— Кто сейчас рыбу ловит, по такой стуже?

— Ну, я знаю одного рыбака...

— Спать давай, знает она. Я подумал и решил, вместе поедем. Довезу. Как ты сказала, тётка у тебя в столице живет? Вот и сдам с рук на руки. А там, куда решишь, хоть на остров, хоть к рыбаку знакомому. Спать пора. Спокойной ночи.

***

Костя открыл глаза, когда звёздное зимнее пшено, разбросанное по тёмному небосводу, только начинало бледнеть.

Над озером волглой попоной висел туман. Ворон уже встал, и где-то возле берега Константин услышал глухое ворчание, утиный вскряк и бухающие о воду звуки.

Динозавр охотился.

Почему-то тоже захотелось разбежаться и влезть в эту тёмную муть.

Там, под покровами черноты, жирели в тростнике мощные сомы. Челюсти свело, а руку с кольцом заломило от ожидания. Костя резко встал и пробежался. Напряжение постепенно ушло. Парень вздохнул и, выкинув из головы подозрительные мысли, вернулся на стоянку готовить завтрак.

Наконец, фыркая, дыша сыростью, тиной и прелью, роняя дробную капель из пасти, выполз Ворон.

— Да ты, никак, на сносях, — завистливо посмотрев на отвислое брюхо, отметил Костя.

Ворон опасливо скосил глаз на живот и, ухмыльнувшись во всю свою зубастую глотку, встал над продолжающей сопеть пигалицей.

Чернильная полутьма, наконец, рассосалась, и встающее солнце пустило на разведку зайцев, энергично размножающихся о блестящую прибрежную гальку.

Девчонка, несмотря на нацеленные на неё солнечные лучи, мирно спала. Костя вздохнул и резко стянул с неё одеяло. Яркий свет на миг ослепил, но когда в окружающее пространство пришла темнота улыбающейся рожи ящера, она испуганно вскрикнула и закрыла заспанное лицо руками.

Стоящие напротив, горестно вздохнув в унисон, отодвинулись, и Костя сообщил миру:

— Доброго утра пернатым! Кукареку! Вставай уже, курица!

Девушка обижено надула губы и стала судорожно озираться, натянув на себя удравшее одеяло.

— Кусты вон! — хмыкнул обидчик.

Последующий шелест веток подтвердил его догадки.

Эмили умылась, вздрагивая всем своим крошечным существом, и, молча вернувшись к костру, встала.

«Ровно, как пионерская зорька», — процитировал про себя Костя бабкину фразу и выдал «отличнице» завтрак.

Потом, быстро собрав нехитрый скарб, он также молча подсадил девчонку и, усевшись, взглянул куда-то поверх её головы, усмехнулся и ледяным голосом провозгласил:

— Возвращаемся, Ворон. Малявка, сможешь вспомнить место своей неудачной ночёвки? Порыщем там. Мож, вещи какие остались. На тебя смотреть страшно, будто из Освенцима сбежала.

Эмили только кивнула головой и попыталась не всхлипнуть. Холодный зимний ветер ударил в лицо мелкими брызгами с озера, напоминая о промозглой зимней слякоти, и она поёжилась. Костя вздохнул и, достав одеяло, укутал её, отделив от себя и своего тепла этой стёганной ватной прослойкой.

***

Когда вчера, с добытой нелёгким трудом охотника пернатой удачей, Костя торопился на ночлег он, совершенно, не обратил внимания на дорогу. Но сейчас, он, крутя головой, подмечал все изменения в природных ландшафтах.

Вот песчаный суглинок, щедро дарящий пищу приозерным тварям, сменился на дерновую рогожку и, наконец, по обочинам тропы встали тёмно-зелёные суровые мохнатые папоротники, настолько мясистые, что своим видом они напоминали скорее букеты развесистых перьев какой-то причудливой птицы, чем зелёно-синий растительный мех, согревающий лес.

Иногда, в прогалинах между деревьями мелькали крошечные полянки золотящейся зимней немятой травы.

Ворон тяжело вздыхал и напоминал, как ему сложно нести на себе огромный двойной груз, резво подкидывая сидящих на каждой кочке, вздрагивая от непривычных усилий, и, скаля зубастую пасть. Это быстро надоело седоку, и он, почесывая отбитый зад, пошёл рядом с «наглой ездовой рептилией».

Наконец, они выбрались с извилистой тропинки на дорогу, идущую параллельно тракту и уходящую куда-то в холмы, к хуторам.

В этом месте ещё стлался сырой утренний туман, заползающий под куртку и вызывающий неприятный озноб.

Солнце, напоминающее свежезамороженный мандарин неторопливо подогревало участки почвы, при этом серые ночные волокна стали подниматься спиральками и завитушками, освобождая путешественникам обзор.

Пока Костя деловито изучал данный феномен, составляя в уме прогноз погоды, Ворон тихо хекнул и встал.

— Что там у Вас? — поинтересовался парень, обернувшись.

Эмилия сползла вниз и застыла рядом, показывая пальцем на странные когтистые отпечатки, принадлежащие явно большому пернатому существу.

— Кто это? — поинтересовался Константин.

Девушка торопливо заозиралась, взяла его за кончик рукава и спросила:

— Где?

— Что где? — не понял следопыт.

— Ну, где он, тот, кто? — переспросила Эми.

В этот момент Ворон фыркнул и, подойдя к особенно щедро украшенному папоротнику, аккуратно достал передней лапой большое перо.

— Прям, страус, — резюмировал Константин, и, повернувшись к девушке, поинтересовался:

— Слушай, а что в этих лесах страусы живут?

Глава 28 ЭМИЛИЯ. Кто владеет информацией...(Оксана Лысенкова)

Эмилия задумчиво покачала головой:

- Если и есть, то я о них ничего не знаю. Но перо страусиное, это точно. Получается, нас с Дэвгри напугал… страус?

- Получается, что так, - Костя отобрал перо у Ворона, покрутил в руках, хитро поглядывая на пригорюнившуюся Эмилию, потом протянул руку с целью заложить ей перо за ухо, но девушка мотнула головой, и находка проскользнула в волосы, застряла, зацепившись очином за объемную вязку свитера и закачала над макушкой пышным кончиком.

- Так тоже пойдет, - легкомысленно объявил парень, - а вот мы что-то никуда не идем, хотя пора бы. Показывай, где твоя кобыла лежала и потом убежала.

Вместе они нашли куст, к которому была привязана Дэвгри. Обломанная тоненькая веточка ясно показала, что повод был резко с силой сдернут, а взрыхленный грунт – что лошадь, пытаясь вскочить, в страхе била копытами.

- Следов крови нет, это радует, может, и правда страус. Они, говорят, большие. Ночью-то со сна могла и напугаться, - пробормотал Костя, едва ли не на четвереньках изучая место происшествия. Эмилия с любопытством заглядывала ему через плечо, сверху свешивал заинтересованную морду Ворон. Ему-то было очень хорошо видно, что вкусная еда лежала, потом подскочила и убежала вон туда.

Устав ждать, когда люди наговорятся и займутся делом, ящер потихоньку потопал в направлении, куда уводил след. Хозяин бдительно перехватил свое транспортное средство за проплывающий мимо хвост:

- Куда это ты?

Ворон укоризненно посмотрел на него, мол, «Туда, неужели не понятно?» и продолжил движение, нимало не затруднившись волочащейся следом хозяйской тушкой. Ругнувшись, Костя выпустил чешуйчатый хвост и приглашающе махнул Эмилии, поторапливая идти следом.

Саквояж, выпачканный в земле и с лопнувшим ремнем, обнаружился за ближайшими же кустами. Эмилия, издав обрадованный писк, кинулась к своим вещам, вытащила какие-то шмотки и скрылась за кучей веток.

- Ворон, стой, - Костя присел возле саквояжа, - подождать надо.

Кожаная сумка была грязна, как будто ее протащили по влажной земле и поцарапана, но цела и даже не вскрыта. Костя поворошил вещи – сухие, роса не проникала. Значит, лошадь ее просто потеряла.

Из-за куста выбралась Эмилия. Затянутая в глухое платье, она сразу стала казаться старше, отстраненнее. Костя с неприязнью к переменам в ее облике подумал, что теперь ей бы подошло слово «барышня», чужое и ранее не применявшееся. Потому что было не к кому.