Глядя на эти карты, невольно вспоминается известный прием античного (древнегреческого) театра, который назывался Deus ex machina («Бог из машины»). На протяжении долгой драматической пьесы ее герои испытывают всевозможные горести и удары судьбы, в итоге их положение становится отчаянным, безнадежным. Но в последние минуты спектакля на сцену, к восторгу зрителей, спускается прекрасная, сияющая золотом колесница с могущественными богами. Они спасают героев пьесы, щедро награждают их, карают злодеев – под гром аплодисментов довольных хеппи-эндом античных зрителей.

Три миллиона лет скромные, немногочисленные кланы древних людей с трудом борются за выживание, и в какой-то момент чудом не вымирают. Но затем гремит выстрел из стартового пистолета, и они, безудержно размножаясь, наперегонки бегут заселять весь мир.

Примерно так все происходило во времена позднего палеолита.

Найденные нами стоянки людей того времени представляют собой настоящий расцвет «пещерной» культуры. Совершенствуются орудия труда и охоты: появляются острые дротики, копьеметалки, гарпуны, рыболовные крючки. К концу позднего палеолита (10–15 тысяч лет назад) в арсенал человека входят простейший лук и стрелы. Для пошива одежды используются нити и костяные иголки с ушком. Бусы и другие украшения становятся непременным атрибутом одежды: самые впечатляющие состоят из сотен тщательно обработанных округлых кусочков бивней мамонтов.

Происходит первый в истории взлет искусства: стены пещер сапиенсы покрывают яркими, образными рисунками животных, сценами охоты. Иногда простыми, по-детски схематичными, но в некоторых случаях (как в испанской пещере Альтамира и французской Ласко) наскальные рисунки выполнены уже на действительно высоком художественном уровне.

Благодаря многочисленным наскальным рисункам мы неплохо знаем, как была устроена охота кроманьонцев. В отличие от намного более сильных, но не столь быстрых и ловких неандертальцев, добывавших самую крупную дичь в опасном ближнем бою, сапиенсы охотились на быстроногих копытных: стада бизонов, диких лошадей. Хитрыми уловками они загоняли их в узкие ущелья или тупики, затем забрасывали издали копьями, дротиками, камнями. Мамонты и носороги, в то время еще встречавшиеся в Европе, изображаются в настенных сценах охоты редко. Пещерные медведи скорее представлены как смертельная угроза, подстерегающая охотников, а не добыча.

Отдельным видом искусства кроманьонцев были фигурки из костей, изображающие людей. Ранее такие артефакты не встречались. Это или статуэтки «Венер» – полных женщин с чрезвычайно широкими бедрами и большой отвислой грудью (возможно, именно такой «плодовитый» тип женщины был идеалом красоты пещерного мужчины; хотя есть и другие версии), или символические гибриды мужчины и сильного животного, например «человек-лев». Любопытно, что техника резьбы по кости и внешний вид «Венер» почти идентичны в разных, очень удаленных местах обитания сапиенсов, например на юге Европы и в центре Азии.

Около 30 тысяч лет назад появляются первые признаки приручения собак для охоты – еще одного важного достижения сапиенсов, хотя в широкую практику это вошло 10–15 тысяч лет назад.

Важным элементом культуры сапиенсов были сложные ритуальные погребения умерших. Судя по всему, в общинах не было такой уж серьезной иерархии. Самые богатые могилы (с украшениями, бусами, орудиями, цветами) принадлежат не вождям племени, а умершим детям и подросткам. Это весьма трогательно и раскрывает психологию людей того времени в положительном свете. Возможно, члены племени старались «восстановить справедливость»: тех, кому почти не довелось пожить на этом свете, готовили к долгой и насыщенной жизни в «долине духов и предков».

О религиозных представлениях сапиенсов той поры мы ничего не знаем, кроме того факта, что они уже, безусловно, были. На их стоянках находят отдельные от всех одиночные захоронения людей в необычной одежде с ритуальными предметами, которых можно уверенно назвать первыми шаманами. Как правило, такие люди имели врожденные физические недостатки (не могли участвовать в охоте); есть признаки того, что они уже тогда вводили себя в экстаз для «общения с духами», употребляя особые растения или отвары. Мы не знаем те предания и мифы, которые сапиенсы рассказывали вечером у костра, но предполагаем, что они были похожи на сказания о духах предков и представления о мире нынешних африканских бушменов и аборигенов Австралии.

Эта была эпоха безудержной экспансии людей по всей Земле.

В период с 50 по 20 тысяч лет до н. э. численность сапиенсов только в Европе выросла с нескольких сот тысяч до двух миллионов человек. Еще примерно столько же людей пустились в бесконечную великую Одиссею по планете. В Америку человек проник (скорее всего, пешком через замерзший зимой Берингов полив, с Чукотки на Аляску, но могли быть и другие маршруты) 15 тысяч лет назад. Заселял ее небыстро, постепенно. К сожалению, пришествие людей в Новый Свет стал апокалипсисом для обитавших там в огромном количестве крупных животных. Фауна Африки, соседствовавшая с Homo миллионы лет, приспособилась к выживанию бок о бок с нами. Но для большинства крупных животных Америки внезапное появление хитрой, ловкой, отлично вооруженной бесшерстной обезьяны стало полным сюрпризом: уже через 10 тысяч лет, ко времени 5 тысяч лет до н. э., практически все ее виды трагически навсегда исчезли с лица Земли.

Фантастические черные объекты, прибывшие на Землю из космоса и «вдохнувшие разум» в обезьян, чтобы превратить их в людей, – это не более чем красивая фантазия великого писателя.

Изучая наш мир, мы должны опираться на факты. На сегодня у нас (пока?) нет ни одного вещественного, осязаемого доказательства в пользу гипотезы о вмешательстве в эволюцию разума Homo неких внешних (тем более – инопланетных) сил.

В то же время очевидно, что тайна важнейшего события всей истории нашей планеты – феномена появления на ней сильного универсального разума – это вопрос настолько серьезный, глобальный, что он выходит далеко за рамки просто антропологии. Находится на стыке разных современных научных дисциплин и должен широко и всесторонне изучаться с таких позиций.

В процессе дальнейшего изучения истории феноменального «взрыва интеллекта» Homo, произошедшего в кратчайший временной период, науке определенно предстоит сделать еще немало важных, интересных, волнующих открытий.

Место: Ближняя Азия (современные Ирак, Турция, Израиль, Сирия)

Время: 7–10 тысяч лет до н. э.

Переход от охоты и собирательства к земледелию и животноводству был важнейшим культурным событием, сдвигом жизненной парадигмы Homo sapiens за всю нашу историю.

На первый взгляд, этот переход понятен и не таит в себе особых секретов.

Человечество разрасталось, орудия труда улучшались, знаний об окружающем мире и природе стало больше. Идея держать животных в загоне, вместо того чтобы бегать за ними по полям и лесам, рискуя здоровьем; сеять зерно и собирать обильный урожай вместо поисков ягод, кореньев и редких диких колосков пришла сама собой. Кажется, ничего иного и быть не могло.

Вероятно, это так, и в глобальном смысле альтернативы земледелию у человечества не было. Но был ли переход к земледелию вынужденным или добровольным? Когда, где и как точно люди стали жить оседло, целыми большими деревнями? Сгорбившись, начали возделывать поля вместо того, чтобы вести приятный и естественный для их предков образ жизни свободного охотника, кочующего с небольшим кланом родственников по живописным просторам планеты? Что возникло раньше: земледелие или животноводство, и почему? Первые в истории каменные храмы и ритуалы со жрецами, появившиеся в ту же эпоху, стали следствием оседлости или, наоборот, первые религии привязали человека к определенному месту? Каким способом древние земледельцы возделывали поля? Как из малоурожайной дикой пшеницы им, ничего не знавшим об эффективных методах селекции семян, удалось вывести ее культурные виды (которые мы используем с некоторыми улучшениями до сих пор)?