Через мгновение я услышал, как Джере прошептал:

— Мы не можем тащить его всю дорогу к флиттеру, один из этих Хранителей обязательно найдёт нас раньше, чем мы доберёмся туда. Я пригоню флиттер сюда, и мы сразу же по-быстрому смоемся отсюда.

Когда я медленно приподнял голову, то увидел, как Джере протягивает Ларил маленькую призму. Затем он быстро исчез в ветреной ночи, растворившись в песчаных дюнах.

На некотором расстоянии вдоль Шор-роуд, протянувшейся между дюнами и морем, мелькали три огонька. Они уже удалялись, но я подумала, что до них всё ещё может долететь мой крик.

— Не надо, Вэл, — сказала Ларил и призма блеснула в её руке. — Не заставляй меня делать это.

Я уставился на её лицо, еле различимое в темноте, и внезапно мне показалось, что я понял, в чём дело. Я окончательно выжил из ума.

Я видел, как такое случалось на войне со многими парнями. Тебе приходится вынести столь многое, а потом силы заканчиваются, и ты начинаешь выдумывать вещи и людей, которых на самом деле нет.

Как и у всех, у меня были свои проблемы. Смерть моих родителей в бессмысленной автокатастрофе, долгие, тяжёлые военные годы, а затем, после года, проведённого с Мэри, болезнь, убившая её. Конечно, у всех нас рано или поздно наступают тяжёлые времена. Мои наступили раньше, и теперь я сломался.

Я сидел на мокрой, холодной траве, под дождём, ночью, с держащей наготове невозможное оружие девушкой, которой не могло быть рядом, и смотрел на огни, которые, как я предполагал, несли Боди, Вэр и Джонни. Это было так нелепо, что я рассмеялся или, скорее, попытался это сделать.

— Вэл, — сказала Ларил. — Я знаю, как ты переживаешь, каким жутким всё это, должно быть, кажется тебе. Но скоро всё будет в порядке.

Мне удалось заговорить, хотя язык заплетался во рту.

— Со мной уже всё в порядке. Всё нормально. За исключением того, что я продолжаю слышать и видеть вас, хотя и знаю, что вас не существует.

Она ответила с неожиданной страстью:

— Ты так думаешь, да? Ты ошибаешься. Это твоя Мэри никогда не существовала.

Я снова рассмеялся, и это, казалось, задело её, потому что она подобралась ко мне поближе и яростно заговорила:

— Это правда! Если бы ты только вспомнил, ты бы знал, что это правда. Постарайся вспомнить. Вспомни проект «Свободная воля».

Проект «Свободная воля».

Это название ничего не значило для меня. Оно было лишено всякого смысла. И всё же, когда я его услышал, что-то произошло.

На мгновение мне показалось, что весь мир, вся Вселенная, рушатся вокруг меня. Это было так, словно меня вырвали из этого мира, и я падал сквозь пустоту, тянущуюся бесконечно, а в моём мозгу, пока я падал, ревели голоса. Я сделал отчаянное усилие, чтобы вернуться к реальности, к тому миру, который я знал… и мне это удалось.

Отвращение от этого сверхъестественного потрясения заставило меня начать дико отбиваться, нанося, впрочем, лишь слабые удары. Я оттолкнул Ларил от себя и увидел, как призматическая штука вылетела из её руки. Потрясённый пережитым, я с трудом поднялся на ноги, пьяно покачнулся и хрипло закричал в ветреную ночь.

— Боди! Боди Уилкс! Я здесь, здесь!

Я увидел, как ближайший из трёх огней внезапно развернулся и направился обратно ко мне. Затем позади меня раздался свист, и, обернувшись, я увидел, как из тьмы вынырнула тёмная масса.

Она опустилась на землю, в ней открылась дверца, и изнутри хлынул мягкий свет, достаточно сильный, чтобы понять, что передо мной оказался тот самый длинный металлический каплевидный корабль, виденный мною над морем несколько часов назад. Из освещённой двери показался Джере и тут же устремился ко мне, низко пригнувшись.

Ларил поднялась на ноги и, что-то крича ему, побежала к тому месту, куда упала призма. Я попытался добраться до этой штуки раньше неё, но Джере оказался между нами, и его кулак сбил меня с ног.

— Ларил! — закричал он.

Пытаясь подняться, я увидел, как Боди Уилкс переваливается через гребень холма, а одной руке у него сверкает прожектор. А в другой он держит ещё одну призму.

Он вытянул руку, направив её на Джере, а не на меня. Но тут прямо за моей спиной раздался звук, напоминающий трещотку гремучей змеи, и фигура Боди, одетого в дождевик, согнулась и рухнула на землю.

— Ты достала его, Ларил, быстро уходим отсюда! — воскликнул Джере. — Остальные тоже идут!

Он бросился на меня, а когда я, пытаясь защититься, замахал своими налитыми свинцом руками, он, не обращая на них внимания, ударил меня в челюсть. Следующее, что я помню, это то, как они с Ларил втаскивают меня в каплевидный корабль, а затем раздался свистящий шум, и мне показалось, что я лежу на полу быстро поднимающегося лифта.

Через мгновение я перевернулся на спину и с трудом сел. Я находился внутри простой металлической кабины. Джере сидел впереди, держа в руках странный Т-образный рычаг и вглядываясь в изогнутое прозрачное окно. Ларил была с ним, но наблюдала за мной, держа наготове призму. Когда она посмотрела на меня, на её лице отразилась щемящая жалость.

— Они свяжутся с материком, но у нас всё ещё есть шанс проскользнуть, — сказал Джере, не поворачивая головы.

Свист перешёл в визг.

Я посмотрел на Ларил и сказал:

— Вы убили Боди Уилкса.

— Нет, Вэл, — ответила она. — Он просто оглушён. И он не Боди Уилкс, ваш мэр. Всё не так, как ты думаешь.

Джере произнёс, по-прежнему не поворачиваясь:

— Не говори ему, Ларил, ты же знаешь, что это опасно.

— Он увидит всё через несколько мгновений! — сказала она. — Тогда шок будет ещё сильнее. Я должна сказать ему сейчас.

Она сказала мне:

— Посмотри вниз через окно, Вэл.

Я повернул голову и посмотрел вниз. И на море внизу я увидел скопление огней.

Мы летели с такой скоростью, что я увидел их лишь на мгновение. Но я заметил скопление огромных барж, плывущих по морю, и из них в небо торчали большие сопла.

— Устройства для управления погодой, — пояснила Ларил. — Они стоят здесь на якоре, чтобы вызывать локальный шторм, изолирующий ваш остров.

Огни и едва различимые очертания сопел промелькнули мимо нас и пропали.

— Как ты думаешь, какой сейчас год, Вэл? — спросила она.

Я уставился на неё.

— Сейчас 1951 год.

Она покачала головой, и теперь на её смуглом лице и в тёмных глазах были жалость, более глубокая, чем когда-либо, и страх.

— Сейчас 2188 год, Вэл. Прошло более двухсот лет с того времени, в котором, как ты думаешь, ты живёшь.

Это была какая-то бессмыслица, но у меня снова возникло то сверхъестественное ощущение, что всё рушится вокруг меня, что вся Вселенная — это просто нарисованная картина, рвущаяся в клочья, и что я падаю сквозь неё в пропасть.

Ларил поспешно продолжила:

— Это правда, Вэл. Мир, в котором, как ты думал, ты жил, существовал давным-давно. С тех пор многое изменилось. Мы победили войну и национализм. Мы завоевали планеты. Старые парламентские правительства ушли в прошлое, и у нас есть взаимосвязанные Руководящие Советы, управляющие миром в соответствии с тщательно продуманным планом. И когда любой разумный человек бросает вызов Советам, его не наказывают старыми грубыми способами — тюремным заключением. Он получает наглядный урок.

Я лишь уставился на неё и тупо произнёс:

— Наглядный урок?

— Коррекция, так они это называют, — с горечью проговорила Ларил. — Его заставляют какое-то время пожить в старом анархическом 20-м веке, заставляя его думать, что он живёт в 1951 году.

— Нет, — сказал я, не веря ей, но чувствуя, что каждое её слово разбивает мою Вселенную на мелкие осколки. — О, нет!

— Это правда, Вэл, для современной психологической науки это очень просто. Они заглушают все твои реальные воспоминания о твоей реальной жизни. Затем, на основе подготовленных энцефалографических записей, они вводят в мозг набор ложных воспоминаний. И ты просыпаешься на Острове Коррекции, ты и другие, проходящие Коррекцию. У тебя ложные, чёткие воспоминания о них, а у них ложные воспоминания о тебе, и вы изолированы там штормом. Вам кажется, что вы живёте в 1951 году, вы получаете фальшивые радионовости и газеты, и у вас есть все душевные страдания, имевшиеся у людей в те старые времена, все ненужные горести от войны, болезней и неправильного управления. Хранители, такие как Карвалло, следят за поддержанием иллюзии, и вы никогда не заподозрите их, потому что у вас тоже есть ложные воспоминания о них.