— Не бойся, я рядом, — мужчина расстегнул мундир, снял его и набросил на мои плечи.

Я сразу утонула в тёплой одежде, которая сводила с ума запахом Эйнара. Ректор подхватил меня на руки и шагнул в ледяной портал. Я сжалась от ветра, прильнув крепче к мужчине. И меня осенило: вся академия видит, как мы уходим с бала через портал. Теперь слухи о нашей связи окажутся реальностью.

Но мне стало всё равно, что подумают другие, как только мы очутились в знакомой комнате. Ночник в виде дракона, словно страж тишины, напряжённо светился, зная, что его спокойствие сегодня будет нарушено. Эйнар отпустил меня на пол. Страх охватил меня перед неизведанным, и пальцы подрагивали, сжимая ворот мундира.

— Злата, не бойся, я не обижу тебя, — тихо прошептал Эйнар и не спеша снял с меня военный мундир, скинув его на пол. Сильные руки обвили мой стан, и горячее дыхание опалило моё лицо. — Ты сегодня невероятно красивая, моя девочка.

— Это ведь Нар сказал? — догадалась я, чьи мысли озвучил ректор.

— И он тоже, — мужские губы легко скользнули по моей шее.

Я ахнула, когда цепкие пальцы уверенно коснулись лопаток, развязывая шнуровку корсета.

— Мой дракон без ума от тебя и очень скучает.

— Я тоже скучаю, — искренне призналась я, млея от лёгких поцелуев. Нар самоотверженно помогал мне, когда я была в теле Эйнара. Теперь пришла моя очередь отплатить ему. Дракон мечтал полакомиться моими эмоциями. Пусть берёт всё без остатка, мне ничего не жалко для него.

Я обняла ректора за шею и требовательно потянулась к нему. Корсет платья уже еле держался на груди. Мужчина понял мой намёк, и наши губы сомкнулись в поцелуе, нежно и неторопливо. Я ощутила вкус морозной мяты на своих губах — самый сладкий и желанный.

Эйнар сильнее прижал меня к себе, и поцелуй стал более требовательным. Горячий язык скользнул по моим губам, толкаясь внутрь. От такой наглости у меня сбилось дыхание, но я открылась навстречу настойчивым ласкам. Магия всколыхнулась внутри меня фонтаном жидкого огня, разливаясь по телу.

Крепкие пальцы решительно дёрнули за шёлковый корсет, и платье соскользнуло на пол, обнажив грудь. Покрой платья не подразумевал бюстье. Мужская ладонь сжала чувствительную часть моего тела, которая уместилась в ней полностью, наливаясь приятной тяжестью. Дыхание перехватило от восхитительных ощущений, внизу живота томительно разгорался огонь желания.

— Злата, моя девочка, — шептали губы ректора, двигаясь по шее вниз, оставляя горячие следы, словно клеймо.

Я судорожно схватила ртом воздух и запустила пальцы в шевелюру Эйнара, перебирая шелковистые пряди. Его язык коснулся груди, и меня прошибло молнией острых ощущений на грани сознания.

— Ах! — только и смогла я простонать, выгибаясь навстречу умелым ласкам. И чуть не задохнулась от восторга, когда мужские пальцы скользнули по спине вниз и сжали мои ягодицы. Утробный рык вырвался из груди ректора, требуя поторопиться. Это точно Нар в нетерпении даёт знак своему хозяину.

— Рано ещё, — прошептали его губы, продолжив ласку. — Она не готова.

— Я готова, — ответила, судорожно вздыхая.

— Поверь, ещё нет, — Эйнар поднял голову, и ироничная улыбка заиграла на его губах.

А я решила доказать, что он ошибается, и вцепилась в ремень его брюк, пытаясь их расстегнуть. Пока мои дрожащие пальцы пытались справиться с пряжкой, мужчина снял одним движением рубашку через голову и бросил на пол. Я замерла, разглядывая мускулистый торс. Когда смотрелась в зеркало, его внушительный вид на меня так не действовал, как сейчас. Дыхание стало рваным и частым, пульс забился в висках.

— Ты такой красивый и сильный, — еле выдохнула я, отпустив ремень, понимая, что не смогу справиться  с ним.

— Нетерпеливая моя, — Эйнар прижался лбом к моему лбу, а потом его губы властно смяли мои уста, и я забыла о брюках. Но любимый сам расстегнул ремень, и через пару секунд брюки вместе с кальсонами уже лежали на полу.

Я прижалась к обнажённому мужскому телу, и меня затрясло от потрясающих новых ощущений — словно искорки пробили кожу, разжигая внутри новую стихию. И когда Эйнар притянул меня к своим бёдрам, я почувствовала, что он давно готов, но сдерживает свою страсть, чтоб не напугать и не причинить мне боль.

— Будь только моей, — горячо шептал ректор, легко подхватывая меня на руки.

— Твоя без остатка, — судорожно выдохнула, и через секунду я уже лежала на шёлковых простынях, которые приятно холодили кожу, а крепкое тело ректора чуть придавило меня. Приятная тяжесть любимого опьяняла и сводила с ума.

Время перестало существовать, и мир тоже. Только мы, наше дыхание одно на двоих. Ректор быстро стянул с меня остатки кружевного белья. Его нежные руки и горячие губы принялись исследовать моё тело, каждую клеточку, доводя меня до исступления. Я еле сдерживала свои эмоции, постанывая от удовольствия и желания. Горела вся от ласк любимого, но мне хотелось большего.

Мои руки лихорадочно блуждали по спине Эйнара, ощущая каждый напряжённый мускул. Ведь любимый давно готов взять меня, но почему-то не торопится, оттягивая неизбежное. Я поёрзала бёдрами, давая ему подсказку, что моё терпение на грани.

— Нежная моя, хочу насладиться тобой, не торопись, — его пальцы коснулись меня там, где плескалось море желания, готовое вот-вот выйти из берегов. Я застонала от удовольствия, которое только сильнее распаляло желание, и раздвинула колени шире.

— Эйнар, — чуть дышала я, жадно глотая воздух, — прошу!

— Чего хочет моя девочка? — прохрипел ректор, сам сгорая от возбуждения.

— Тебя! Всего! — умоляла я, наплевав на скромность. Мне нужен только он! Сейчас! Всегда!

— Моя драгоценная, любимая, — выдохнул он, целуя меня нежно.

Сердце зашлось в бешеном ритме от его слов, и я готова была признаться в ответ, что люблю его. Но в этот момент распирающая боль пронзила меня, и я тихо вскрикнула, закусив губу.

— Прости, сейчас станет легче, — широкая ладонь легла мне на низ живота, и приятный холодок проник под кожу, успокаивая боль.

Эйнар принялся снова целовать меня, отвлекая от неприятных ощущений, и ему это удалось. Я млела от его поцелуев и плавилась от ласки. Когда он аккуратно толкнулся, я вскрикнула, но уже от новых приятных ощущений.

— Охладить тебя ещё? — замер любимый, шепча мне прямо в губы.

— Нет, не нужно, — помотала я головой и заёрзала, чтобы он продолжал.

Эйнар упёрся локтями в матрас, чуть приподнялся, смотря в мои глаза, и качнулся, наполняя меня сладостными ощущениями. Казалось, мы дышали в унисон, двигаясь в одном такте, растворялись друг в друге.

Я искусала себе губы, сдерживая стоны, но потом уже была не в силах их удержать и забылась в горячих объятиях любимого. С каждым движением Эйнар наполнял меня диким, необузданным желанием, которое подчинило, чтобы я отдавалась вся без остатка. Когда томительное напряжение достигло пика, моё тело содрогнулось от сладостных пульсаций, взрываясь долгожданным облегчением.

Любимый зарычал и навалился на меня всем телом,  сминая мои губы в неистовом порыве. И в этот момент моя магия взорвалась ослепительной вспышкой, озаряя тёмную комнату. Голубые искры закручивались в тугую спираль прямо над головой Эйнара и вливались в его и впитывались в его макушку. Это длилось всего несколько секунд, но любимый заметил магический финт и зажмурился от яркого света, а потом и вовсе сник, повалившись на меня всем своим весом.

Глава 46. Онанна

Глава 46. Онанна

Злата

— Эйнар! — тревожилась я, ёрзая под ним. Сил и так не было, а он ещё и потерял сознание от моего дара. Хотя я предвидела исход посвящения первого круга, но не ожидала, что любимый уйдёт в отключку.

Через пару секунд ректор застонал, смутно соображая, что с ним происходит, скатился с меня и тут же крепко заснул, тихо сопя.

Мама говорила, что одарённый ведьмой не ощущает боли, — наоборот, чувствует ошеломительную эйфорию и потом быстро засыпает, так как организму нужно принять новую магию и совместить с родной. Бедный Нар, надеюсь, он в порядке. Всё же у нас с Эйнаром стихии не противоборствующие, и кризиса у него не должно быть, как случилось с моим отцом. Бедный папа неделю в горячке провалялся, пока в нём боролись два вида магии: огня и воды.