Продолжая удерживать шакала на весу, Оддбэлл наклонился, чтобы дотянуться до станового конца швартового каната и притянуть самосвязавшегося воришку к лебёдке. В это время окончательно разбушевавшийся шторм налетел мощным шквалом слева снизу и наподдал, подкинув дирижабль так, что зазвенело и покатилось по палубе всё, что было не закреплено, а незнакомец и Оддбэлл не смогли удержаться на ногах. Падая, мистер Блэст вцепился в канат, благодаря чему не вывалился в дверь сам, но крепко ударился запястьем о порог. Взвыв ещё на два тона выше и вдвое громче, шакал вывернулся из пальцев и рухнул вниз. Оддбэлл вскочил на колени, схватил канат обеими руками и успев крикнуть вору, неожиданно превратившемуся в единственного помощника: "Считай до десяти и тяни изо всех сил", вывалился в дверь и снова перекинулся тётушкиным ускоренным способом.
Догнать падающего шакала удалось практически у самой воды, точнее - у взлетающих на несколько метров пенных гребней волн. Сделав головокружительный кульбит, сыч с канатом в лапах обогнул падающее тело и пронёсся у него под брюхом, замыкая верёвочную петлю, затем, сложив крылья и управляя хвостом, несколько раз винтом обвился вокруг уходящего вверх станового конца. Обвив ходовой конец вокруг станового, сыч спикировал на шакалью спину, перехватил канат клювом и намертво вцепился лапами в шкуру. Острые, как иглы, когти прокололи кожу и сомкнулись под ней. Клювом птица пропихнула ходовой конец каната под образовавшуюся петлю и вытащила его с другой стороны.
Шакал с пришпиленным к спине сычом плюхнулся в воду и тут же понёсся куда-то в сторону и вверх, подхваченный бушующими волнами.
В этот момент канат дёрнулся и начал натягиваться. Оддбэллу оставалось только молиться, чтобы вес зверя оказался достаточно малым и петля во время подъёма просто не разорвала горе-похитителя пополам.
К счастью, Танри от природы-то был хиляком, да ещё и многочисленные паразиты в кишечнике отнюдь не прибавляли его телу дородности. Сложившись практически пополам, шакал мокрым чулком обвис в петле. Когда оставшийся в гондоле воришка поднял спасённых над волнами, сыч осторожно вытащил когти и боком переполз на канат, чтобы облегчить зверя хотя бы на свой вес.
По приближении к дирижаблю канат дёрнулся и замер. Похоже, воришка умел обращаться со швартовым кабестаном.
Зафиксировав вал лебёдки, парень с опаской подобрался к распахнутой двери, протянул по-прежнему стянутые петлями расчалки руки и ухватил шакала за шерсть на крупе. Перебирая руками, добрался до хвоста, перехватился за него и уже увереннее втянул спасённых внутрь.
Зверь был в глубоком обмороке.
Сыч слез с каната, отряхнулся и перекинулся, на этот раз самым обычным способом, безо всяких фокусов.
Привычно выпрямившись, Оддбэлл вдруг закачался и стремительно сел обратно на пол. Голова отчаянно кружилась, подташнивало.
Любое действие в мире имеет противодействие. Как учёный, Оддбэлл прекрасно это знал. Фокусы с подхлёстыванием метаболизма не были исключением. Оливия честно предупреждала об этом. Так что схоласты, спорящие до хрипоты о том, куда девается несоответствие масс при оборотничестве, в данном случае могли спать спокойно: "баловство" с естественными природными процессами не проходило безнаказанно.
- Эй... Эй! Ты это... Ты чего? Ты давай, не того, смотри... Зря его вытаскивать полез, от него всё равно никакого толку - шакал он и есть шакал, а теперь сдохнем тут все трое, если ты вырубишься, - бубнил сзади незнакомец.
- Всё нормально, никто не сдохнет, - вяло ответил Оддбэлл, - По крайней мере я точно не собираюсь делать это до того, как услышу увлекательный рассказ о вашем эпичном подвиге, его целях и даже о том, как такая гениальная идея вообще пришла в ваши вселенскомыслящие головы. А чтобы я поскорее был готов к слушанию - будь любезен, открой вон тот белый ящичек с крестом на стене и притащи мне оттуда мензурку и тёмный пузырёк с микстурой. Только сперва закрой, ради Орла, эту грешную дверь!
Микстура оказала на хозяина дирижабля буквально магическое действие. После второй мензурки он встал, энергично тряхнул головой, зафиксировал замок двери и полез в кладовку. Через пару минут вытащил оттуда потрёпанную, но чистую спецовку с комбинезоном, встряхнул и быстро оделся. Штаны комбинезона едва доходили Оддбэллу до лодыжек, а рукава спецовки не закрывали запястий, но это было лучше, чем вовсе ничего. Подраспустив лямки, мистер Блэст одёрнул комбинезон и, балансируя, протопал к пилотскому креслу.
В плотном и перенасыщенном влагой воздухе дирижабль отсырел, потяжелел и начал медленно опускаться. Газ из оболочки был максимально стравлен в баллоны для лёгкости спуска и швартовки, поэтому первым делом Оддбэлл отвернул вентили и поднял рычаг клапана подачи. Через несколько минут аппарат сперва медленно, затем всё увереннее поплыл вверх. Однако тугие упругие струи ветра бросали судно из стороны в сторону, как разыгравшиеся дети - теннисный мяч. Сверху, из близких набухших туч, на дирижабль изливались целые водопады дождя. Внизу неистовствовал океан. Никакого намёка на берег давно не было видно.
Оддбэлл установил положительный тангаж в пятнадцать градусов и запустил двигатель. Когда тот тихо загудел, учёный медленно двинул вперёд сдвоенный рычаг фрикционных муфт. Набирая обороты, басовито завыли винты, и дробь сбрасываемых лопастями капель мелко протарахтела по бортам гондолы. Оддбэлл положил руль на правый борт, стремясь развернуться и положить аппарат на обратный курс. Однако у ветра было своё мнение, и оно явно не совпадало с мнением мистера Чудака.
Вой винтов усилился и стал выше, двигатель натужно ныл где-то между контр- и субконтрактавами, но дирижабль , едва отклонившись от диктуемого ветром направления, тут же возвращался обратно. Скоростные винты, установленные на аппарате, не были приспособлены к преодолению такого разгула стихии.
Через десять минут безуспешных попыток скорректировать курс стало ясно, что с такими винтами шторма не преодолеть. Оставалось надеяться на подъёмную силу и на то, что газа в баллонах достаточно, чтобы поднять дирижабль выше уровня облаков, а прочности оболочки хватит для того, чтобы пробить грозовой фронт и остаться неповреждённой.
Глава 58 Легенды Оромеры. Великий Орёл СХВАТКА. (Александр Игнатьев)
Возле старого, так и не отремонтированного фонтана собралась весьма внушительная толпа, которая переминалась с ноги на ногу и была уже готова ринуться к стоящей на самой границе Волчьего Лога усадьбе. У вторых ворот, обозначавших непосредственный подъезд, уже стояли несколько человек. Женщины весьма воинственно размахивали руками, а немногочисленные мужчины были вооружены.
Дверь парадного подъезда распахнулась, и из темноты анфиладного коридора показалась стройная фигура укутанной в длинную серую шаль яркой рыжеволосой женщины, за которой прятался худенький мальчишка. Она поправила выбивающиеся из-под платка крупные завитки кудрей и, оглянув собрание, громко спросила:
— И что на этот раз? Марка ещё нет. Слушаю Вас внимательно, Волки!
Из кучки у ворот высунулась голова и, окинув стоящую оценивающим взглядом, оскалилась и рыкнула:
— Назвала себя начальницей, выходи. Решать будем.
— Я всё решила. Что ещё? В демократию поиграть, так я дома наигралась по самое «не хочу»! Нет, сказала... не дам! Не открою! До праздников не будет!
Люди возмущённо зароптали, и толпа приблизилась. Всклокоченная голова, между тем, не успокаивалась:
— Сама не откроешь, сломаем. Ты нас словами ругательными не оскорбляй, мы — народ свободный, и всякая Яга нам не указ!
Женщина резко побледнела и, спустившись с крыльца, оказалась рядом с товарищем, возмущающимся громче всех:
— А ты сам-то кто таков? Почему в рабочее время здесь околачиваешься? Если ножик на шубейку повесил, то воин? А зубы оскалил — мужик?
— А Вы, — резко сменив тон с раздражённого на просительно-требовательный, обратилась она к женской половине.