Пророчество начало сбываться.

Вскоре выяснилось, что и остальные чабаны, побывавшие в пещере, тоже тяжело заболели.

Из последних сил Азамат прохрипел, подозвав старшего сына.

– Нужно вернуть это дьявольское кольцо обратно его владелице.

Пятнадцатилетний юноша кивнул, клятвенно заверив отца, что выполнит все в точности, как тот велел.

Устало смежив веки, Азамат бессильно откинулся обратно и почти сразу же впал в забытье. Голос в его голове затих, оставив измученное болью сознание в покое. Через несколько часов сердце чабана перестало биться.

К исходу дня все пастухи, побывавшие в загадочной пещере, погибли в страшных муках. Раньше всех к праотцам отошел Алим – первый, кто нашел затерянную в горах усыпальницу.

Сын Азамата исполнил свою клятву. Он вернул каменным истуканам их проклятые драгоценности, а дверь, ведущую в преисподнюю, завалил камнями. Мальчик пережил своего отца всего лишь на один день.

История эта дошла до самого кизлярского коменданта, который учинил расследование чудного дела, что и отразил в своем рапорте в святейший правительственный синод, а затем все забылось за давностью лет.

***

Январь 1943 года.

Из секретного донесения в ставку главкома Закавказского фронта.

Шифровка. Сов.секретно.

«Во время перехода бойцов 37 армии совместно с бойцами Кабардино-Балкарского объединенного партизанского отряда через горный перевал в районе Чегемского ущелья, группой разведчиков был обнаружен необычный объект – древнее захоронение. Обследовав его, бойцы обнаружили драгоценные предметы религиозного культа, а также хорошо сохранившиеся две человеческие мумии.

По оперативным данным, четверо бойцов, побывавших в пещерном захоронении, жаловались на галлюцинации и испытывали сильный страх, находясь внутри пещеры. Затем они все погибли от неустановленных причин в течение первых же двух суток. Контактировавшие с ними впоследствии товарищи живы и здоровы».

Директива. Сов.секретно. Снятие копий воспрещается.

«Незамедлительно организовать с соблюдением всех положенных мер предосторожности и секретности изъятие находки из захоронения и доставку в военный госпиталь Сухума для исследования. Тела погибших бойцов отправить туда же. Подготовить все мероприятия по безопасному хранению до получения особых распоряжений».

Август 1948 года.

Из засекреченных архивов МГБ СССР.

Срочная шифртелеграмма. Сов.секретно.

«В лаборатории объекта Б произошло чрезвычайное происшествие. Профессор Гельмут фон Винкель, возглавлявший исследования, персонал, находившийся в лаборатории на момент инцидента, а также двое сотрудников внутренней охраны очевидно погибли вследствие утечки ядовитого вещества. Вынуждены полностью изолировать объект. В настоящее время герметичность лаборатории полностью восстановлена, все проходы в бункер заблокированы подрывом. По мнению специалистов, лаборатория подлежит длительной консервации с целью недопущения распространения неизученной химико-биологической угрозы. Тела мумий, обнаруженных в горах Кабардинки в январе 1943 года, изъять не имеем возможности, так как они хранились внутри лаборатории. Удалось сохранить только отдельную часть материалов проводимых исследований. Направляется по описи».

Директива. Сов.секретно. Снятие копий воспрещается.

«Консервацию объекта Б подтверждаю. Приказываю провести тщательное расследование причин инцидента с привлечением виновных к самой строгой ответственности. Не допустить распространение ложных слухов среди местного населения, а также сотрудников, задействованных на соседнем секретном объекте».

– Вы хотя бы отдаете себе отчет, какой урон нанесен нашему государству? – ярился генерал, курирующий секретный исследовательский объект. – И это после того, как вы сами мне докладывали, что фон Винкель близок к научному прорыву в своих экспериментах. Вот что я вам всем скажу! – обратился он к замершим по стойке смирно проштрафившимся сотрудникам, погрозив им толстым указательным пальцем. – Чем быстрее мы предадим эту историю забвению, тем лучше. А в официальном отчете напишете, что во всем виноваты проклятущие фашисты-ученые, которых мы вывезли из Германии. Доложим, что была внутренняя диверсия. Конечно, головы полетят, зато нас с вами хотя бы не расстреляют.

Наши дни.

Территория обширного субтропического парка, в прошлом составляющего особую гордость Абхазской республики, заполнилась едкими выхлопами и режущим слух шумом громоздкой строительной техники.

В начале двадцатого столетия это место привлекало своей редкостной красотой писателей и режиссеров, партийных бонз и ученых, стремящихся отдохнуть на юге у моря. Теперь же, вот уже несколько десятилетий построенное из армянского туфа старое здание санатория, ранее принимавшего партийную советскую элиту, простаивало и ветшало. Его фасады облупились и потеряли былую красоту, а монументальные фигуры львов, восседающих на высоких каменных постаментах и украшавших широкую лестницу, потрескались и частично обвалились. Запустение проникло повсюду, не пощадив элегантные фонтаны и резные скамейки, расставленные вдоль тенистой пальмовой аллеи, ведущей прямиком к морскому побережью. Та же участь постигла и уникальные тропические растения, за которыми давно никто не ухаживал.

И вот, наконец, нашелся решительно настроенный инвестор, получивший контракт на застройку территории для организации курорта при условии полной реконструкции санатория. Нагрянувшие строители внесли хаос в устоявшийся мирный уклад жизни местного населения, а районные власти довольно потирали руки в предвкушении скорого пополнения бюджета доходами от туризма.

На стройплощадке царила обычная кутерьма. Недовольно фырчал мотор работающего экскаватора, рабочие суетились вокруг котлована, следя за погружением бура. Внезапно тот забуксовал, уперевшись во что-то твердое. Затем раздался жуткий треск, за которым последовал обвал. Вначале все вокруг заволокло облаками сухой бетонной пыли, скрывшей от обескураженных взглядов строителей глубокий разлом, образовавшийся в месте бурения. Рабочие замерли в испуге и недоумении, догадываясь, что произошло нечто непредвиденное.

Когда дымовая завеса рассеялась, бригадир осторожно приблизился к разлому, вытянув как можно дальше вперед короткую шею и с любопытством заглянув вниз. Зияющая дыра диаметром метра в полтора уходила глубоко под землю. Оттуда потянуло холодом и затхлостью. Рабочий сделал еще один шаг вперед. Обломок старой бетонной плиты, полностью покрывшийся змеящимися во все стороны трещинами, опасно зашатался у него под ногами, грозясь в любой момент рухнуть.

– Дайте кто-нибудь фонарик! – пробурчал бригадир – крепкий, дочерна загоревший на южном солнце мужик лет под сорок, в оранжевой строительной каске и стоптанных, запыленных кедах. – Там ни черта не видно. И что мы теперь будем делать?! – посетовал он. – За то, что мы сломали бур, начальство нас по головке не погладит.

– А причем здесь мы? – нахально возмутился стоящий поодаль разбитной молодой рабочий в спецовке, на спине которой красовалась надпись с названием строительного подрядчика. – Сказали – копать, мы и копали там, где указано. Кто же знал, что тут внутри полость имеется. Давайте лучше залезем внутрь и поглядим, что там находится. Местные жители говорят, что раньше где-то здесь располагался секретный институт или что-то в этом роде. Было бы любопытно посмотреть, как там все устроено.

– Ну ты и дурак, Беслан! – откликнулся бригадир. – Объект уже лет пятьдесят, если не больше, как заброшен. Там внутри все давно сгнило.