«МиГ-3 дорог также и потому, что его испытывали такие замечательные летчики, как А. Н. Екатов, С. П. Супрун ,и другие», — сказал уже много позже, в 1965 году, А. И. Микоян корреспонденту журнала «Авиация и космонавтика».

В 17.00 взмыл в небо самолет Супруна. За ним стартовали тридцать МиГов. На фюзеляже МиГа Степана Павловича число 13. Подполковник демонстрировал свое презрение к суевериям. В боевом порядке за самолетом Супруна шли две эскадрильи. В 17.05 стартовали «ястребки» Петра Стефановского, они легли на курс в сторону Калинина.

...Полотнища полей, заплаты на огородах, бобрики садов и густые, непроглядные, расчерченные линиями просек леса, местами разрезанные зеркальными стеклами извивающихся рек и ручьев; а по берегам — спичечные коробки домов; большие и малые села, поселки и города.

Спокойно пошли на посадку. Хорошо оборудованный, затерянный среди лесов аэродром. За полями — деревня Зубово. Колеса коснулись антрацитовой полосы. Степан, выйдя из кабины, распорядился, чтобы самолеты рассредоточили по стоянкам, замаскировали. Приказал палатки для личного состава ставить в лесу, возле каждой отрыть окоп. Он осмотрел небо и заметил какую-то приближающуюся точку. Неужели фашист? Немецкий разведчик приближался к аэродрому. Супрун кинулся к своему самолету. Еще минута — и колеса закрутились, подымая пыль над полосой. Истребитель вынырнул из леса, не давая опомниться немцу, который уже заметил опасность и пытался удрать, быстро догнал его и атаковал. Видавшие воздушные схватки в небе Испании летчики не могли не восхититься работой командира полка: фашистская машина сразу задымила и, беспорядочно кувыркаясь, упала в лес.

Показательный бой, как на ученьях.

Приземлившись, Супрун приказал техникам осмотреть самолет и дозаправить. Он был уверен, что немцы ждут свой самолет, если он не вернется, то пошлют второй.

— Вот что, друзья, — подошел Степан к группе летчиков, которые ждали его. — Это самолет-разведчик. У нас таких нет. Придется тщательно вести разведку. Фашисты летают безнаказанно на низких высотах, терроризируют войска и мирных жителей. Организуем охоту за ними. Нужен запасной аэродром, иначе ночью нас накроют.

Вскоре раздался звонок телефона — с места воздушного наблюдения сообщили, что в небе появился второй самолет-разведчик. Степан стартовал в воздух. Он поднялся в облака, «спрятался там», поджидая врага. И как только воздушный пират приблизился, атаковал его...

Так в первый день своего прибытия на фронт Степан Супрун лично уничтожил два фашистских самолета.

Чтобы понять бои, которые вел 401-й полк особого назначения с 1 по 4 июля на Западном фронте, необходимо представить боевую обстановку. Здесь, на западном направлении, Гитлер нанес главный удар по советским войскам. 28 июня пал Минск, 11 наших дивизий, попав и окружение, вели бои в тылу врага. Генеральный штаб узнал об этом не сразу. Используя свои преимущества, немецко-фашистские войска шли вперед — к Москве. Для помощи командованию Западного фронта были направлены маршалы Б. М. Шапошников и Г. И. Кулик. 27 июня туда выехал К. Е. Ворошилов. В ночь на 1 июля 1941 года Ворошилов доложил по ВЧ Сталину, что положение ухудшается, немцы в нескольких местах форсировали Березину, создали угрозу Могилеву и Рогачеву. Днем 1 июля в лесу под Могилевом состоялось совещание, в котором принимали участие К. Е. Ворошилов, В. М. Шапошников, командующий фронтом А. И. Еременко, начальник штаба фронта Г. К. Маландин, член Военного совета фронта секретарь ЦК Белоруссии П. К. Пономаренко.

Вновь назначенный командующий фронтом А. И. Еременко отдал войскам Западного фронта директиву, по которой авиации вменялось в обязанность: «Рядом повторных вылетов уничтожить противника на Бобруйском аэродроме и танковые колонны противника восточнее и западнее Бобруйска у Смолевичей и Борисова».

Немецкая авиация господствовала в воздухе, бомбила тылы.

«Положение было не из легких, — вспоминал позднее А. И. Еременко. — Фронт имел очень мало авиации (насчитывалось исправных всего 120 машин). 1 июля нам подбросили еще 30. Из 150 исправных самолетов 52 были истребители. Было принято решение имеющейся авиацией нанести удар по двум группировкам танковых войск Гудериана.

1 июля по моему приказанию был произведен налет нашей авиации. До полудня самолеты использовались на Бобруйском, вторую половину дня — на Борисовском направлениях. На переправы через Березину, наведенные войсками Гудериана, мы послали 15 штурмовиков под прикрытием звена истребителей. Зная, что противник сейчас же поднимет в воздух свою истребительную авиацию, мы через 7-8 минут послали в район боя 24 истребителя. Наш тактический прием полностью оправдался. Как только наши штурмовики начали бомбить переправы и аэродромы в Бобруйске, гитлеровцы сейчас же выслали истребителей. Завязался воздушный бой. Сколько было радости для войск и населения, когда над Могилевом на глазах у всех за несколько минут было сбито пять немецких самолетов, а шестой загорелся и тоже пошел на снижение. В районе Бобруйска мы уничтожили 30 самолетов. А за два дня воздушных боев противник потерял не менее 60 самолетов. Когда я сообщил об этом в Москву, начальник Генерального штаба даже переспросил меня по телефону, не ошибся ли я.

Сами мы потеряли лишь 18 машин».

Тридцать истребителей, которые появились 1 июля на Западном фронте, были самолеты 401-го полка С. П. Супруна. Боевая обстановка для командира полка и его штаба была совершенно неясная. Получив приказ ударить по переправам на реке, Степан Павлович рано утром вылетел в разведку.

Туман в лесу еще не рассеялся, и летчику приходилось вести самолет низко, чтобы разглядеть дороги и машины на них. Увидев скопление точек на дороге, он не сразу догадался, что это женщины с детьми, они несли ребятишек на руках или вели их, тут же тащились груженные скарбом телеги. Не узнав своего истребителя, люди кинулись в кусты. Фашистские летчики, расстреливая беженцев с бреющих полетов, приучили людей скрываться от самолетов. Пролетев над верхушками густого бора, Супрун обнаружил дорогу, ведущую к переправе, по которой шли танки с белыми крестами, закрытые брезентом грузовики, тягачи с пушками, бронеавтомобили. Техника двигалась без какой-либо маскировки к берегу реки.

Вот тогда-то и мелькнула у Степана Павловича дерзкая мысль: бомбить переправу с истребителей!

На лесном аэродроме его уже ждали, нервничая, так как время полета истекло, бензин у самолета должен кончаться.

— Готовьте самолеты к бомбардировке переправы! — строго приказал Супрун. — До войны истребители испытывались на штурмовку. Получалось хорошо. Вот мы сейчас и ударим по переправе.

Он инструктировал летчиков, как подвешивать под истребители бомбы, как заходить на переправу, как штурмовать.

— После бомбовых ударов будем трижды сечь немцев пулеметными очередями! — наставлял Супрун.

Внезапный налет двух эскадрилий вызвал панику среди немецких войск на переправе. Бомбы делали свое дело, превращая в обломки машины, взрывая боеприпасы, поджигая танки; паника разгоняла лошадей, рассеивала солдат. Немецкие зенитчики скоро спохватились, затрещали их выстрелы. Войдя в пике, самолет старшего лейтенанта Юрия Кругликова взорвался от прямого попадания снаряда.

На аэродроме Супруну доложили, что из разведки не вернулся самолет Алексея Кубышкина. Звено Ивана Дубона, уйдя на изучение дорог, было зажато со всех сторон «мессершмиттами», на него дважды накидывалось по девять истребителей. Из этих схваток звено вырвалось, оставив где-то Кубышкина. Позже оказалось, что у его самолета была повреждена выстрелом водяная система, и Алексей, спикировав, отыскал лесную поляну, уткнулся в нее носом, сломал крыло о ствол березы.

Несколько раз подымал свои эскадрильи Супрун 1 июля. Удалось сбить четыре вражеских «мессершмитта». Один из них стал личной добычей командира полка.

Вечером Супрун приказал перебазировать самолеты полка на другие стоянки. Оставили только один поврежденный МиГ, а при нем для ремонта и охраны трех человек — механика, техника и моториста. Утром техник и моторист отыскали Супруна, доложили, что всю ночь их бомбили «юнкерсы». Из лесу кто-то пускал ракеты, наводя фашистские самолеты на аэродром. Механик с гранатой в руке бросился было в кусты за шпионом, но был скошен автоматной очередью.