Мне стало грустно, я останусь совсем одна после ее смерти. Но жизнь, зародившаяся во мне, давала силу на будущее.

Посетив гинеколога, я узнала, что беременности уже два месяца. Крошка должен появиться на свет к сентябрю. Меня поставили на учет и дали кучу направлений на анализы и посещений различных специалистов. Я после вставала рано и бежала сдавать кровь, а после работы перед походом к матери проходила врачей. Шел третий месяц беременности, и животик практически не увеличился. Гинеколог была довольна, что я не прибавляю в весе.

– Пусть лучше останется на последние месяцы, – говорила она. – Чаще всего наибольший прирост идет в последние месяцы. Побольше гуляйте, поменьше нервничайте и кушайте много фрукты.

Я бы с удовольствием последовала ее советам, но могла есть только то, что покупал Стас. И чаще всего это были отнюдь не фрукты, а мясо, пиво и чипсы.

На улице стоял февраль и ударили небывалые морозы. Да еще с пронизывающим ветром. Мне срочно надо было купить что-то потеплее, чем подаренные Стасом чулочки и юбочки. На остатки зарплаты я смогла приобрести рейтузы и толстый свитер. Дома я эти вещи не показывала, боясь скандала, а выходя по утрам на работу, одевалась в лифте.

Стас вернулся домой и практически со мной не разговаривал. Когда я заикнулась о советах гинеколога, он только усмехнулся. На следующий день принес целую кучу разнообразных продуктов и забил ими холодильник. Фрукты и ягоды, к моей радости, тоже присутствовали.

– Вот, как и обещал, – скупо бросил он. – Теперь можешь готовить и есть, что велел врач.

Он больше не приставал ко мне с указаниями. Его устраивало, что я в большей степени молчу и хожу по квартире в том, что он велел. Большинство времени, пока находился в квартире, он сидел перед телевизором с бутылкой пива и чипсами. Беспокоить себя он не велел. Да мне не особо и хотелось. Ночью он овладевал мной, как пожелает. И его не беспокоили мои чувства. Он просто использовал меня по назначению. Стас никогда не ласкал меня перед сексом, максимум смачивал слюной место входа. От этого все натиралось и потом еще сутки щипало и жгло. Периодически он заставлял меня делать ему минет, и я уже привыкла к вкусу его семени. Теперь я спокойно глотала солоноватую с горечью сперму. После секса он поворачивался ко мне спиной и засыпал. Чем больше мы были вместе, тем меньше он занимался любовью, да и сам акт занимал немного времени. Чаще всего это было не более десяти минут пиханий. Зато стал донимать меня ревностью, проверял каждый мой шаг, и никуда не отпускал кроме работы и больницы.

– Запомни, – строго говорил он. – Ты только моя.

Интересно, где бы я могла кого-то найти. На работе одни женщины, в больнице умирающая мать, да еще беременность. Да и не было у меня такого намерения. Для чего эти мужики! Лишние проблемы только!

– Нам завтра надо идти к нотариусу, – однажды сказал Стас. – Ты должна подписать на меня доверенность для продажи твоей квартиры. У меня назревает сделка. Надеюсь, уже к лету мы сможем переехать в новую.

– А как же мама? – уточнила я.

– К покупке ее уже не будет, – отрезал муж, и он был прав.

Я подписала все документы, которые услужливо подавал нотариус. Теперь Стас еще меньше время прибывал дома, он ходил смотреть варианты, предложенные риелтором. И вскоре подходящая квартира нашлась. Стас оформил куплю-продажу. На переезд нам дали три месяца, и он занялся ремонтом в новой квартире – большой трешке на окраине города. Я готова была помочь, но Стас не разрешил мне ничем заниматься.

– Твое дело готовить и убираться, – отрезал он. – С остальным я разберусь сам. Лучше поскорее реши с матерью, и мы наконец переедем.

Месяц, данный мне врачом на раздумья, подходил к концу. Я видела, что мама очень исхудала. Да и зондовое кормление уже не усваивалось полностью, выходя наружу. Оставались только внутривенные вливания. Жизнь еле теплилась в родном человеке, поддерживаемая только аппаратом искусственного дыхания.

Наступил март, беременность протекала нормально. Токсикоз перестал мучить по утрам. Пришел день, когда надо было дать разрешение врачу на отключение мамы. Я собралась в больницу, чтобы попрощаться с единственным родным человеком. Стас отказался сопровождать меня.

– Не люблю я больнички, – поморщился он. – А уж бабские слезы и подавно. Иди одна. Если станет хреново, позвонишь, я встречу где-нибудь. Насчет похорон можешь не заморачиваться, я все сделаю сам. На моей службе все схвачено по этому вопросу. Сэкономим кучу бабла.

Вот и пошла я в одиночестве. Уже теплое солнышко ласково грело мне лицо. Снег потихоньку таял, образовывая ручейки на дорожках. Дети пускали по ним щепки, представляя, что это корабли. Очень давно я делала такое тоже, и мама обычно стояла рядом, помогая освобождать дорогу импровизированному суднышку. Теперь мне предстояло отпустить ее в далекое неизвестное, называемое смерть.

Доктор, понимая мое состояние, не стал донимать меня разговорами. Он оставил меня на некоторое время рядом с мамой для прощания. Я села рядом и смотрела на исхудавшее лицо матери, понимая, что вижу его последние минуты. Взяла ее руку и прижала к щеке. Рука была прохладна, кровь почти не циркулировала.

– Прости, мамочка, – прошептала я. – Мне придется это сделать. Я очень люблю тебя, но не имею права больше задерживать здесь. Помнишь, когда ты еще была здорова и отец был жив, мы в это же время пошли в парк. Весна была в тот год ранняя, и снег почти весь растаял. Ты еще радовалась, что скоро появятся листики, так как почки на деревьях уже набухли. А потом ты нашла подснежник. Я помню, как ты гладила его нежные лепестки, но не срывала его. Я еще спросила, почему ты этого не делаешь. А ты ответила, что жизнь у цветочка и так скоротечна и ты не хочешь прерывать ее раньше времени. Тогда я поняла очень важное для себя, жизнь, данная богом, это чудо. И ее нельзя прервать просто так. Нам всем отведена своя дорога, и ее путь известен только высшим силам. Кто мы такие, чтобы нарушать законы мироздания. Вот и я не могу тянуть тебя обратно только потому, что мне жалко тебя терять. И твое время пришло. Кстати, хочу тебя порадовать, ведь ты так мечтала о внуках, у меня будет малыш. Верю, что ты увидишь его с небес, когда он появится на свет. А там тебя уже ждут, думаю, ты снова встретишь отца. И вы опять будете счастливы. Я очень на это надеюсь! – я утерла слезы. – Прощай, моя дорогая мамочка. Знай, что я всегда буду любить тебя.

Теперь я уже не сдерживалась и горько заплакала. Отпустила мамину руку, и она безвольно упала на постель. Вошел врач.

– Пора, – сказал он. – Вы можете подождать в коридоре.

Я кивнула, в последний раз посмотрела на мать и вышла. Через некоторое время в комнату вошла медсестра, а затем два санитара. Они вывезли накрытое простыней тело матери.

– Кто будет заниматься похоронами? – спросил врач. – Вы?

– Муж, – ответила я, глядя вслед удаляющейся каталке.

– Тогда присылайте его в морг. Все соответствующие документы оформите там.

Я кивнула. В душе стало пусто, исчезло что-то очень важное, незаменимое.

– Идите, – ласково проговорил врач. – Постарайтесь поменьше нервничать. Вам это не очень полезно.

– Как вы поняли? – удивленно посмотрела я на доктора. – Ведь еще ничего не видно.

– Большие годы практики, – улыбнулся доктор. – Я сразу это понял. Берегите себя.

– Спасибо! – поблагодарила я мужчину. – За все!

Он кивнул и, повернувшись ко мне спиной, пошел в свой кабинет. А я, покинув отделение, беспомощно стояла на улице, реально не понимая, что делать и куда идти. В голове пропали все мысли. И тут в кармане раздался звонок. Это был муж.

– Ну, ты где там? – услышала я в трубке.

– Я у больницы, – тихо произнесла я. – Маму увезли.

– Понятно, – Стас немного помолчал.

– Врач велел тебе прийти в морг, – сказала я, – Оформить все для похорон.

– Пусть тебя это не беспокоит, – недовольно проговорил муж. – Я же сказал, что все сделаю. Ты никуда не уходи. Я сейчас подъеду с Майком. Увезем тебя оттуда.