– Что вы здесь делаете? – Резко спросил Шоэл.

– Зачем ты так грубо. Я к тебе даже с подарком, – сказал комиссар и кивнул на горшочек с кустиком базилика. – Жена увлеклась садоводством, представляешь? Уже даже не знаю, куда всю эту зелень девать. Вот и подумал, что доброму детективу Шоэлу Гонту не помешает иметь свежую приправу на кухне.

– Это незаконное проникновение в чужой дом, – холодно сказал Гонт, – я могу пожаловаться.

– Не сможешь, – не скрывая улыбки, сказал Санд. – Кому ты будешь жаловаться? Мне? На меня же? Не глупи, Гонт. Присаживайся, родной, давай поговорим как взрослые люди.

Детектив смотрел в глаза комиссару и не двинулся с места.

– Я хочу, чтобы вы ответили, что вы здесь делаете.

С лица Санда пропала улыбка, а в голубых глазах блеснул злобный огонёк.

– Сядь, – холодно сказал комиссар.

Гонт нехотя подчинился. Медленно, стараясь сохранить остатки достоинства, он сел в кресло для посетителей.

Санд исподлобья посмотрел на Шоэла и печально покачал головой.

– Видите, лейтенант? Вот так выглядит упущенный потенциал. Три года проучился в полицейской академии. Ещё два года ходил на открытые уроки докторов и врачей. Такому человеку в департаменте так рады были бы. А он тратит жизнь на всякую чушь.

– Я работаю независимо, – сказал Гонт, – по лицензии от вашего департамента. Всё официально и чисто.

– Как скажешь, – пожал плечами комиссар, – не то чтобы это помешало бы мне отнять у тебя эту лицензию. Но я ведь здесь не за этим.

Комиссар кивнул своему помощнику. Лейтенант с довольной улыбкой слегка потянулся и один ленивый шаг вперёд.

«Точно кошак», невольно подумал Гонт и едва сдержался, чтобы не поморщиться. Детектив очень не любил кошек.

Лейтенант внимательно посмотрел в глаза Гонту и достал из кармана портмоне. Перебрав содержимое, он вытащил небольшую визитку и положил её на стол перед Гонтом.

– Что это? – не глядя на бумажку, спросил Гонт.

– Приглашение в поместье, – ответил Санд. – Был убит один из сыновей семьи Мажорти. Завтра вы приедете к ним и расследуете это дело.

– Постойте, – возмутился Гонт, – я даже не дал своего согласия!

Комиссар Санд покачал головой.

– На всё ты согласился, просто ещё не понял этого. Либо ты делаешь то, что мы тебе говорим, либо ты можешь попрощаться с жизнью в Сеарите. Этот Ласло Парр – мелкая вошь, но ты сейчас на таком дне, малыш, что даже он сможет на тебя наступить. У меня в офисе на столе лежит судебная апелляция, и в ней написано твоё имя. Будет судебная дуэль или нет – это решать буду я, а не суд. Так что, скажи мне спасибо, что я сижу в твоей лачуге и упрашиваю тебя не губить собственную жизнь.

Дэмиен Санд встал из кресла, поправил форменный серый пиджак и пошёл к дверям. Лейтенант поспешил за ним.

У выхода комиссар обернулся и с улыбкой посмотрел на детектива.

– Завтра лейтенант Эвески заедет за тобой в восемь утра, и вы вдвоём отправитесь в поместье Мажорти. Тебе стоит умыться и выспаться, малыш. Работа будет сложная, но и мы не останемся внакладе.

Полицейские ушли. Детектив заметил, что напоследок лейтенант посмотрел на него, и во взгляде мужчины было нечто вроде извинения.

Подождав некоторое время, Гонт подошёл к окну и распахнул его. Свежий вечерний воздух ворвался в кабинет, и детектив с наслаждением вдохнул полной грудью. Нужно проветрить всё как следует, чтобы выветрить отвратительный шлейф духов комиссара.

Шоэл смотрел из окна на ночной Сеарит. За годы работы здесь этот город стал ему родным. Разумеется, он мог бы сбежать и вернуться к семье, в Кретонию.

Но сама мысль о побеге вызывала у Гонта отвращение.

На следующее утро Шоэл Гонт проснулся на час раньше обычного.

Мужчина умылся в ванной комнате, побрился и слегка смазал лицо питательным кремом. Без этой процедуры лицо детектива начинало быстро сушиться, а на носу появлялись болезненные прыщики. Никто не станет доверять человеку, который не способен создать располагающий образ, а лучший способ сделать это – банальный уход за лицом. Эту житейскую хитрость ему рассказала одна журналистка из городской газеты.

Закончив утреннее омовение, одевшись и налив себе чашку чая, Гонт сел в кресло в кабинете. Он достал карточку, которую вчера дали ему полицейские.

«Приглашение в поместье», хмыкнул детектив. Что за нелепость! Раз они сами отвезут его на место расследования, то, к чему вся эта лишняя театральщина? С улицы раздался гудок. Гонт встал и выглянул из окна.

Рядом с его конторой стояла чёрная полицейская бричка, за рулём которой сидел уже знакомый лейтенант полиции. Увидев детектива, он лениво улыбнулся и помахал рукой. Детектив поморщился и закрыл шторы.

«Выбора у меня действительно нет», печально подумал Шоэл. Он залпом выпил чай, вышел в коридор, накинул пальто и вышел на улицу. Он хотел закончить со всем этим как можно быстрее.

Открыв дверь пассажирского сиденья, детектив сел рядом с лейтенантом. Тот немного потянулся и протянул руку.

– Доброе утро, мастер Гонт. Вижу, вы приняли правильное решение. Выглядите гораздо лучше, чем вчера.

– Я не убегаю от работы, – огрызнулся Гонт, но руку пожал. Рукопожатие было неожиданно крепким. – Мы едем сейчас?

– Да, – кивнул Эвески, – раньше приедем, раньше уедем.

– Какой оптимизм.

Гонт откинулся на спинку сидения. Лейтенант положил ладонь на хрустальный шар справа от руля. Артефакт слегка затрещал от прилива энергии, и бричка тронулась с места.

Хоть родиной этих машин и был Сеарит, своего идеала они достигли в Аурвальской Империи. Страны, которая в области магии и науки опередила весь мир на добрые сотни лет. Что не помешало ей «позаимствовать и улучшить» чужую разработку. Служебные машины полиции Сеарита были сделаны уже по образу имперских бричек, но с некоторыми изменениями. К примеру, они были гораздо меньше и мобильнее – как раз для поездок по извилистым улицам города.

Покидая Лендтретную улицу, Гонт почувствовал некоторое облегчение. Это лишь временно, я сюда вернусь, подумал он. Всё же, приятно хоть ненадолго покинуть обжитое место. Его семья этого не понимала, и в своё время старалась удержать молодого Гонта всеми силами.

«Подумай о своём отце, что будут думать о нём на ферме!», сетовала мать.

«Вырастили мечтателя, весь в своего прадеда», качала головой бабушка.

«Сеарит это злое, гиблое место. Не лезь куда не следует – целее будешь», каждый вечер читал нотации дед. Братья и сёстры же наперебой скандировали, что он вернётся и будет как старик Цзунь, который так же рвался в Сеарит и вернулся оттуда нищим и сирым инвалидом.

И лишь отец молчал. Молчал, потому что хотел того же, чего добивался его сын. И когда Шоэл собрал вещи и решил уезжать, то отец был единственным, кто проводил его до калитки.

Первым прервал тишину Эвески. Ловко маневрируя вдоль узких улочек, он достал из ящичка тонкую белую папку.

– Это материалы по вашему делу, мастер Гонт. Рекомендую ознакомиться, пока мы добираемся до поместья. И не стесняйтесь спрашивать меня, если вам что-то будет неясно – там немного, но для общего понимая, хватит.

Гонт взял папку и нахмурился – уж больно лёгкая она была, почти что невесомая. Открыв её, детектив увидел скромно лежащий одинокий белый лист с несколькими заметками.

«Имя убитого: Сарлет Мажорти.

Возраст: 27 лет.

Серия ножевых ранений. Орудие преступления не найдено. Психически и физически был здоров. Следов борьбы нет».

Не веря своим глазам, Гонт повертел в руках лист и недовольно посмотрел на лейтенанта.

– И это всё? Где заключение врача, где показания жильцов поместья? Или фотографии, чёрт подери! Неужели у семьи Мажорти нет средств хотя бы на аренду столь полезного чуда имперской техники? Какой дилетант составлял этот протокол?

Уши лейтенанта Эвески густо покраснели. Он прокашлялся, и, не отвлекаясь от дороги, ответил: