Между тем Дженнифер уже вооружилась обломком камня размером с кулак, готовая запустить его в морду чужеземца. «С такого близкого расстояния, — подумала она, — удар будет ощутимым». Гринберг шарил в темноте, пытаясь подобрать подходящий камень.

Фойтанцы приблизились к дыре и принялись всматриваться внутрь. Они говорили о чем-то на своем языке. Даже без смягчающего эффекта переводчика голос фойтанцев с Одерна звучал более мирно, независимо от их намерений. Насколько Дженнифер могла понять, еще будучи на «Смиренном Гарольде», фойтанцы с Роф Голана пронзительно вопили даже в том случае, когда, казалось бы, для этого не было никакого повода. Эти двое вопили друг на друга на все лады. Дженнифер даже не нужен был переводчик для того, чтобы угадать, что их крики сводятся к чему-то вроде:

— И куда подевались эти нелепые твари?

Когда один из фойтанцев вплотную приблизился к дыре, Дженнифер вновь отвела руку для броска. Его большие когтистые лапы приближались прямо к ней. Она подумала: «Если промедлить еще чуть-чуть, фойтанец сможет схватить меня прямо в убежище».

Но руки фойтанца замерли прямо перед тем местом, где прежде была поверхность стены. Дженнифер видела, как его ладони стали плоскими, упершись в то, что для него по-прежнему было твердой поверхностью. Фойтанец повернулся к своему товарищу, при этом его мимику можно было истолковать следующим образом: «Давай попробуй ты».

Другой фойтанец тоже попробовал. И его руки остановились в том же месте, где должна быть стена. Он что-то пронзительно прокричал своему собрату. Тот ответил таким же пронзительным криком. Оба удалились, качая головами.

Гринберг позволил себе длинно искренне присвистнуть, после чего уже серьезно сказал:

— Ты представить себе не можешь, как я счастлив, что они бросили свое оружие. У меня не было желания выяснять, верят ли в галлюцинации пули.

— Угу. — Дженнифер не подумала об этом. Спустя мгновение, она добавила: — Кто говорит, что я представить себе не могу, как ты счастлив?

Гринберг сказал в переговорное устройство:

— Исследовательская база, мы находимся внутри центральной башни Великого Неизвестного. Повторяю, мы внутри. — Он повторил это сообщение несколько раз, но не получил ответа, поэтому сунул переговорное устройство обратно в карман. — Возможно, фойтанцы с Роф Голана опять нас глушат.

— Или, может быть, Павасар Павасар Рэс и его товарищи не могут тебя услышать, потому что ты пытаешься их вызвать изнутри башни, и, стало быть, для них не существуешь, в то время как они беспокоятся, куда ты пропал, — сказала Дженнифер.

Он бросил на нее сердитый взгляд.

— В конце концов я был прав, когда, впервые познакомившись с тобой, сразу понял, что от чтения всей этой древней научной фантастики у тебя крыша поехала.

— То же можно сказать и о людях, которые так говорят. — Дженнифер достала фонарик и включила его. — Раз уж мы здесь, давай поищем, нет ли здесь чего-нибудь интересного.

Гринберг тоже достал свой фонарик.

— Нам не следует светить в дырку, — сказал он. — Если эффект, который не дает фойтанцам увидеть дырку снаружи, подобен зеркалу, прозрачному в одну сторону, то яркий свет с этой стороны может разрушить его.

— Хорошо, — сказала Дженнифер, — они не могут видеть нас, но почему ни один из фойтанцев не почувствовал входа?

— Я не знаю. Я могу лишь сказать, что рад, что им это не удалось, а ты?

— Если честно, я тоже.

Дженнифер повернулась и направила фонарь на дальнюю стену комнаты. Какой бы неприятной личностью он ни был, Энфарм Энфарм Марф в своем деле был непревзойденным мастером. Эта стена, расположенная всего в четырех или пяти метрах от места взрыва, похоже, даже не была обожжена. Комната сама по себе была абсолютно пустой, если не считать обломков внешней стены.

— Нам повезло, — сказал Гринберг. — Погляди, мы ничего здесь не разрушили.

— Мы и не могли ничего разрушить! — Дженнифер вновь огляделась. — Эта комната выглядит так, будто они специально освободили ее, зная, что мы здесь собираемся проламывать стенку.

Ее слова повисли в воздухе. Дженнифер в раздумье покачала головой.

— Этого не может быть. Со времени Самоубийственных войн прошло уже почти двадцать восемь тысяч лет.

— Но тогда каким образом все это время поддерживалась жизнедеятельность Великого Неизвестного? — В голосе Гринберга слышались нотки сомнения. — У Великих технология была на более высоком уровне, чем наша.

— Этого не может быть, — повторила Дженнифер.

То, что затем случилось, заставило ее вспомнить заключительную строчку из классической повести Кларка: «Одна за другой без всякой суеты звезды гасли». Вызвавшее ее удивление событие, возможно, и не носило космического масштаба, но было все же достаточно значительным для подобной ассоциации. Одна за другой без всякой суеты загорались лампы на потолке комнаты.

— О мой Бог, — прошептала Дженнифер и спустя мгновение: — О нет.

Ничто из того, что она знала об империи Великих, не могло заставить ее восхищаться ими или пожелать, чтобы они вернулись. Большинство из того, что она видела, пугало ее своей агрессивностью. И вот теперь этот артефакт, огромный артефакт из тех времен, когда империя, несомненно, существовала, не только оказался живым, но в данный момент пробуждался.

— Может, если мы уйдем, оно вновь заснет? — спросила Дженнифер. — Я думаю, что предпочла бы скорее встретиться с фойтанцами с Роф Голана, чем с этим.

— Ты попала в точку, — заметил Гринберг, который, похоже, не разделял ее мнения.

Но когда они повернулись, собираясь выбраться обратно через дыру, проделанную взрывным устройством, то обнаружили, что ее больше нет. Внутренняя стена выглядела так, будто она простояла нетронутой все двадцать восемь тысяч фойтанских лет.

Дженнифер прошлась вдоль стены, похлопывая ее так же, как это делали солдаты Роф Голана снаружи. На ощупь она была такая же твердая, как и на взгляд.

— Я грежу или это реальность?

— А что такое «реальность»? — ответил Гринберг вопросом на вопрос. Дженнифер подумала о том, что люди начали задумываться над этим вопросом очень давно, задолго до того времени, когда жил Понтий Пилат, и обычно подобно Пилату умывали руки, когда требовалось дать ответ. Прежде чем она смогла высказать это вслух, Гринберг продолжил: — Похоже, нас действительно заперли, вот что имеет значение на данный момент.

— Ну здесь я с тобой не согласна, — возразила Дженнифер.

Сейчас, насколько она могла судить, ни в одной из стен не было входа. Но эту башню строили фойтанцы, и поэтому элементы дверей вовсе не обязаны были присутствовать в явном виде. Если Великие владели тайной металла с памятью, как и их отдаленные потомки с Одерна, то их комната вполне могла иметь дюжину дверей или две дюжины, а может, и три дюжины.

Бернард Гринберг, очевидно, одновременно пришел к такому же заключению. Он подошел к противоположной стене и начал постукивать по ней так, как делали фойтанцы, когда хотели воспользоваться своими дурацкими дверьми. Но ничего не происходило.

— Попробуй выше, — предложила Дженнифер. — Они ведь больше нас, поэтому датчик может быть расположен и повыше, чем если бы эту штуку строили мы.

— Если бы эту штуку строили люди, они повсюду бы понавешали подробных инструкций, — глубокомысленно заметил Гринберг.

Он поднял руку почти на метр. Это сразу же дало результат. Фактически это дало результат дважды: две двери появились меньше чем в метре друг от друга. Они вели в разные помещения, одна в комнату, похожую на ту, в которой они с Дженнифер находились, а другая в длинный коридор.

— Леди или тигр, — проворчала Дженнифер. Жаль, что Гринберг не мог понять, о чем она говорила. Правда, в данном случае выбирать скорее приходилось между двумя тиграми. Она обернулась к Гринбергу: — Ну и какую дорогу, на твой взгляд, мы должны выбрать?

Он дернул себя за седую бороду.

— Эта комната очень похожа на нашу, а коридор выглядит несколько иначе. Давай попробуем пойти туда и посмотрим, что получится.