Получив письмо, Дом Васко прервал переговоры и открыл военные действия. Гаспар Корреа, всячески восхваляющий Васко да Гаму, невозмутимо рассказывает о страшных зверствах португальцев.

«Тогда он велел всем судам подойти ближе к берегу и весь день и всю ночь бомбардировал город, причинив, этим большие разрушения. Ой прекратил стрельбу лишь потому, что стрельба расшатала корпуса португальских кораблей… Когда он это делал, в гавань вошли два больших корабля и двадцать две груженных рисом малабарских самбуки и лодки. Когда наши увидели их, за ними погнались каравеллы, и они не могли ускользнуть, так как были тяжело нагружены рисом… Шесть командиров самбук явились к капитану-командиру и заявили, что они из Кананора и назвали имя приказчика Рюи де Манданья и других португальцев. Капитан-командир был очень доволен и отпустил их. Зато он приказал разграбить шестнадцать самбук и два больших корабля… Затем капитан-командир приказал отрубить всем захваченным в плен руки, уши и носы и положить все это в маленькую лодку и туда же положить жреца, повесив ему на шею его отрубленные руки, нос и уши[25] и письмо на пальмовом листе к Заморину, в котором он советовал сделать карри[26] из того, что привезет ему жрец. Когда так поступили со всеми индусами, он приказал связать их ноги вместе. У них не было рук, чтобы развязаться, а чтобы они не развязались зубами, он приказал выбить им зубы клепками от бочек, и они забили им зубы в глотки. Потом их навалили на корабль друг на друга вперемежку с их кровью. Сверху он велел покрыть их цыновками и пальмовыми листьями и, подняв паруса, пустить корабль по ветру к берегу, а сам приказал стрелять по нему. Там было более восьмисот мавров. Маленькую лодку, где был жрец и все уши и руки, он тоже приказал послать под парусами к берегу, а по ней запретил стрелять. Корабли эти быстро добрались до берега, и там толпа начала спасать из огня тех, кто был еще живым, громко оплакивая их».[27]

Но даже эта невиданная жестокость не удовлетворила Васко да Гаму. Он велел казнить тридцать пленных – уроженцев Каликута, дождаться прилива и бросить в море лишенные рук, ног и голов тела, чтобы прилив принес их к стенам Каликута. На некоторых телах он приказал привязать записки, в них говорилось: «Хотя казненные не были повинны в гибели португальцев, все же с ними расправились так потому, что они – жители Каликута. Зачинщики измены пусть ждут еще более жестокой мести».

…Всю ночь по берегу передвигались огоньки. Жены и матери казненных разыскивали, пытаясь опознать, приносимые прибоем обезображенные тела.

Во всех этих омерзительных расправах, навеки запятнавших память о Васко да Гаме, поражает сочетание самого разнузданного и вместе с тем методического садизма с холодным расчетом. Изощренно издеваясь над неповинными моряками, подвергая их гнуснейшим пыткам и оскорблениям, живьем сжигая женщин и детей, адмирал Индии ни на шаг не отходил от своей цели – сокрушить мусульманское мореплавание в Индийском океане любыми средствами.

Во время этих диких зверств произошел очень характерный для Васко да Гамы случай. Некоторых пленных моряков он приказал повесить за ноги на мачтах их кораблей и потом расстрелять из арбалетов. Португальский офицер, которому было приказано это сделать, внезапно остановил солдат, начавших уже привязывать к ногам индусов веревки, и поспешил к Васко да Гаме.

– Что вы медлите? – спросил грозный адмирал.

– Светлейший господин, они говорят, что они христиане – те самые настоящие индийские христиане, которых мы тщетно ищем по всему индийскому побережью, – ответил португалец.

И в самом деле, – это были индийские христиане – остаток некогда значительной христианской общины, основанной в Индии много веков назад сирийскими миссионерами. О них говорили все старинные описания Индии. Официальной целью первого плавания Васко да Гамы являлись как раз поиски этих христиан. Тогда португальцы, ища союзников в Индии, готовы были считать христианами всех немусульман. Теперь, наконец, они наткнулись на настоящих единоверцев. Васко да Гама подумал немного и сказал:

– Приказа своего менять не буду. Если это христиане, пусть священник исповедует их перед смертью. Иди выполняй повеление.

Священник благословил моряков, и португальцы, подвесив пленных за ноги на мачтах, расстреляли из арбалетов людей, на поиски которых шестьдесят лет посылались португальские корабли.

Васко да Гама очень хорошо умел подчинять свою религиозную нетерпимость политическим целям: был лучшим другом мавра – султана Мелинди, воевал с индуистом Заморином и в данном случае подвергал позорной казни христиан-моряков лишь за то, что они плыли по Индийскому океану так, как плавали их деды и прадеды, и этим, сами того не ведая, нарушили его волю.

…Пора было покидать Каликут, хотя Заморин не был сломлен. Напротив, зверства португальцев только озлобили жителей Каликута.

Через два дня адмирал еще раз обстрелял охваченный ужасом и ненавистью город, поджег взятые в плен корабли и отплыл в Кочин. Он послал вперед на легких каравеллах Висенте Содре. Когда паруса каравелл Содре еле виднелись на горизонте, к флагманскому кораблю подплыла индусская лодка с четырехугольным парусом. На борт поднялся гонец от раджи Кананора. Старый раджа жаловался, что богатый мусульманский торговец Ходжа Мехмед Маркар, нагрузив корабли товарами, не платит ни владельцам товаров, ни пошлин ему, радже. Раджа просил «повелителей морей», португальцев, навести порядок и заставить дерзкого мавра уплатить долги.

Васко да Гама был очень доволен. Португальцы становились подлинными владыками морей и вершителями правосудия на индийских берегах. Такой случай нельзя было упускать. Быстро набросав несколько слов на обороте письма раджи, он показал послам Кананора на белевшие вдали паруса каравелл Висенте Содре и сказал:

– Догони его и передай это письмо. Он накажет мавра и водворит справедливость.

Быстрая индусская лодка скоро нагнала каравеллы. Висенте Содре круто изменил курс и пошел к Кананору. Около островка, где были расположены склады кананорских купцов, стояло готовое к отплытию арабское судно. На португальский корабль явились советники старого раджи. Висенте Содре сказал им:

– Я сожгу или потоплю корабль вместе с командой.

– Не делай этого, – поспешно промолвил старый советник, седой и высохший индус. – Пусть не говорят в других странах, что плавать в Кананор опасно, что португальцы по просьбе нас, кананорцев, сжигают или пускают ко дну купеческие корабли. Напугай его, и он все уплатит.

Позвали Ходжа Мехмед Маркара. Гордый холеный мавр поднялся на палубу. Висенте Содре произнес длинную речь о том, что купец – не вор, купец должен быть честным, должен платить долги. Мавр выслушал его молча, потом сказал:

– Ты силен. Я исполню твою волю, – и покинул корабль.

К следующему утру на корабль Содре привезли расписки, свидетельствующие о том, что купец расплатился со всеми долгами. «Пусть плывет с миром», решил Содре. Но в это время португальцу передали, будто бы мавр всячески поносил раджу и заявил, что если бы не португальцы, жители Кананора не дождались бы от него уплаты долгов.

Висенте Содре послал за советниками раджи и велел мавританскому купцу приехать снова.

– Он все уплатил, он ничего не должен, пусть едет, – твердили встревоженные советники раджи. Ходжа Мехмед Маркар был одним из самых влиятельных купцов на всем Малабарском побережье, и кананорцы начинали уже жалеть, что обратились за помощью к португальцам, таким рьяным ревнителям справедливости.

– Он оскорбил раджу Кананора – друга португальцев, и будет жестоко наказан, – решил Содре.

Несмотря на просьбы индусов, с мавра содрали одежду. Содре приказал двум неграм-рабам бить его плетьми по животу и спине, измазать рот грязью и, привязав к его рту кусок свинины, продержать два часа под раскаленными солнечными лучами. После этого он позволил соотечественникам мавра забрать его и отплыть из Кананора.