Но Кенан Эврен никогда ни о чем не сожалел и был твердо уверен, что поступает правильно. Он был уверен в том что дальше будет лучше. Переворот в Иране, убийство президента в Египте - заставит американцев и американский бизнес сильно задуматься - куда ему идти. Весь регион становился все враждебнее и враждебнее. Переворот в Иране и бездны, открывшиеся за ним - стал для американцев шоком: они потеряли страну, на которую опирались в регионе. Пощечина в виде захвата заложников в американском посольстве - горела до сих пор. В Ливане - взорвали американское посольство, самих американцев воровали как курей и требовали выкуп в виде поставок военного оборудования. Американский линкор Нью-Джерси ровнял с землей шиитские деревни - но это было скорее свидетельством бессилия, а не силы, это просто плодило мучеников за веру. Месяц назад, отвечая на взрыв Боинга-747 над Локерби - американские самолеты провели операции Эльдорадо Каньон, поразив цели в Ливии. Сложно поверить, что полковник Каддафи оставит все это без ответа.
В этих условиях - Турция становилась все более нужной для США как новая точка опоры: лидер региона и бывшая империя со связями по всему Востоку, недорогая рабочая сила, отсутствие левых профсоюзов и порядок, обеспечиваемый армией. Что еще нужно?
Американцы активно заключали договоры и строили предприятия. Эврен считал что он идет по правильному пути: человек с узким взглядом на мир, он не видел, что в Китай вкладывается в это время в десятки раз больше. США все больше разочаровывались в регионе в целом. Китайцы - были готовы работать буквально за чашку риса и они не знали турецкого слова "кейф". А кейф - означает "мужской рай". Турки работали, чтобы жить - а китайцы жили чтобы работать.
Сегодня генерал собирался на парад. И он ничего не опасался.
Quis custodiet ipsos custodes? - латинская крылатая фраза, в переводе означает "Кто устережёт самих сторожей?" или "Кто наблюдает за самими наблюдателями?".
- Свет здесь поставим?
- Зачем?
- На всякий случай. Видишь, какие тучи...
Тучи действительно были знатные, громоздились над горами. Еще ливанет редкий для этих мест дождь...
А ведь утром было солнечно...
Экрам Синвар ни о чем не думал, просто старался выполнять свою работу, и не тревожить душу - ненависть, которая становилась все сильнее и сильнее. Из грузовиков - разгружались солдаты почетного караула, выстраивались на площади.
Как вдруг он увидел родного брата, офицера местной госбезопасности. Он был чем-то озабочен, то и дело смотрел на часы.
Не обращая внимания на гневный взгляд начальства - он сорвался со своего места и побежал к брату. Тот обернулся в последний момент и в глазах его на мгновение мелькнул... страх. Но он тут же сменился радостью узнавания, братья обнялись.
- Мохер...
- Братишка...
- Как ты?
- Да как всегда...
Времени было немного. Брат достал сигарету, но почему то не прикурил, прилепил к губе. Мать ругала его за курение...
- Парад не отменят?
- Вряд ли. Только если совсем ливанет...
- Наверное, и тогда не отменят.
- Может быть. Традиция
В голосе - промелькнула горечь и злость.
- Да, мы не меняемся.
Брат внимательно посмотрел на него, усталого интеллектуала, перебивающегося пресной поденщиной на государственном дебильнике.
- Скоро все изменится.
- Так всегда все думают. Здесь не изменится ничего. И никогда.
- Скоро все изменится.
Экрам Синвар недоверчиво и испытующе посмотрел на брата, пытаясь понять, о чем он говорит. А тот - лишь улыбнулся и обнял его
- Тебе пора на свое место...
Турция действительно была страной традиций. Это была крестьянская страна, турецкая глубинка была чем-то похожа на Сицилию, там даже была своя мафия. Турецкая мафия - была сильнее итальянской, потому что Турция была главной страной мира, где легально выращивался опиумный мак для фармацевтических корпораций. Сколько этого мака уходило налево, превращаясь в героин - не знает никто.
Так - в турецкой деревне была и честь и кровная месть и чего только там еще не было.
Экрам и Мохер Синвары - в детстве отдыхали в деревне у деда. Когда им было по четырнадцать лет - они познакомились с местной девушкой по имени Гюльчан. Красивая как роза, ей тоже было четырнадцать. У них ничего не было - что может быть у детей в четырнадцать лет. Но по деревне поползли слухи. И Гюльчан - исчезла. Они искали ее... и все это едва не закончилось побоищем, когда отец Гюльчан вышел из дома с ружьем - и с ружьем прибежал на выручку дед . Потом дед был мрачнее тучи и отказывался что-то объяснять, приехал отец, забрал их в город - и больше они в деревню не ездили.
Потом, много лет спустя - Экрам узнал, что на самом деле произошло. По деревне поползли слухи. И отец - утопил Гюльчан в ванной, чтобы спасти честь своей семьи. Ему было плевать до того что на самом деле произошло - честь семьи была важнее.
А между их семьями - теперь была кровная месть.
Дед умер спустя пару лет, и вряд ли своей смертью умер. Отец Гюльчан тоже был мертв - в восьмидесятом, его, полуграмотного сельского хозяина - арестовали военные власти по обвинению в антиправительственном заговоре и членстве в террористической организации. Военный джип увез его из родных мест - и больше никто его не видел.
И все односельчане выводы сделали . А Экрам постарался больше не общаться с братом - он понимал, почему тот это сделал, и ему было бесконечно грустно и больно. За брата. За деда.
За их страну.
Но Экрам не знал, что Мохер пошел намного дальше в своей мести. Он связался с религиозными экстремистами , с которыми должен был бороться по должности - и присоединился к ним. Они просветили его... еще во время Первой мировой, когда националисты намеревались устроить геноцид армян - только мусульманские муфтии выступили резко против, говоря что армяне хоть и неверные, но они ничем не нарушили договор и убивать их не велит Коран. А националисты - безбожники, и от безбожия - идут все беды. Ведь даже ту историю, ту трагедию можно было предотвратить, будь в этих людях страх перед Аллахом, а не джахилийские предрассудки. Коран запрещает вершить самосуд, Гюльчан можно было приговорить к побиванию камнями, только если бы четыре свидетеля подтвердили ее вину. А откуда свидетели, если ничего не было? Как - то раз к Пророку Мухаммеду пришел один из его ближайших соратников и пожаловался на неверность жены. Доказательства! - потребовал Пророк - иначе хадд (наказание) падет на твою спину! Никогда, там где действительно установлен шариат, человека не убьют из-за слухов и чести, все это джахилийские предрассудки. И значит, в Турции надо установить шариат Аллаха, чтобы больше такого никогда не было, чтобы люди боялись Аллаха Всевышнего и не совершали предосудительного и преступного.
Так Мохер ввязался в заговор, простирающийся далеко за пределы Турции
Стой здесь и жди. Когда начну, не скажу. Настоящая война всегда начинается вдруг.
Убить дракона
И вот - надрывная песнь гимна, спугнутые грохотом барабана вороны, каркая, совершают почетный круг над мощеной гранитом огромной, полупустой площадью. Черные лимузины, пронзительная пустота, парадная форма, так похожая на форму гитлеровской Германии...
