Дуга сужалась. Ближе, еще ближе… Компьютер уже объявил, что цель в зоне досягаемости орудий. Вольфрам пока не стал с ним соглашаться — снарядов мало, лучше подойти еще немного. Как раз к этому моменту пирату придется что-то делать с торпедой. Уже дважды он отпрыгивал, не полагаясь на одни зенитки. Хотя «Уравнитель-3» в экспортной версии лазер держит плохо, и стрелкам пора бы это заметить. Разве что за пультом профнепригодные дуболомы…

Но уповать на глупость противника — плохая идея. Да и загнанная в угол крыса может иногда удивить. Так случилось и в этот раз.

Пират короткой очередью из лазерных пушек избавился от торпеды, чуть довернул нос на упреждение — и выстрелил из рельсотрона, вложив в залп всё, что осталась в батареях.

«Проснулся, значит?» — успел подумать Вольфрам.

«Кицунэ» не успевала уклониться. Совсем. Главные двигатели резко отключились, а маневровые толкнули корабль назад, так резко, что не будь экипаж пристёгнут — всех приложило бы об потолок. И немного на кручение, чуть-чуть, чтобы встать к противнику носом — минимальной проекцией и скошенными листами обшивки.

А потом был удар.

Свет в рубке мигнул несколько раз. Борткомпьютер что-то орал и вывешивал ярко-красные предупреждения одно за другим.

Разгерметизация. Почему-то в трюме.

Множественные отказы электрики.

Блок инерциальной навигации — отказ.

Астродатчики — частичный отказ.

Гравиметр — нет питания…

И дальше список на весь экран.

Но в списке нет самого главного — пушек и двигателей.

— Шах и мат! — объявил Вольфрам, и дал полную тягу.

«Кицунэ» была совсем близко к противнику. А рельсотрон быстро не зарядишь, энергии мало. Да и крутить всем кораблём в ближнем бою сложно. Вольфрам обстрелял пирата короткими очередями, выставив снарядам подрыв пораньше — чтобы ослепить оптику. Направил корабль немного мимо, а потом развернул носом к противнику. Манёвр тот же, что в зоне ожидания. Или при стыковке с вращающейся станцией. Только теперь круг сузился настолько, что едва хватало тяги уравновесить центробежную силу. А в центре был пиратский корабль. И по его обшивке нещадно лупили снаряды.

Вольфрам целился во всё важное и уязвимое. Сперва избавился от лазерных зениток — они пытались стрелять по «Кицунэ», но быстро скрылись в облаках хладогента из разорванных трубопроводов. От рельсотрона вообще оторвался кусок, настолько большой, что на следующем круге пришлось уклоняться. Досталось маневровым двигателям, а один из трюмов лопнул как консервная банка — взорвались батареи.

Пират решил выпрыгнуть из смертоносного кольца, дал полную тягу — и подставил корму. Один из двигателей получил прицельную очередь и взорвался, повредив остальные два.

Вольфрам убрал тягу до нуля и расслабился в кресле. Цель кувыркается в дрейфе, тягу не даст, и даже собственное вращение остановить не сможет. Корабль относительно цел. Остаток боекомплекта — одна торпеда и девятнадцать снарядов на ствол. В правом девятнадцать, в левом двадцать три — оно заклинило и не подаёт. И вообще по кораблю столько отказов, что объяснить это выстрелами противника никак нельзя. Всё посыпалось от нагрузки. А вот телескоп каким-то чудом уцелел. Можно с близкого расстояния в деталях рассмотреть подбитого пирата. Вольфрама интересовал, в первую очередь, стыковочный отсек.

* * *

Виктор не был знаком с настоящими перегрузками. На тренировках в армии транспортник пару раз газанул единиц до пяти, чтобы новобранцы «прочувствовали и осознали». Ненадолго, на полминуты максимум. А то с каким-нибудь дуралеем что-нибудь случится, а командир потом отвечай.

И тут вдруг семь G. Даже больше. Ребра трещали, воздух выдавливало из лёгких, в глазах темнело. Про задачу, которую поставил Вольфрам перед боем, он уже и забыл. Сосредоточился на самом главном — не сдохнуть. Не переставать дышать, как бы не болели рёбра. И вот наконец, спустя жуткую вечность, перегрузка закончилась. Виктор кое-как сфокусировал зрение, нашел на пульте часы и обнаружил, что бой занял всего несколько минут.

— Температура рельсотрона? — донеслось из наушников.

Еще и издевается, гадина многорукая!

— Которого из кусков? — отмахнулся Виктор.

Пиратский корабль на главном экране как раз повернулся удачным ракурсом, и было видно, что трубу рельсотрона разорвало на части. Виктор на всякий случай переключился в инфракрасный диапазон. Еще теплые двигатели, холодные пятна на месте лазерных зениток, и огромное пятно высокой температуры на борту, пониже стыковочного узла.

— Кормовой трюм, — пояснил Вольфрам. — Батареи взорвались, пожар, разгерметизация.

— А стыковочный узел исправен? — спросил Виктор.

Он навел камеру на узел, взял крупный план. Обшивка вся в горелых пятнах, но по крайней мере на дилетантский взгляд всё ровное и целое.

— Собрался прогуляться?

— Следственные действия, — хмыкнул Виктор. — Начну с поквартирного обхода, это моя любимая часть.

— Начни с Юми. Она без сознания.

Виктор с досады хлопнул себя по лбу. Получилось по шлему и больно. Пока отстёгивал ремни, понял, что на корабле невесомость. Хорошо что успел посмотреть, как включаются магнитные ботинки. Ходить на них с непривычки было трудно, но до центрального пульта буквально пара шагов.

Судя по индикации на нагрудном щитке, Юми дышала, и сердце у неё билось. Осталось как-то привести её в чувство. По щекам не похлопаешь — шлем мешает, за плечи не встряхнешь — пристёгнута к креслу. А больше он сходу ничего придумать не мог. В армии учили оказывать первую помощь, и учили на совесть. Но на землеподобной обитаемой планете, когда есть воздух и гравитация. А в космической подготовке обнаружился огромный пробел. Что делать, если человек в скафандре, и снимать скафандр нельзя?

В армии на учениях был случай, когда парнишку с соседнего отделения стошнило в противогаз. Месяц всего отслужил, и тут с непривычки маршбросок по жаре в химзащите. Хорошо кто-то умный догадался маску с него сдернуть. Но всё равно чуть было не было. А в космосе что сделаешь? Получается, даже из-за такой фигни можно запросто погибнуть.

«Ну нафиг!» — подумал Виктор. — «Если выберусь из этой задницы — куплю скафандр, и запишусь на курсы какие-нибудь».

Шансов было всё меньше. Но зато не придётся деньги тратить.

Вообще-то воздух в рубке явно был, можно было и шлем снять. Но ума хватило только взять девушку за руку. И то ли это помогло, то ли Юми очнулась сама — непонятно. Но глаза открыла, нашарила взглядом экран на пульте, увидела список отказов…

— Тссс! — поспешил успокоить её Виктор. — Мы победили, корабль на ходу.

— Победили?..

— Да.

Юми наконец увидела раскуроченный пиратский корабль на главном экране.

— Ничего себе… — пробормотала девушка.

— Записывайте вторую победу, капитан, — улыбнулся Вольфрам. — На этот раз «личную».

— Но я же сразу отключилась.

— Вы отдали приказ. И расставили правильных людей на правильные места. Это основа работы офицера. Спросите Виктора, он явно в армии служил.

Виктор запоздало сообразил, что всё еще держит Юми за руку, и поспешил разжать пальцы.

— Что теперь? — спросила девушка.

— Была мысль прогуляться, — ответил Виктор. — Поговорить кое с кем. Экипаж скорее всего выжил. Но корабль кувыркается. Если они не остановят вращение — как стыковаться?

— Вращается по трём осям, но не очень быстро, — заметил Вольфрам. — Я смогу. Капитан?

— Нам только абордажа не хватало для полного счастья.

— Мы с Вольфрамом тут поговорили, — соврал Виктор. — И поняли, что понятия не имеем, откуда взялся этот пират и по чью он душу.

Юми повернулась к Вольфраму, и тот закивал — дескать, было дело. Хотя мог бы и пойти в отказ.

— И? — спросила девушка.

— Прогуляться бы, — пожал плечами Виктор. — Побеседовать…

— А если еще один корабль появится? Воевать уже нечем!

— Дай подумать, — Виктор поскрёб подбородок гермошлема. — Они вращением управлять могут? Не думаю, что в кайф так крутиться.