— Избавь меня от интимных подробностей. И никому об этом, ты понял? Иначе наши агенты тебя сожрут. Федор Васильевич уже раз сто звонил. Ты почему заблокировал его?
— Я был занят. Он бы провалил мой план, ты же понимаешь? Блин... Сейчас я ему позвоню и скажу, что уже сплю дома. Один. И в своей кровати.
— Завтра я отвезу тебя в «Адель-шоп». Но прежде нужно выяснить, играла ли Адель в заведении
Лосева? Если выставить ее неуравновешенной особой, шляющейся по казино, ее никто не поддержит. Ну кому в голову взбредет такое? Госзаказ и игроман. Или игроманша?
Как правильно?
— Не знаю, брат. Может, не надо так?
— А как надо?
Вспоминаю полный одиночества девичий взгляд... Бандитов этих, напавших на нее в сквере, и не хочу вредить ей... Куда ещё больше? Так ли она уверена в себе и счастлива, если от отчаяния переспала с курьером?
И так ли посредственна, как хотят выставить её родители?
— Мне пришла другая идея, брат. Я выясню, что она хочет предложить конкурсной комиссии?
Попробую отобрать лучшие идеи.
— Ты гений, Яша. А теперь в душ и спать. Завтра твой первый рабочий день.
8.
Адель.
Вздрагиваю от тихого щелчка входной двери. Почему-то сейчас он кажется оглушительным.
Реальность возвращается быстро, заваливается в квартиру, словно раздраженная бабулька, перед которой распахнули, наконец, двери конторы.
Может, мне приснилось это? И не было ничего? Якова, его рук и губ, поцелуев.
Нет, он точно был... Глажу вмиг озябшие плечи и вдыхаю его аромат. Его поцелуи — моя одежда, а оставленные на коже царапины и засосы - украшения.
Слушать тишину невыносимо. Я пинаю пуф в прихожей и бреду в ванную. Становлюсь под душ и остервенело намыливаюсь. Ещё и ещё, пока кожа не начинает гореть...
Он просто случайный мужик, Адель. Таких много. Никто. Ноль без палочки, образования и цели.
Он должен был поблагодарить меня за снисхождение, а не бежать.. У него таких и не будет никогда, потому что я — принцесса, а он отребье жалко.
Растираю кожу мочалкой и убеждаю, убеждаю себя в правоте...
Ни хрена это не помогает... Что же я натворила? Как смогла решиться на такое?
Осознание случившегося накрывает с головой, как ледяная, грязная волна... Я будто наяву чувствую зловонный запах тины и разложения.
Выбираюсь из ванной, цепляясь напряженными пальцами за углы, и плачу, плачу...
Кажется, не вижу ничего из-за слез.
Перед глазами его чужое, словно из камня высеченное лицо... Отстраненный, пустой взгляд.
В комнате полумрак и тоскливая, удушающая тишина. В свете настенного, тусклого, светильника смятые простыни видятся мне уродливыми монстрами с раскрытыми пастями.
Хватаю айфон с тумбочки и плюхаюсь на подушки.
Все им пахнет... Яшей, Яковом, незнакомым мне парнем. Молодым мужчиной, которого я отпустила, так и не найдя нужных слов... Дура набитая. Сама во всем виновата.
Стоит мне оживить экран пальцами, звонит Маринка.
— Да, - всхлипываю в трубку.
Ничего я не буду ей показывать... Мое это…
— Господи, Адель, с тобой все в порядке? Я сейчас приеду, - взволнованно тараторит она.
— Зачем, Марин? Он ушел, он...
— Обидел тебя?
— Нет. Наоборот. Марин, я бросила телефон на диван, когда принимала доставку, а он увидел твое сообщение. Он все понял...
— Ясно. Потому и свинтил, пока ветер без камней. В общем, спор ты проиграла? Ничего между вами не было?
Вместо ответа я тихонько всхлипываю. А что было? Сон, наваждение, чертовщина какая-то... Но он пошел на это, подыграл мне. Только зачем?
— Считай, что не было.
— А на самом деле как было? - не унимается она. - Тебе нечего предъявить мне в качестве доказательства?
— Я не стану показывать тебе видео, это мое, понимаешь? Мне понравился он, Мариш.
Так понравился, что...
Вою пуще прежнего. Отбрасываю телефон в сторону, слыша, как Маринка кричит в динамик, обещая приехать.
И зачем ей это понадобилось, скажите на милость? Я так отвыкла от простого, человеческого внимания, что его проявления пугают.
А принимать его от красивой, богатой девушки, метящей мне в подруги, странно вдвойне. Что ей нужно?
— Привет, Адель. Держи бутылку, я разуюсь, - тараторит она, сбрасывая усыпанные стразами туфли.
— Мариш, так поздно уже... Зачем ты суетилась? Со мной все в порядке, - бормочу, ероша и без того растрепанные волосы.
— Вижу я, как хорошо, - кивает она, окидывая меня жалостливым взглядом. —'Заплаканная, несчастная... Идем, расскажешь мне все.
— Мариш, давай начистоту? Зачем тебе это все? - устало плюхаюсь на диван. - Я, мои проблемы и...
— Не поняла сейчас. Ты моя подруга, Адель. Если хочешь знать, я всегда поддерживаю тех, кто мне дорог, - с ноткой обиды в голосе отвечает она. - Постой, или ты... Ты думаешь, я преследую какие-то цели? И не стыдно тебе? Что мне может быть от тебя нужно? Вот этот Яша... Странно это все.
— Что именно?
— Почему он ушел? Ты выгнала? Погоди, я вино нам налью.
Она вскакивает и несется к бару. Привычным жестом вынимает из буфета бокалы, откупоривает бутылку и возвращается ко мне, растекшейся на диване как слизень.
— Нет, умоляла остаться.
Вино не может смыть скопившуюся в горле горечь... Но я жадно глотаю терпкий напиток в надежде, что станет легче.
— Умоляла? И он отказал? Этот неуч в дебильных тряпках ушел с гордо поднятой головой? А
перед этим позволил тебе заснять вашу оргию на видео? Как его фамилия?
Может, он журналюга? Или... Ты не думаешь, что вашу встречу подстроили? – прищуривается она.
— Да нет же... Он случайно там оказался. Все, Марин, забыли... Не хочу больше о нем.
— А это что такое? — тычет она пальцем в сторону пестрого пакета.
— Ой! Он рубашку забыл.
Вынимаю рубашку и припадаю к ней носом. Втягиваю его запах и снова плачу... Как же так?
— Понятно все с тобой. Успокойся, Адель, мы найдем его. Глупышка, и чем он тебя взял?
Что в нем такого?
— Сама не знаю, Марин, - всхлипываю и рубашку ту разглядываю. - Сказал, что разнорабочий, а руки у него ухоженные. И речь правильная, грамотная. Наверное, все это подстава?
— Яков... - произносит Мариша, открывая поисковый запрос.
— Райский.
— Соцсетей нет.
— А зачем они ему? С кем он общается?
— Соцсети есть у всех, Адель. Значит, он под другим именем зарегался, вот и всё. Номер телефона ты, конечно, не спросила?
— Нет. Он не знает, кто я, Мариш. Как мне его найти? Нравится он мне, понимаешь?
— Нет. Я не влюблялась никогда. Для меня это что-то невообразимое... Не представляю, как это —
сгорать заживо без человека, умирать...
— А я ещё кое-что поняла. Бывает, видишь человека каждый день, привыкаешь к его присутствию, узнаешь его и медленно впускаешь в сердце, но он так и не становится родным. Организм его отторгает, как донорский орган. А тут... Он поцеловал меня, коснулся и проник в душу. Мгновенно.
— Ты слишком впечатлительная, моя дорогая, — снисходительно улыбается Марина. —Придется искать его с помощью частного детектива. Ты не удалила его фотки?
— Нет.
— На отца работают настоящие профи. Попробую завтра все о нем выяснить.
9.
Яков.
В доме Игната уютно, в воздухе витают ароматы свежих цветов и выпечки. Постель в гостевой комнате в меру жесткая и широкая, но даже это не помогает уснуть. Чертова девчонка не выходит из головы.
Является, как привидение, стоит мне прикрыть глаза... Губы, густые, блестящие волосы, обольстительные груди и бедра. У меня от одних лишь мыслей о ней встает.
Может, рассказать ей все и жить спокойно? Нет, так дело не пойдет... Лав Лав - и моя компания тоже. Мой отдел - ее сердце и душа... Я утверждаю закупку материалов, из которых будет отшиваться одежда - ткани, фурнитуры, ниток, кружева и бахромы... Так уж сложилось, что каждый из Любимовых занимается своим делом.
