Annotation

Без понятия, куда попал - но мне тут предложили командование целым взводом боевых девчат с волчьими ушами, хвостами и шестью кубиками. Кто я такой, чтобы отказываться?

Главное, когда влечу в очередную хрень - их не потерять. Одичают же, дуры прирученные.

Волчья стая

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Глава 52

Глава 53

Глава 54

Глава 55

Глава 56

Глава 57

Глава 58

Глава 59

Глава 60

Глава 61

Глава 62

Глава 63

Волчья стая

Глава 1

Белая комната. Офисный стол, весь гладкий и слегка блестящий, усыпанный стопками бумаг и канцелярскими принадлежностями. Отвернутый монитор, клавиатура с мышью. Вокруг — никаких украшательств. Только закрытые жалюзи на окнах да кулер с водой.

И я сижу здесь, на месте посетителя, не слишком-то понимая, что вообще происходит.

По ту сторону стола сидела, с документами в руках, женщина. Угольно-черная, лишь губы ярко-красные и глаза фиолетовые — эдакий контраст в контрасте, да на фоне кремовых жалюзи. Одета она была в свободную, частично расстегнутую блузку, на шее был простенький серебряный кулон. Слегка приподняв правый уголок рта, она скучающе разглядывала документы…

А я моргал. Слишком уж реально, как для сна. Ущипнул себя за бок, скрытый под застиранной домашней футболкой — больно. А во сне больно не бывает, я пробовал.

И тишина. Оглушительная. Нет даже привычных ее спутников, вроде дыхания или шума крови в ушах. Только легкое шуршание, когда женщина перелистывала документы.

— Кхм… Извините…

— Подождите минуту, — перебила меня женщина властным грудным голосом. — Я почти закончила.

Вопросы роились в голове как рыбы возле корма, но каким-то волшебным образом я умудрялся не выпускать их на волю. Просто, ну, сидел. Как на приеме в паспортном столе. Только работница здесь симпатичнее.

А еще тут не было двери. И подозревал я, что и за жалюзи никаких окон не найдется. Весь свет-то был с потолка, от характерных квадратных ламп, нейтральный белый.

— Итак, — сказала женщина. Я уставился на нее — и быстро отвел взгляд в сторону, глядя боковым зрением. — Ваше резюме отнюдь не впечатляющее. Мягкие навыки совершенно не развиты, да и твердые оставляют желать лучшего. Однако, несмотря на ваши недостатки, работа у нас найдется. Вы меня слушаете?

Я неловко кивнул, сфокусировавшись в никуда, в кремовые жалюзи.

— Так вот, у нас есть подходящая вакансия. И, мне кажется, она послужит отличным местом для вашего развития. Большой дружный коллектив, питание за счет нанимателя, щедрые премии при выполнении плана и тому подобное. Сама работа непростая, сравнительно опасная, но страховка покрывает все возможные увечья, включая гибель на рабочем месте.

Она сделала короткую паузу, и я ею воспользовался:

— Простите, а где я вообще нахожусь? И кто вы? Я… Я не помню, как здесь оказался.

Ловким движением она выудила откуда-то из-под груды бумаг один лист, протянула его мне — ярко-красные ногти резко контрастировали и с черной как смоль кожей, и с белоснежной бумагой.

А от написанного кружилась голова. И это притом, что я вообще-то не знал языка, которым были напечатаны все эти строчки! Много строчек. Шрифтом восьмым, с пунктами и подпунктами. В самом конце, в самом низу, оставалось немного свободного места — подчеркнутого. Очевидно, место для подписи.

И так странно пульсировало где-то в мозгах, стоило лишь попытаться разглядеть символы…

— Всего одна подпись, — сказала женщина. — И вы приняты на работу.

Сказать хотелось многое — и ничего. Хотелось вскочить, послать ее к чертям и закатить невнятную истерику, потому что не было понятно ровным счетом ничего. Но я ничего этого не сделал. Я просто глядел на договор, держа в руках невесть откуда взявшуюся там серебряную ручку, помахивая ее кончиком в считаных сантиметрах над бумагой.

И — я решил играть по местным правилам. А чего бы и нет? Когда вокруг одни странности, когда в голове сплошной туман, за которым скрывается пустота, и есть такое чувство выбора — чего бы и не взять кота в мешке, а?

Продаю душу? Подписываюсь на БДСМ-сессию? Устраиваюсь на работу? А к черту, давай попробуем!

Неуклюжим росчерком я поставил подпись. Как всегда — не слишком-то похожую на предыдущую. Затем отложил ручку, вернул бумагу женщине.

Она улыбнулась. Тепло. Пусть и не улыбались ее холодные фиолетовые глаза.

— Чудесно! Думаю, вы поладите с коллективом, — она странно провела пальцами по груди. — Пусть это и займет некоторое время. Теперь же…

Она встала. Наклонилась, нависая над столом. Протянула ко мне руку, и пальцы ее были сложены в характерный такой жест, которым обычно делают…

— Проснись! — щелчок.

— Проснись! — крик в ухо.

Переход был… резким. Даже не успел тот щелчок затухнуть, как сразу навалилась туча ощущений. Боли, в основном. Затылок будто просверлили, спина как после картошки, и в бок еще упиралось что-то острое.

А в резко открытые глаза с силой ударил свет.

Попытавшись проморгаться, я заметил, что не все вокруг залито светом. Была еще парочка темных силуэтов, нависающих надо мной, непрерывно двигавшихся. Тут и шум обнаружился — вой сирены, рев и треск пламени, резкие крики…

— Бля… — сумел выдавить я.

И попытался пошевелиться. Не слишком-то успешно. Только заерзал, а сесть, как собирался, не вышло — давило что-то на грудь, тяжелое такое, крепкое.

— Раз-два, взяли! — грубый вскрик от этих силуэтов. Женский?

Они синхронно дернулись, даже, казалось, зарычали — и на груди стало легче.

Вот тут мои мозги наконец-то заработали, а не просто воспринимали все вокруг. Получалось, что меня чем-то завалило, а спасатели освобождали. Остальное? Подождет. Как там учили, «жизнь важнее»? Вот и поборюсь за свою жизнь.

Я снова пошевелился. В затылке прострелило жгучей болью, да и руки оказались ватно-вялыми, но все же сумел сесть. Глядя на все те же проясняющиеся, набирающие цвет силуэты. Они в какой-то броне на все тело. Такой, будто пластинчатой, матовой.

— Поднимай и тащи отсюда! — новый грубый, резкий рык.

Один из них наклонился, схватил меня за подмышки. И на следующие секунд пять весь мир для меня превратился в болезненную карусель, гребаный аттракцион «Космонавт», только не веселый. Все вокруг вращалось, тошнота к горлу подкатила.

И с перчинкой страха я ощутил, что не чувствую ног. Только то, как они бессильно болтаются, как в самом кончике большого пальца правой стопы в ритм сердцу стучит пульс — а так ничего, да. Ни боли, ни отзыва на попытки ими пошевелить.

Тем временем, меня тащили на спине. Быстро, грубо. Зрение наконец-то прояснилось, и мне открылась не самая приятная картинка.

Полдень, или вроде того. Бетонная посадочная полоса, вся усыпанная обломками и кусками искореженного металла. На ней полыхает самая большая груда, высотой этажа в три, а вокруг нее носятся люди — одни тащат других, как могут, поддерживая за подмышки, взвалив на спину, просто волоча по бетонке. Крики, рев пламени, вой сирен и рычание моторов.