В то время все у меня было хорошо. Только волновался за Валю. Со дня на день она должна была родить. На этот раз я ждал сына, а жена дочку. Как там она? Все ли с ней в порядке? Я был очень занят и не мог оставаться с ней.

Седьмого марта она родила дочку.

А девятого марта товарищи говорят мне:

— Ну, Юра, тебе ещё один подарок ко дню твоего рождения…

Спрашиваю:

— Какой подарок?

— Запустили четвёртый корабль-спутник…

Четвёртый космический корабль-спутник в тот же день вернулся на Землю со своими пассажирами — собакой Чернушкой и другими живыми обитателями, калибром поменьше, а также манекеном, помещённым в кресле пилота. Основной целью этого запуска являлась проверка надёжности конструкции космического корабля и всех установленных на нём систем, обеспечивающих необходимые условия для полёта человека. По всему было видно, что такой полет совсем близок.

Через несколько дней Никита Сергеевич Хрущёв на совещании передовиков сельского хозяйства Целинного края, говоря о новой славной странице в истории нашей Родины — освоении целины, сказал: «Мы уверены, что недалеко то время, когда первый космический корабль с человеком на борту устремится в космос!» Теперь уже можно было наверняка утверждать, что вот-вот кто-то из нас должен стартовать. Было и радостно и чуточку жутковато.

Но не только в нашей стране шла подготовка к полёту человека в космос. Готовились к этому и в Соединённых Штатах Америки. Зарубежная печать уже давно сообщала об удачных и неудачных запусках американских спутников Земли и космических ракет. В журнале «Лайф» мы видели фотографии обезьяны шимпанзе, которая запускалась с мыса Канаверал на ракете в космос и благополучно вернулась обратно. Американские телеграфные агентства сообщали о том, что уже отобрано семеро кандидатов для полёта в космос в узкой, колоколообразной капсуле, размещённой в носовой части ракеты «Редстоун». Ракета должна была подняться на высоту 115 миль. Весь полёт рассчитывался на четверть часа.

Вскоре директор проекта «Меркурий» сообщил: из семи американских астронавтов отобраны трое — Джон Хершел Гленн — 39 лет, подполковник морской пехоты, уроженец города Нью-Конкорд в штате Огайо; Вирджил Айвен Гриссом — 34 лет, капитан военно-воздушных сил, родившийся в городе Митчелл, штат Индиана, и Алан Бартлет Шепард — 37 лет, капитан 3-го ранга, уроженец города Ист-Дерри, штат Нью-Гэмпшир. Все трое, как сообщало агентство Юнайтед Пресс Интернейшнл, были отобраны на основании «многих медицинских и технических данных». Эти кандидаты на полет являлись кадровыми военными, работавшими в авиации в области научных исследований. Они проходили специальное обучение уже в течение двадцати двух месяцев.

Гленн и Гриссом служили в авиации во время второй мировой войны, а затем воевали в Корее; Шепард проходил службу на эсминце в Тихом океане. Американская печать публиковала их портреты и биографии, сообщала о том, что любимое времяпрепровождение Гленна — катание на лодке, Гриссом увлекается рыболовством, а Шепард любит катание на беговых коньках и на водных лыжах.

Полет по баллистической траектории на ракете, планирующийся в США, по сути дела, не мог явиться космическим полётом. Советские учёные и конструкторы с самого начала работ, в которых теперь активное участие принимала и наша группа кандидатов в космонавты, направляли свои усилия по другому пути — создавая тяжёлые искусственные спутники Земли и космические корабли крупных размеров. В этом заключалась принципиальная линия развития космических полётов в СССР. Главный Конструктор говорил нам, что только таким путём можно будет решить задачу полёта человека в космическое пространство.

Нас, конечно, не могли не интересовать смелые американские парни, готовящиеся к полёту на ракете «Редстоун». Мы были уверены, что рано или поздно кому-то из нас придётся встретиться с кем-то из них и поговорить обо всём виденном и пережитом. Мы знали, что космический полёт может сблизить наши страны, и, конечно, были уверены, что первым полетит в космос советский человек. Для этого были все основания.

— Восток ближе к солнцу, чем запад, — шутили мои друзья, просматривая вороха американских газет и журналов.

В это время попалась мне книга американского лётчика Фрэнка Эвереста «Человек, который летал быстрее всех». Имя автора было знакомо, и я с интересом прочёл то, что написал этот волевой человек, ценой невероятных усилий добившийся того, что хотел.

Всё шло хорошо до тринадцатой главы, названной «Покорение космоса». Как только я прочёл эту главу, меня охватило смешанное чувство неприязни и гадливости. Эверест писал: «Я твёрдо убеждён в том, что тот, кто первым покорит космос, будет господствовать над Землёй. Не обязательно судьбы людей будет решать сильная и большая страна.

Даже небольшая и сравнительно слабая страна с помощью космического корабля, вооружённого управляемыми снарядами с атомными зарядами, может добиться мирового господства. Эта страна, имея в своих руках космический корабль и ядерное оружие, может совершить нападение на противника из космоса, не подвергаясь в то же время ответному удару. Победа ей будет обеспечена».

О какой малой стране вёл разговор Эверест, уж не об аденауэровской ли Германии? Во всяком случае, от этой галиматьи за сто километров несло ничем не прикрытым махровым фашизмом.

Нет, не для порабощения других стран и народов стремятся советские люди в космос! Титанические усилия нашего правительства и его главы Никиты Сергеевича Хрущёва направлены не на подготовку войны, а на сохранение мира.

Завоевание космоса советским народом связано с бурным прогрессом отечественной науки и техники. Я думал о том, что полёты на космических кораблях помогут науке ответить на многие вопросы о возникновении звёзд и планет, их месте во Вселенной. Другой не менее важной проблемой, которую поможет разрешить проникновение человека в космос, равно как и полёты на ближайшие планеты, является происхождение жизни.

По теории вероятности, существуют миллионы планет, подобных нашей Земле, где есть биологическая жизнь. Ещё Джордано Бруно, великий мыслитель прошлого, высказал идею о множественности заселённых живыми существами миров. Эту смелую мысль развивал и пропагандировал гениальный русский учёный Михаил Васильевич Ломоносов. На многих планетах мыслящие существа, наверное, имеют гораздо более длительную историю, чем люди, и, может быть, находятся на более высоком уровне развития.

В воздухе чувствовалось дыхание весны. И у нас в семье царило весеннее настроение: родилась вторая дочка, и мы дали ей весеннее имя — Галочка. А я ходил по комнате, держа её на руках, и напевал:

Но с маленькой мне понянчиться не пришлось — надо было ехать на космодром. Там готовился к последнему контрольному запуску наш космический корабль с подопытными животными и манекеном на пилотском кресле. Космодром — это обширное хозяйство, расположенное в стороне от проезжих дорог. Обслуживает его квалифицированный персонал инженеров и техников. Здесь монтируются и подготавливаются к запуску мощные ракеты с космическими кораблями. Отсюда они устремляются в небо.

Нам показали дворняжку светлой рыжеватой масти с тёмными пятнами. Я взял её на руки. Весила она не больше шести килограммов. Я погладил её. Собака доверчиво лизнула руку. Она была очень похожа на нашу домашнюю собачонку в родном селе, с которой я частенько играл в детстве.

— Как её зовут?

Оказалось, что у неё ещё нет имени — пока она значилась под каким-то испытательным номером. Посылать в космос пассажира без имени, без паспорта? Где это видано! И тут нам предложили придумать ей имя. Перебрали добрый десяток популярных собачьих кличек. Но все они как-то не подходили к этой удивительно милой рыжеватенькой собачонке. Тут меня позвали, я опустил её на землю и сказал:

— Ну, счастливого пути, Звёздочка.