные. Знаешь, я почти поверил, что ты и в самом деле разумный.
– Да пошел ты! – сказал Сергей со злостью и одновременно с испуганным восклицанием Кирилла приложил ладонь к рисунку.
Ничего не случилось.
– Уф-ф-ф, – сказал Кир с протяжным вздохом, – напугал. Больше так не делай, ладно?
Сергей не ответил, он раз за разом отнимал и прикладывал к камню ладонь.
– Видимо, только на игроков рассчитано, – торопливо сказал Кир, – вылазь, воспользуемся вариантом «Б».
– Не работает, – сказал Чесноков с сожалением, прекращая бесплодные попытки, – а куда он вести-то должен, телепорт этот? В другой мир?
Кир замолчал, задумавшись. Потом хлопнул себя ладонью по лбу и засмеялся:
– Че-то я совсем мышей не ловлю в последнее время. Сразу надо было об этом подумать. Нет, конечно, зачем им другой мир, когда в этом куча неиспользованного места. Тут она, захоронка эта. Причем – зуб даю – либо рядом с твоей московской квартирой, либо в окрестностях городища. Скорее всего, второе. Давай прихвати лопату, и пройдемся по периметру.
– Все-таки я не понял, – сказал Сергей, поднимаясь по ступенькам, – ведь программисту нет никакой разницы, куда эту секретную комнатку запихнуть. Так с чего ты взял, что она здесь? Не в Улан-Баторе, не где-нибудь в пустыне, не в Баянхонгоре, а именно здесь?
– Тут особенная логика. Ты не поймешь. Я и сам объяснить не могу… Просто посмотри на карту уровня любой «бродилки», где телепорты есть… Короче, trust me. Что меня больше напрягает, так это то, что эти лентяи запросто могли не заморачиваться с настоящими материалами, а сделать в этой комнатке условную стену. Типа «здесь-хрен-пройдешь». Вот тогда нам придется трактор заводить.
Сергей только плечами пожал.
