Наконец с Костнером решил поговорить сам Мистер Казино. Из делового центра Вегаса вызвали экспертов компании игральных автоматов, Большой остановили на четверть часа, а Костнера попросили зайти в главную контору отеля.
Владелец был там. Лицо его показалось Костнеру знакомым, то ли по телевидению он его видел, то ли в газетах.
- Мистер Костнер, меня зовут Джулес Хартсхорн.
- Рад познакомиться.
- Вы выигрываете, будто бусы нижете, и ожерелье выходит впечатляющее.
- Я долго ждал этого.
- Вы понимаете, что такое везение невозможно.
- И все же приходится верить, мистер Хартсхорн.
- Хм. Вот и мне. И все это происходит в моем казино. Но мы глубоко убеждены, что возможностей всего две, мистер Костнер: первая заключается в том, что в машине есть какая-то неисправность, которую мы не умеем обнаруживать; вторая - в том, что вы самый искусный мошенник, с которым нам здесь приходилось сталкиваться.
- Я не мошенничал.
- Вы же видите, мистер Костнер, я улыбаюсь. Наивность, с которой вы верите, что ваши слова меня убедят, не может не вызвать улыбки. Я был бы счастлив вежливо согласиться с вами и подтвердить: конечно же, вы не мошенничаете. Но никто не может выиграть тридцать восемь тысяч долларов, взяв подряд девятнадцать главных выигрышей на одном и том же игральном автомате. Даже с точки зрения математики нет никаких шансов, что подобное произойдет. Применительно к космосу столь же вероятным событием было бы столкновение трех невесть откуда взявшихся планет с нашим солнцем в течение ближайших двадцати минут. С примерно такой же вероятностью Пентагон, Пекин и Кремль - вся троица - нажали бы красную кнопку в одну и ту же микросекунду. Это невозможно, мистер Костнер. И надо же, чтобы невозможное случилось со мной!
- Мне очень жаль.
- Ну, положим, не очень…
- Верно, не очень. Деньги мне пригодятся.
- Для чего именно, мистер Костнер?
- Я, честно говоря, пока не думал.
- Понятно. Что ж, мистер Костнер, давайте-ка подойдем к делу так. Я не могу удержать вас от игры, и, если вы по-прежнему будете выигрывать, мне придется платить. И никакие небритые головорезы не будут подкарауливать вас в закоулке, чтобы прищучить и отнять деньги. Все чеки будут оплачены. Все, на что мне остается надеяться, мистер Костнер,- это на сопутствующую рекламу. Уже сейчас каждый игрок Вегаса находится в нашем казино и ждет, когда вы начнете бросать кругляши в ту машину. Это не возместит моих потерь - если вы продолжите в том же духе, как до сих пор, но помочь - поможет. Каждому игроку в городе хочется потереться рядом с удачей. Я прошу вас лишь об одном: посотруд-ничайте немного с нами.
- При вашем-то великодушии речь, очевидно, идет о совершенном пустяке.
- Шутить изволите…
- Простите. Так что же от меня требуется?
- Поспите часиков десять.
- А вы тем временем снимете эту машинку и переберете по винтику?
- Да.
- Если я хочу выигрывать и дальше, с моей стороны было бы крайне глупо пойти на это. Вы замените какую-нибудь железку в механизм, и я не смогу выиграть, хоть каждый доллар из этих тридцати восьми кусков выложу.
- У нас лицензия штата Невада, мистер Костнер.
- Знаете, я и сам из хорошей семьи, а вы на меня посмотрите. Бродяга с тридцатью восемью тысячами долларов в кармане, и только.
- Костнер, автомату ничего не сделают.
- Тогда зачем снимать его на десять часов?
- Чтобы как следует разобраться с ним в мастерской. Если дело в каком-нибудь скрытом дефекте вроде усталости металла или износа зубчатой передачи, то нам важно, чтобы такое не случилось на других машинах. А за дополнительное время новость разнесется по всему городу, и мы сможем попользоваться толпой. Часть туристов попадет в наши руки и возьмет на себя ущерб, который вы нанесли казино, ограбив его банк,- с помощью игрального автомата.
- Я должен верить вам на слово.
- Костнер, вы уедете, а отелю еще долго придется работать.
- Недолго, если я не перестану выигрывать.
- Один-ноль в вашу пользу,- в улыбке Хартсхорна сквозил упрек.
- Так что вы меня не слишком убедили.
- Других аргументов у меня нет. Если хотите вернуться к автомату, не смею вас задерживать.
- А бандюги меня потом не тряхнут?
- Простите, не понял?
- Я сказал: а банд…
- Колоритная у вас манера выражаться. На самом деле я понятия не имею, о чем вы толкуете.
- Уж конечно, не имеете.
- Надо бы вам бросить читать "Нэйшнл Энкуайрер"[12] . У нас честный бизнес. Я просто прошу вас об одолжении.
- Ладно, мистер Хартсхорн. Я за трое суток не спал ни минуты. Десять часов пойдут мне на пользу.
- Я попрошу управляющего подыскать вам спокойную комнату на верхнем этаже. Благодарю вас, мистер Костнер.
- И не думайте больше ни о чем.
- Боюсь, что это будет не слишком легко.- Хартсхорн прикуривал сигарету; Костнер повернулся, чтобы уйти.
- Да, кстати, мистер Костнер…
- Да? - Костнер полуобернулся к Хартсхорну.
Ему с трудом удавалось сфокусировать зрение. В ушах звенело. Хартсхорн, казалось, мелькает где-то на пределе видимости, как далекая зарница по ту сторону прерии. Как воспоминания о том, что следовало забыть, из-за чего Костнер и перебрался по эту сторону прерии. Как сетование и мольба, что продолжали распирать клетки его мозга. Голос Мегги. Она еще там, внутри, говорит что-то…
- Тебя постараются не пустить ко мне.
Он мог понять одно - ему обещаны десять часов сна. Внезапно они стали важнее денег, важнее желания забыть, важнее всего на свете. Хартсхорн продолжал болтать, говорил что-то, но слышать его Костнер не мог, будто отключил звук и видел лишь беззвучное движение резиновых губ Хартсхорна. Костнер помотал головой, пытаясь прийти в себя.
С полдюжины Хартсхорнов то сливались в одного, то выходили друг из друга. И - голос Мегги.
- Здесь я неплохо устроена и одинока. Если сможешь прийти ко мне, я буду щедра. Прошу тебя, приди, прошу, скорее.
- Мистер Костнер?
Голос Хартсхорна словно просачивался сквозь слой ила, толстый, как рулон бархата. Костнер уже не пробовал вновь сфокусировать зрение. Отчаянно уставшие карие глаза принялись блуждать.
