Через несколько дней я заметила, что Череп стал избегать меня в школе. Едва завидев меня в коридоре, он сразу нырял в ближайший класс, чтобы не столкнуться со мной. Его злорадная ухмылочка, запомнившаяся мне ранее, преобразовалась в некую затаенную злость, которая жалила меня каждый раз, если наши взгляды встречались.
Я была в недоумении, и потому, встретившись в очередной раз с Бертом после занятий, решила навести справки по этому случаю.
Берт в ответ прыснул со смеху:
– Гыы… Не переживай, Сашуль, мы с Сабиром поговорили маленько для профилактики. А за Черепком Крол лично следит, чтоб не накосячил снова.
– Кто «вы»? – уточнила я на всякий случай.
– Ну «Восьмерка». Контора восьмая. Я же из нее. Мы все оттудова.
Конторы. Новое явление в нашем городе, которое разрасталось в последнее время в невиданных масштабах. Ползли слухи о разных страшных вещах, которые там происходили, массовых драках и прочем, словно волчьи стаи грызлись за территорию обитания. Редко кто сейчас из молодежи никак не участвовал в них – ради выживания парни объединялись как в группки, так и в целые организации, быть лохом никому не хотелось. Именовались они обычно по номерам домов, в которых проживали их главари, или по названию микрорайона, в котором они действовали. Конторы союзничали и враждовали, это я знала. Но если раньше все это было далеко от меня, лишь по слухам и новостям, то теперь внезапно стало частью моей жизни.
Если они «поговорили», как выразился Берт, с Андреем, то насколько все далеко зашло? Я не хотела ему зла, что бы он там ни думал обо мне. Мы все-таки встречались целый год, бывали друг у друга в гостях, у нас было много общих хороших воспоминаний.
Когда Берт провожал меня вечером домой, во дворе мы наткнулись на Андрея. Я впервые встретила его за все это время с момента нашего странного и внезапного расставания и неприятно поразилась произошедшим в нем переменам. Дерганый, суетливый, немного ссутулившийся – я не узнавала его. Увидев нас с Бертом, он опустил глаза и быстро прошмыгнул мимо в сторону своего подъезда.
Но Берта, кажется, забавлял его вид.
– Слышь, смотри внимательно, у него правый глаз светится, – Берт подтолкнул меня локтем, сказав это нарочито громче, чем нужно.
Сабир, услышав, остановился и обернулся.
– Вали, пока еще не врезал, – приказал ему Берт, выходя вперед и словно специально закрывая меня собой.
Сабир помедлил чуть-чуть и молча прошел дальше. А мы направились своей дорогой.
– Ты, Сашок, смотри. Если что, сразу к нам. Мы ведь все могём, – наставлял меня Берт. – А если Сабир еще лезть будет или вопить, так ты только скажи. Одно твое слово, и его не будет.
Этот румяный рубаха-парень мог быть жестким, если хотел. За все время общения с ним я впервые смотрела на него с этой стороны, и увиденное меня пугало. Самое ужасное, что он воспринимал это как само собой разумеющееся, не подвергая сомнению необходимость применения насилия в принципе.
А как же остальные ребята из его компании – Киборг, Алик, Мальборо и Кент? Значит, и они могли быть такими? Получается, могли. Они ведь не последние люди в своей конторе, как выяснялось, старшие. За внешним весельем и простым общением стояла какая-то неведомая мне пугающая своей разрушительной мощью сила. Не разобьет ли и меня эта тьма, безжалостно и обыденно, как волна о скалы бьет все, что попадается ей на пути?
Мне вспомнилось вдруг удивительное ощущение уверенности и спокойствия, окутавшее меня, когда рядом со мной присел Кент, – в тот, самый первый день. Я словно растворилась в нем, завороженная чистотой его глаз, которые теперь некстати иногда вспоминались мне независимо от того, была ли я одна или с кем-то еще. Разве он такой же? Разве он мог быть жесток? Я не хотела этому верить. Это не вязалось с моим впечатлением о нем. У Берта же я не решилась спрашивать об этом.
Независимо от своего отношения к Андрею и Черепу, я не хотела категорически доводить ситуацию до крайности, тем более провоцировать кровопролитие, и потому решила предупредить их о возможной опасности. Пусть просто будут более осторожны, авось, пронесет. Ведь я не могла управлять событиями, а парни могли решить, что сделанного уже недостаточно.
Я надеялась в школе встретить Черепа или Кобру и попросить, чтобы они предостерегли Андрея, но, как назло, они оба не явились на занятия на следующий день. И мне пришлось идти к Черепу самой, благо он жил в соседнем подъезде.
Дверь открыл его отец, такой же сухопарый и лысый, с глубоко посаженными глазами, как и сын.
– Коська! А ну топай сюды! К тебе пришли! – провозгласил он и ушел обратно к телевизору, где передавали футбол.
В коридоре появился Череп с распухшей щекой.
– Чего тебе? – недовольно спросил он у меня.
– Я хочу предупредить. Сабира могут еще раз встретить, пусть поостережется. Ради своего же блага.
– Ты что ль натравила?
– Нет, просто случайно узнала. Ладно, все.
Я ушла с чувством выполненного долга.
У своего подъезда я встретила Берта, который как раз шел за мной. В руках у него был черный пакет, в котором позвякивали бутылки.
– Идем бухать, – предложил он вместо приветствия и похвалился: – Водяра и пива банка. Знаешь как не хило! Особенно если через затяг.
– Не знаю, не пробовала, – я невольно улыбнулась, озадаченная.
– Значит, сейчас попробуешь, пошли, – Берт подхватил меня под локоть и повел к соседнему дому, где жила Монтана.
Против моих ожиданий, мы направились не к Альке, а поднялись на лифте на девятый этаж и пошли вверх по лестнице на чердак. Железная крашенная дверь на технический этаж была притворена, но не заперта. Забравшись внутрь, мы очутились в достаточно просторной бетонной коробке, через которую по всей длине были протянуты бесчисленные трубы и провода. Кое-где обстановка дополнялась металлическими лестницами, ведущими на самую крышу. Пройдя примерно расстояние пары подъездов, мы увидели компанию, которая ожидала нас, рассевшись на трубах, кирпичах и лавочке из тех же кирпичей и доски. В центре композиции была расстелена старая цветастая клеенка с чьей-то кухни, на которой уже стояла открытая банка соленых огурцов, нарезка из вареной колбасы и хлеба и несколько бутылок пива.
Помимо уже знакомых мне Монтаны, Кента, Мальборо, Киборга и Алика, здесь были еще два паренька. Мне представили их как Сильвестра и Качка.
Качок был уменьшенной копией Киборга, с меня ростом и потемнее, но по фигуре один в один. Они даже ходили в одну качалку.
А Сильвестр больше напоминал пухлого невысокого Сильвестра Сталлоне, если бы тот, конечно, мог быть невысоким и пухлым (видимо, за что и получил прозвище).
В конторе они оба ходили в средних, но старшаки брали их на свои тусовки ради развлечения, поскольку оба были несколько бестолковы и тем забавны остальным.
Завидев нас с Бертом, компания зашевелилась. Парни с приветственным «Оооо» стали здороваться, хлопая его по плечу или ударяя по подставленной Бертом ладони. Тот победно потряс пакетом и выставил на клеенку две бутылки водки «Пшеничная» и трехлитровую банку жигулевского пива, закрытую полиэтиленовой крышкой.
– Сашка, привет, садись быстрее! – замахала мне рукой Монтана, предсказуемо пребывающая в объятиях Алика, указывая на свободное место на лавочке. Я улыбнулась и присела, наблюдая за присутствующими. Мы еще не виделись с ними после той первой встречи, и я пыталась понять, изменилось ли что-то за это время.
Парни расселись кружком, стоять остался только Качок, которому не хватило места, но и он в итоге примостился на трубе отопления неподалеку. Она была обмотана изоляцией, сидеть на ней было мягко и удобно, он болтал ногами и жевал колбасу.
Рядом со мной с обеих сторон оказались Берт и Кент. Кент разливал по пластиковым стаканчикам водку, Мальборо добавлял туда пиво. Берт взял пока неразбавленный стаканчик с водкой и предложил мне.
