***

- Ох, матушка! Не спокойно на сердце! - ходил кругами детина, не зная куда приткнуться. Если бы его состояние увидел Кощ, то определил бы, что одарённого Сила зовёт куда-то!

- Калики перехожие сказывали, что чудо богатыря сердце доброе приведёт к мечу волшебному. Не то ли с тобой случилось, дитятко? - беспокоилась мать-старушка.

- Может и так, то мне неведомо. И впрямь, будто зовёт меня кто-то. Благослови, матушка, постоять за землю Русскую! - встал амбал на колени, при этом сравнялся в росте с женщиной. Та его перекрестила иконой, трижды поцеловала в щёки и лоб и отдала свёрток.

- То кинжал отца твоего! В пути он поможет тебе, - напутствовала сына матушка.

Уходя, он долго не мог перестать оборачиваться, а мать махала ему платочком до тех пор, пока он не скрылся за пригорком.

***

Долго ли шёл Еруслан, коротко ли - нам не ведомо. Да зашёл в лес дремучий. Средь леса того птицы не кричат и зверь не бежит, только деревья кривыми сучьями поскрипывают.

- Не к добру это, - решил богатырь, и взяв в руку кинжал, крикнул в никуда: - Покажись враг неведомый!

Вдруг из-под коряги вылез медведь псоглавый, и зарычал голосом трубным! Еруслан надломил молодую берёзку и вдарил его, аккурат промеж глаз!

- Эй, ты зачем вуки обидел? Он всего лишь спросил, чего ты разорался! - произнёс за спиной молодой голос, от чего мужик вздрогнул.

- Ты кто таков будешь? - вытянул ножик в сторону необычно одетого парня Еруслан.

- Фалеем, зови. Ты чего сюда забрёл-то? Али не страшно? - подошёл к незваному гостю почти юнец, игнорируя его оружие.

- Сердце моё неспокойное, да головушка буйная привели меня сюда, - честно признался богатырь.

- А ведь и вправду, ты, похоже, одарённый... Ладно, раз Сила нас свела с тобой, помогу тебе! - махнул рукой Фалей. - Ну, куда шёл ты я понял, а зачем?

- Знамо дело, за мечом волшебным. Старики сказывают, что от калик перехожих им ведомо, будто есть где-то меч-кладенец, что дастся в руки лишь тому, кого достойным сочтёт!

- Значит и здесь есть пророки с даром, - пробубнил себе под нос молодой человек. И уже громче, для аборигена: - По пути нам, стало быть. Но только уговор! Ваатамба больше не бей! - погрозил пальцем молодой человек.

- Так это зверь твой прирученный? Ты б на цепь его посадил тогда, а то изловят не такие добрые как я... А то и стрелу калёную пустят! - проворчал мужчина, а вуки в ответ снова что-то прогудел, вставая из грязи и отряхивая прошлогодние листья. Он совсем не пострадал, а лежал просто слушая беседу.

- Так куда, говоришь, Зов тебя ведёт? - проигнорировал замечание Фалей.

- К Плещееву озеру, - махнул огроменной лапищей бывший крестьянин на юго-запад.

- Ну, веди, раз так!

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается! Шли они лесом, потом полем, по горам, по долам и вышли к озеру чистому. Трое: муж зрелый, отрок юный, да зверь чудной лохматый.

- Где меч-то? - спросил паренёк.

- Под водой, знамо дело. Как достать - мне неведомо, пробасил мужчина, а вуки помахал руками сопровождая жесты гудением.

- Да знаю я, - отмахнулся от мохнатого товарища Фалей, садясь чудно, по-татарски. И глаза закрыл, заснул будто бы.

Вдруг воды озера забурлили и разверзлись, а на голом дне, среди бьющейся в иле рыбы, лежал какой-то блестящий кусок металла.

Вуки толкнул мужика, раскрывшего рот и замершего, в сторону меча. Тот очнулся и бросился собирать то, что открылось, утопая в вонючем иле почти по пояс: не только рукоять, которую он за меч не признал, но и рыбу, что покрупнее. Надо же что-то есть троице?

Только он вышел на берег, как воды закрылись, а Фалей очнулся.

- Так ты ведун, али волхв? - спросил у спутника мужик, разглядывающий добычу. Он уже приготовился собирать валежник для костра: время позднее, отдыхать пора, подкрепившись.

- Не больше, чем ты. Ты ведь тоже не простой пахарь, раз услышал зов кристалла в мече? - уклончиво ответил юноша.

- Каком мече? Мне не ведомо! - заявил амбал.

- Так в руке же у тебя! - указал на круглую железку Фадей.

- Это чтоль - меч-кладенец?

- Ну не знаю, насколько он складенец, хотя в каком-то смысле складывается, проворчал юноша. - Возьми рукоять в руку. Да не так! Так ты себя проткнёшь! Вот эту сторону - от себя! А теперь закрой глаза. Успокойся. И почувствуй как кровь течёт от сердца по всему телу. К голове, к рукам. Почувствовал? А теперь представь, что рукоять - это тоже часть тебя и кровь должна течь через неё...

Вдруг, сумерки озарились зеленоватым светом от вспыхнувшего луча, Еруслан открыл глаза, едва увидев чудесный свет, как он погас.

- Потерял концентрацию, слишком обрадовался. Надо потренироваться, но стачала давай-ка поедим, на сытый желудок и тренировки легче!

Мужик не мог спать: когда он смог устойчиво держать пламя, то испытал меч на деревьях и камнях - меч-кладенец их даже не заметил! Разрубил будто воздух!

И вот лежит он и думает, как с мечом чудесным постоит за Русь-матушку!

А что если у злодея тоже есть меч волшебный? Что если он ещё сильнее того, что есть у него? В голову тут же полезли разные мысли чёрные, что попутчики его - и не други вовсе, что зависть их гложет чёрная! Вот заснёшь, они тебя и погубят. Мечом завладеют.

- Эй, ты угомонись! Не поддавайся Тёмной стороне! Голоса в голове не слушай! - Фалей почуял, что творится с мужиком что-то неладное.

- Откуда ведаешь? - прохрипел тот подозрительно.

- Так в Силе же всё чувствуется! Это Искушение Тёмной стороной. Ты почувствовал Силу. Став сильным, захотел ещё больше могущества. Не важно, какие у тебя благородные цели, всё равно даже маленькое семя зла вырастет огромным, если попадёт на благодатную почву. Не питай свои страх и сомнения! Думай о хорошем, о семье, об односельчанах. А ещё лучше о звёздах... Хотя нет, ты не сможешь представить себе Великую Пустоту... Думай о Родине! О Справедливости! О всходах на пашне!

- Вродь, и впрямь легче на сердце. Спасибо, добрый человек, - искренне поблагодарил Еруслан за урок медитации.

***

Князю Курскому не спокойно на душе: враг оказался чародеем и ведуном. Подчинил себе тварей адских и насылает их на люд православный. А к злодею тому подступиться мочи нет: будто стеной невидимой оградил он замок свой. И в полоне у него томятся русичи. Плачь и стон их по земле родной разносится!

- Княже, там странники пришли, просят дозволения на бой злодея вызвать, - доложил вестовой.

- Кто такие? - строго спросил, оторвавшийся от раздумий седовласый мужчина с окладистой бородой.

- Еруслан, Лазорев сын, а с ним Фалей... И зверь чудной, вроде медведя с собачьей головой, - добавил подробность воин, немного помявшись.

- И как воевать собрались вдвоём, коли князь с войском не смог? - осерчал воевода, что гостил в шатре княжеском.

- Угомонись, Евлампий! А ты ответь на вопрос воеводы, да и я послушаю.

- Так меч он добыл чудесный! Что не взмах - то погибель! Не устоять ворогу, - заулыбался стражник.

- Ну зови, коли так, - махнул рукой князь, а сам подпоясался. Решив, что нечего делать крестьянам в шатре княжеском, вышел встречать их на улицу. Да, со стороны может показаться, что он честь им оказывает, но мысли в голове у правителя роились далеко не честные. Невместно крестьянину меч иметь чудесный!

Когда к нему подошла троица (да-да, волосатое чудо тоже шло о двух ногах!) князь немного опешил, не увидев меча, что так живо описал привратник.

- Здрав будь, княже! Поклонился здоровенный мужик в пояс, а его спутники (включая чудо волосатое) приложили руки-лапы к груди и склонили головы. - Дозволь нам с супостатом силами померяться!

- Отчего же ты мыслишь, будто то по силам тебе? - намекнул на меч князь, а мужик не разочаровал:

- Меч добыл я чудесный, не устоит ворог! - и не дожидаясь требования князя, зажёг луч. Откуда деревенскому знать, что при князе нельзя обнажать оружие? Да и сам властитель Курска, похоже забыл об этом, с восторгом глядя на гудящее лезвие. Он очнулся от морока, только когда зелёный свет погас.