— Он придает окраску тем эмоциям, что мы стараемся озвучить, — объяснил я, держа сторону зеркала.

— Это грубо и некультурно.

— Моралистка ебучая, — фыркнула морда. – Таких, как она всюду полно. Лезут насаждать свои идеи и принципы.

— Мат – это плохо.

— А хули делать? – философски заметило зеркало. – Тебя только мат пугает? По всей, блядь, стране творится какая-то хуета. Телевидение сказочное транслирует передачи, где табун рыцарей забивает вампира осиновыми дубинами. Кровища, кишки, выбитые зубы. Это, блядь, нормально по-твоему?

— Нет, конечно. Но мат…

— Вам кажется, что мат такой страшный, но рядом есть вещи куда страшнее. В книгах пишут о том, как анатомически правильно разрубить тупого огра, доставив ему невероятные муки. А то, что огр, блядь, является анатомически идентичным гоблину, троллю, человеку и даже свинье, копающейся целый день в говне, не играет роли? Нет, конечно. Куда, блядь, страшнее мат, делающий всех сказочных существ грубыми и некультурными. Общество делает всех грубыми и некультурными и мат тут совершенно не при чем, девонька.

— Угомонись, — я постучал ногтем по поверхности зеркала, привлекая внимание разошедшейся магической вещи. – Не все это понимают. Ты вот действительно ругаешься, как сапожник, которого в жопу отдолбила рота дровосеков.

— Гомосеков, — поправил меня Колобок, тоже внимательно слушающий беседу о пользе мата.

— Сам ты, блядь, гомосек, низкосракий! – грубо рявкнуло зеркало. – Заебали, блядь, моралисты. Так, ладно. Я спокойно. Я, словно вода волшебного озера, из которого пьют, ебать их в рот, единороги. Я спокойно. Спокойствие так и сочится из меня и всяким уебкам этого не отнять. Да…

— Все в порядке? – спросил я, поднося вещицу к глазам. Морда расплылась в улыбке и нехотя кивнула.

— Ага. Потряхивает еще, но в целом норм. Не люблю вот я, когда начинают винить то, что виновным не является. Понимаешь, Тима? Ты же сам ругаешься.

— Да, — согласился я. – Только делаю это в моменты эмоционального возмущения.

— Слабак, — констатировала морда, посмотрев на улыбающуюся Изабеллу. – Потом пообщаемся, милая. Сейчас я морально опустошено.

— В рот засыпь себе пшено, — мгновенно отозвался Колобок, чавкая под столом. Зеркало побагровело, но сдержалось, пообещав, что когда-нибудь самолично засунет уродца в печь.

— Ладно. Каждый пока остался при своем мнении, — примирительно произнесла Изабелла. – Время позднее, вы устали с дороги и вам надобно отдохнуть до приезда хозяина. Если вам что-то понадобится, можете искать сами. Запрещено заходить в личный кабинет Мортимера и в его лабораторию. Все остальные комнаты в вашем полном распоряжении.

— А ты не боишься, что кто-то может не устоять и своровать пару свитков из библиотеки? – спросил я.

— Башня не даст вам этого сделать, — улыбнулась девушка. – Ты не заметил, что посуда уже помыта, а я к ней даже не прикасалась.

— Ох, блин, — только и мог произнести я, почувствовав себя как известный многим Иона, что попал в чрево кита.

— Мой вам совет. После полуночи не выходите из комнаты. Это касается в первую очередь твоего зловонного друга. Жилище может принять его за грызуна и тогда участь шарика будет незавидной.

— И на том спасибо, Изабелла, — поблагодарил я девушку, точно зная, что сегодня ночью уснуть не получится.

Глава девятая. Великий Колдун.

Как я и думал, уснуть не получилось. Всю ночь я просидел на кровати, закутавшись в одеяло и слушая странные звуки, которые наверняка издавала башня. Сначала это были простые мелодии, которые обычно поет человек, когда убирается, а потом их сменили звуки чавканья, сопения и мычания. Башня была живым и самостоятельным организмом. Хотя, чего еще ожидать от сказочной страны, где разговаривают не только звери, но и зеркала с Колобками.

Изабелла постучалась в дверь и пригласила к завтраку, когда солнце уже светило в небольшое оконце, наполняя комнату мягким и теплым светом. Девушка хмыкнула, бросив насмешливый взгляд на мою помятую физиономию, а затем, щелкнув пальцами, посторонилась, пропуская в комнату плывущий по воздуху таз с горячей водой.

Когда я умылся и с трудом собрал спутанные волосы в хвост, она проводила меня на кухню, где помимо привычной еды на столе и пышущего жаром камина, находился еще один человек. Тот самый старец, которого я вчера видел. Великий Колдун по имени Мортимер.

Он внимательно меня осмотрел и протянул руку, которую я поспешил пожать. Мало ли, какие у здешних обитателей привычки. Вдруг, если не пожать руку, то через несколько мгновений ты станешь кровным врагом целой куче других колдунов. Но Мортимер был не таким.

В бледно-голубых глазах искрился живой ум, а длинная густая борода сразу же навевала мысли о каноничных волшебниках, вроде того же Гендальфа Серого. Колдун был худым, но очень ловким и даже неугомонным, ибо сразу же начал носиться по кухне, попутно бурча себе под нос какие-то странные слова, которые мой мозг отказывался понимать. Изабелла и вовсе меланхолично ковырялась в тарелке, выуживая оттуда мясо в подливке и игнорируя овощи.

— Не обращай на меня внимания, Тимофей, — буркнул Мортимер, копаясь в одном из нижних шкафчиков стола. – Найду сейчас одну вещь и поговорим.

— А что вы ищете? – спросил я, дабы сгладить неловкость.

— Уже нашел, — радостно воскликнул старик, поднимая над головой пыльную трубку и пакет с табаком. – Восточные колдуны любят кальян, а его терпеть не могу. В горле зудит и пить постоянно хочется.

— Мне это знакомо, — улыбнулся я. – Нет ничего вкуснее сигаретки с утра.

— Да, да, — старик мелко покачал головой в знак согласия и, быстро набив трубку табаком, поднес к ней горящий уголек и с наслаждением затянулся. – Лепота.

— Угу.

— Садись, — хмыкнула Изабелла. – Десять минут он будет наслаждаться своей вонючей трубкой, а потом соизволит с тобой поговорить.

— У старых пердунов свои причуды, — ответило за меня зеркало, наблюдая за тем, как Великий Колдун выпускает в воздух большие кольца, которые тут же принялись менять цвет и гоняться за Колобком. Уродец верещал от радости и несколько раз чудом не угодил в камин, когда его заносило на поворотах.

— Поразительно. Волшебное зеркало работы мастера Стивена, — изумленно произнес Мортимер, подходя ко мне ближе. – Позволишь взглянуть на него ближе?

— Конечно, — кивнул я, снимая волшебную вещицу и протягивая ее колдуну.

— Какая тонкая работа. Способность к трансформации, дабы не смущать хозяев размерами есть, да и идеальная полировка стекла. Шедевр. За него ушлые гномы попросят не меньше восьмисот камней.

— Ну у тебя, блядь, и рожа, — фыркнула морда, когда старик поднес вещицу к глазам. – Будто ты нюхал говно, а потом чихнул.

— Это пигментные пятна, — милостиво пояснил Мортимер. – Почти каждый старик является их счастливым обладателем.

— Моя версия с говном куда красочнее.

— Не спорю. Ты поразительная вещь, хоть и грубая. Спишем на твое темное происхождение.

— Лучше спиши это на того уебка, который придумал рассказ, где я ругаюсь, как зельевар, заставший жену с троллем.

— Ах, да. Жертва альтернативной версии.

— Я совсем запутался, — тихо сказал я, обращаясь к самому себе. Изабелла хохотнула и двинула в мою сторону кувшин с какой-то жидкостью. – Что это? Пиво?

— Сок. Башня не терпит алкоголя, — улыбнулась девушка, наблюдая за моим изменившимся лицом.

— Хоть сок и то хлеб.

— Чего? – тут же откликнулся Колобок, выныривая из-под стола.

— Ничего, — махнул я рукой. – Поговорка просто.

— Ну и хуй с ним, — жизнерадостно буркнул уродец, вновь продолжая погоню за кольцами дыма, которые и не собирались растворяться в воздухе.

Пока колдун был занят волшебным зеркалом, я успел поесть и выпить пару кувшинов свежевыжатого сока, благо этот кувшин самостоятельно пополнялся, стоило ему опустеть хотя бы на четверть. Изабелла, дождавшись, когда я доем, убрала со стола тарелки и громко кашлянула, привлекая внимание старика, вступившего в бессмысленную полемику с магической вещицей.