После минуты поражённого молчания со стороны мужчин, (ведь самка не вмешивается в разговоры оборотней), она, оценив ситуацию, продолжила:

— Впрочем, это одно и то же... Проходите. Нечего в коридоре-то стоять.

Вожак последовал за хозяином по тёмному коридору.

Сзади, поджав хвост, следовал волк.

Бобыль привёл незваных гостей в просторную кухню-гостиную. Квадрат потолка показался любопытствующим невероятно высоким, около восьми ростов в высоту. Эту часть разрушенного второго этажа переделали, искусственно увеличив пространство, и, добавив в помещение света и воздуха. Стены украшали ионические колонны. Два просторных дивана, три комода и стол посередине — создавали впечатление изысканного городского изящества и внушительности.

Вожак огляделся и, сев на подставленный стул, разомкнул тонкие губы:

— Ты богат...

Единственным элементом, не вписывающимся в обстановку, был огромный кусок хладного железа, как-то сиротливо стоящий в углу. Даже четыре взрослых оборотня, обрядившись в мифриловые перчатки, не смогли бы сдвинуть его с места. Это было не состояние. Сокровище. Короля!

Поймав удивленный взгляд, хозяйка бросила странную фразу:

— Мотор. — Затем засуетилась и спросила, — что предпочитаете, староста?

Вожак поперхнулся, а сзади раздался кашель... собаки. Зло взглянув на телохранителя, оборотень нашёл в себе силы ответить богатой нахалке:

— Пива, если можно.

— Конечно, можно, — бойко ответила она. — Но я бы посоветовала Вам своих настоек. Попробуйте.

И выплыла из зала.

Через полчаса на столе возлежала баранья нога, исторгающая сытный мясной дух похлебка, со странным названием «харчо», несколько жареных петушков, которых назвали «тапака» и маленькие кусочки мяса, завёрнутые в тесто и плавающие в мясном бульоне — «пелемешки».

Телохранитель, положив волчью голову на лапы, тихо и безнадёжно лежал в углу. Кишки сводило, хотелось пить, есть и загрызть, наконец, старого хрыща, запретившего обернуться и тихо пожрать, хотя бы не в зале, но рядом с очагом и так вкусно пахнущей хозяйкой дома.

После обеда, Бобыль поднялся и подошёл к открытому окну, выходящему на террасу.

— Пройдём, — спокойно предложил он.

Мужчины встали.

Оставшись один на один с вожаком, он протянул стакан.

— Может, произнесём тост?

Старик сыто улыбнулся.

— За кого мы будем пить? Предлагаю за вашу бойкую супругу. Несмотря на... ммм... некие особенности характера, могу, с уверенностью, сказать, что ты нашёл клад.

И, взглянув на стену, за которой лежал кусок сокровища, добавил:

— Даже два.

Мужчины выпили пряно пахнущего напитка.

— Сладко, — сказал старик.

Бобыль улыбнулся, и внутри его зажёгся огонёк мелкой пакости.

Он долил стакан вожака до края и, подняв свой, провозгласил:

— Благодарю тебя, старейший, спасибо, что нашёл время и посетил меня, блудного сына стаи. За твое здоровье, до дна.

Постепенно лицо старого пройдохи краснело. Он всё больше разваливался в кресле и чаще прикладывался к такой ароматной и сладкой воде. После хмельного пива и сытной еды хотелось пить.

— Ты необычный оборотень, Марк. Ты начал жить с боя за нищую самку. Затем, за отдельную жизнь и продолжение рода. Ты мечтал создать на своих землях новую стаю, но боги не одобрили твоего выбора. Не рычи. Ты знаешь, что старый вожак прав.

Лицо Бобыля побледнело.

— Теперь ты продолжил шокировать стаю ещё больше. Как бы то ни было, но тебе удалось соблазнить неведомо откуда взявшуюся богатую волчицу. Я увидел. Она из знатных. Только очень крупные кланы так воспитывают своих оборотних... Она независима и всегда имела право голоса. Не знаю, повезло тебе с этим, или нет... Смею лишь надеяться, что ты не позволишь ей обучить своим манерам наших женщин. Я дал ей имя Яга, это значит Ведунья. Таких и уважают и боятся. Не спорь. Я имею право.

Бобыль, уже готовый выкинуть мошенника за ворота, вдруг громко расхохотался. Только вчера, расчесав густые пряди, и, любуясь на своё отражение в только что доставленном медном зеркале, его волчица произнесла: «Ну, форменная Баба Яга, во всей своей красе!», — и легла с ним на такое мягкое и уютное семейное ложе...

Он изучающе посмотрел на старика.

— Что привело сегодня в мой дом столь высокого гостя?

Вожака качнуло, взгляд вильнул в сторону, и он сообщил пространству:

— Змей.

Потом он машинально одёрнул зелёный выходной костюм, разгладил его в месте предполагаемой складки, сыто рыгнул и потянулся за своим стаканом.

— Мне любопытно, как Вы догадались, что это именно Змей? — продолжил допрос выпившего старика Бобыль.

Вожак пожал плечами.

— Ты совершил немало греховных поступков в своей жизни, малыш Марк, твоя сомнительная репутация и твой выбор до поры не волновали меня, но я увидел спутника твоей самки вживую.

Он не Змей. Это щенок драконов, давно переросший первое оборотничество. Присмотрись внимательно. Это не предположение выпившего старика. Рано или поздно, он вынужден будет обернуться, природа возьмёт своё. И тогда, обретя крылья, неуправляемый огнедышащий дракон сожжёт всё вокруг. Мне наплевать на тебя, мне страшно за стаю...

Он криво улыбнулся и позвал дремавшую в коридоре охрану. Пошатываясь, и, прижимая к себе костлявыми пальцами загривок молодого волка, чинно вышел из гостеприимного дома.

На пороге старый мошенник обернулся и, твердо стоя на ногах, почти трезвым голосом сообщил:

— Могу заверить хозяйку дома, что я не заметил, как кто-то стоял с подветренной стороны, после того, как полдня провёл на кухне, готовя обед. Кроме того, с другой стороны, кто-то молодой и костлявый тихо чавкал пирогом, прислушиваясь к моим словам...

Впрочем, Вы всё-всё слышали. Желаю приятного вечера...

Глава 6 ЭМИЛИЯ (О. Лысенкова) Механические чудеса

Лето лишь начинало вступать в полную силу, и утренняя прохлада, притаившаяся на тенистых склонах оврага, заставляла зябко поёживаться, несмотря на бодро карабкающееся к зениту солнце. Игриво встряхивая головой при виде вспугнутой бабочки, Дэвгри рысила по полузаросшей дороге, теряющейся между стройным рядом маисовых всходов и буйными зарослями терновника, обрамляющими поле по периметру. Эмилия покачивалась в седле и думала о дядюшке Оддбэлле. Каких только слухов не ходило в роду про матушкиного младшего брата! Болтали, что он даже учился в Королевской академии в Эдвенчере, после чего и тронулся рассудком — не то от какого-то головокружительного открытия, не то, наоборот, от не менее головокружительного провала. Говорили, будто дом Оддбэлла — это самый настоящий музей всяких технических фокусов, а то и лаборатория, в которой дядюшка самолично эти фокусы придумывает и воплощает в жизнь... Эмилия размышляла, что ведь когда-то, наверное, дядюшку звали вовсе не Оддбэлом. Наверное, у него было вполне нормальное имя, не могло не быть. Только все его давно забыли, уж больно крепко привязалось к дядюшке прозвище Чудак...

Раздумывая обо всём этом, предвкушая предстоящий удивительный визит, девушка не заметила, как дорога, поплутав среди заросших полынью и вереском холмов, привела к длинному пологому спуску, в конце которого виднелась увитая молодой сочной зеленью ограда. В общем-то, отгораживаться было, собственно, и не от кого: ни воров, ни тем более разбойников в окрестностях не помнили даже старожилы. Но иногда досаждали дикие звери. Особенно зимой, и особенно хозяевам домов, стоящих на отшибе. А тут — и вовсе хутор в глухих дебрях. В таком не только зайцев, грызущих молодые яблони, стоило бояться. Сюда и волки в холодную и голодную ночку придут, не задумываясь.

Дэвгри спустилась с холма, и Эмилия оказалась перед коваными воротами. Несмотря на способ изготовления, казалось бы, изначально предопределявший массивность и фундаментальность конструкции, ворота выглядели ажурными и воздушными. Казалось, помять, повредить филигрань между тонкими прутьями сможет даже нежная девичья рука, ненароком задев металлические кружева веером или сложенным зонтиком от солнца. Однако, при ближайшем рассмотрении полоски, из которых была собрана филигрань, оказались не такими уж и тоненькими, а прутья отливали той уверенной синевой, что характерна для прочных благородных металлов, из которых изготавливают вещи, призванные быть крепкими и долговечными.