***

Осень 1967 года выдалась тёплой и сухой. Москвичи, застигнутые врасплох этим обстоятельством, и, жившие в ожидании, если не ранних, то, хотя бы, поздних заморозков, дружно сплотились и заговорили о будущих ужасах страшно холодной зимы.

Ко всему прочему, небывалые урожаи грибов, сами по себе, предвещали суровую пору. Верная примета! Доверчивые жители «Очаково», получившие в канун холодов в подарок станцию метро «Юго-Западная» и нехорошие разговоры о «розе ветров» в этом отдалённом районе Москвы, со страхом поглядывали на безоблачно синее ноябрьское небо. Как же искренне они благодарили Партию, сделавшую им в преддверии ледяного кошмара, такой подарок!

Но и в декабре зима хитро продолжала выжидать, издеваясь над горожанами всего лишь лёгким минусом! И это, несмотря на ярко-красные грозди уродившейся рябины и регулярные предсказания Мюнхаузенов, читающих по радио ежедневную сводку погоды. Прогнозы, озвученные голосом Игоря Кириллова, обещали москвичам хлад, ледяной ветер и прочие малоприятные, но привычные зимой вещи. А когда доктор Белянчикова, в своей передаче «Здоровье», (которая с 60-го года радовала любителей телевизионных программ своими рапортами о состоянии граждан), сказала всем, «от Москвы, до самых до окраин», что на далёкой американской Аляске произошёл массовыйпадеж скота от холода и голода… все поняли, что и Чукотка недалеко…

На подоконниках зазеленели срочно закупленные «на капли в нос» алоэ, а с прилавков пропали мёд и чеснок!

Но и новогодняя ночь не обнадежила горожан злыми морозами. С неба кусочками белой ваты сыпались снежинки, накрывая своим мягким и пушистым покрывалом все очищенные с вечера старательным Ильёй дорожки.

Василий Иванович, не любивший шумные празднования Нового года, соблюдавший Рождественский пост, сразу после двенадцати, сообщил оставшимся за столом, что его мутит от одного только запаха гуся, и что он ждёт не дождётся встречи с любимой подушкой. Поднялся и ушёл на долгожданное свидание. Таня встала помогать Борису Евгеньевичу, Илья побежал одевать близнецов. За столом, в ожидании горячего, остались трое.

– Такое впечатление, что никто не жаждет отметить праздник! – немного недовольно сказала Ксения, впервые за день, наконец, присевшая поесть и налегавшая, в основном, на салат.

– Ты не права, дорогая, – вежливо отметила Елена Дмитриевна. – От Васи всегда неприятности. Он умеет только критиковать.

– Просто у него свой взгляд на некоторые вещи, –решительно пододвинув к себе холодец, вставил Борис.

– И положительным является тот факт, что никому не обязательно соглашаться с ним, – это Ян ускользнул от защищающих крепость близнецов, передав бразды управления «диким бизоньим стадом» их отцу и многострадальной Маше.

– Ну, а зачем ему наше согласие? Он все всегда знает лучше нас, – улыбнулась Елена Дмитриевна.

– Наше право на собственное мнение мы завоевали, –гордо заметила Ксения, потянувшись за сигаретами.

– Но отец Василий тоже завоевал, значит, мы обязаны разделять с ним его мысли, – раздумчиво построил фразу Борис.

– Не пытайся сбить нас с толку, – строго одёрнула его жена.

Ян хихикнул, а Ксения повернулась к нему и, с нескрываемым ехидством в голосе, поинтересовалась:

– Что же задумал наш командир?

– Ну-у, – начал Ян. – Поскольку ожидаются вековые нестерпимые морозы, нам грозит временный переезд…

В этот момент распахнулась дверь, раздались крики и лай собаки.

– Стая вернулась, – констатировал начальник Особого отдела. – Танюха, бросай мыть посуду, иди спать, укладывай грачей, я сдох, дайте мне тишины!

***

В разные годы журналисты, учёные-математики, публицисты и прочий народ, «проведя массу исследований», не сговариваясь, назвали 1968 год самым таинственным, непостижимым, загадочным и мистическим в двадцатом столетии. Несмотря на создание логических математических решёток, заумных графиков и расчётов, никто так и не смог объяснить, почему в совершенно разных точках планеты люди, практически одновременно,впали в состояние истерии, в некий революционный раж? Недовольство установившимся разумным и, в общем-то,законным порядком, внезапно распространилось со скоростью верхового пожара среди сотен тысяч людей из абсолютно разных социальных слоев. Всё это вылилось на улицы городов, в виде забастовок, стачек, демонстраций и студенческих массовых протестов. Во многих странах третьего мира разразились необъяснимые бунты, быстро переросшие в партизанщину, позже названную национально-освободительными революциями. От Китая до США, от Западной Европы до Советского Союза, власти,внезапно для себя, столкнулись с необъяснимо наступающей волной, грозящей утопить само существование государственного строя.

Несмотря на подступающее что-то, в Советском Союзе весело встретили Новый год!

В самый первый его день по первой программе телевидения вышел первый выпуск программы «Время», затем полноценно познакомленные с событиями в стране и мире москвичи, которые второго января пошли на работу, увидели афиши, приглашающие посмотреть новую комедию режиссера Гайдая «Кавказская пленница».

Отсмеявшаяся к концу месяца над проделками Труса, Балбеса и Бывалого, страна, с удивлением, узнала, что глупые американцы смогли каким-то неведомым образом потерять атомную бомбу(!) в Гренландии… пришлось смеяться дополнительно!

***

Ничего не меняется, – подумал Рашид Ибрагимович, сидя спиной к окну, справа от настольной лампы с ярким зелёным абажуром, тяжело вздохнул и мысленно продолжил: «Кроме хозяина кабинета».

Место руководителя, с 18 мая 1967 года, занимал Юрий Владимирович Антропов.

Ян, описывая его внешность своей разношерстной команде, заметил: «Вообще не похож мужик на свои официальные портреты, но правильные вопросы задаёт, толковый. А голова у него смешная: большая, как клубника, и лицо необычное: сплющенное с боков, умное…».

– Холода грядут, – вдруг пророчески заявил сидящий напротив генерала начальник Особого отдела.

– Кто это вам сказал? – удивлённо поднял на него глаза Юрий Владимирович. Он ещё не привык к выходкам товарища полковника.

«Привыкнешь, – подумал Худояров. – Не такие привыкали…».

– Так откуда у вас такая информация, Ян Геннадьевич?

– Радио, – громко и убеждённо, словно речь шла о цитате из Устава, произнёс руководитель самого секретного отдела страны. – Вчера смотрел программу «Время», где весьма убедительно сообщалось, как на Москву идёт фронт пониженного давления. Это не слух, раз прогноз освещён и на Центральном телевидении.

– Сомневаюсь, что им можно верить, – вставил свои «пять копеек» Худояров.

– Ну, этих хотя бы можно перепроверить через некоторое время… а вот как перепроверить сведения от господина капрала Джеффри Артура Прайма, я пока не представляю, – полковник потянулся, как кот, и чёрные кончики его ботинок почти коснулись генеральских ног.

Рашид Ибрагимович, за много лет привыкший к этой поразительной способности моментально менять тему разговора, пнул наглеца.

Антропов удивлённо посмотрел на непроницаемые лица военных, отметив странные шорохи под столом, и переспросил:

– Вы о ком?

– Я о нашем друге из Западного Берлина, который, ни с того ни с сего, порадовал нас 4-го января, передав весьма исчерпывающие сведения о личном составе британской контрразведки на базах прослушки. Установлен только факт его работы в дешифровальном спецподразделении. На мой взгляд, он сумасшедший.

– Вы не верите в его веру в светлое будущее и в нашу идеологию? – нахмурился Антропов.

– Я верю фактам, Юрий Владимирович.

– Тогда я вас внимательно слушаю, ведь собрались мы здесь, исключительно, по вашей инициативе.

– Так как предсказывают мороз, я подумал, что нам следует навестить Гренландию. Заехать, скажем, с дружеским визитом и поискать, вместе с соседями по планете, некий пропавший предмет. Хочу показать своей группе сельскую Данию, во всём её зимнем великолепии. Термоядерные бомбы редко выпадают из самолетов просто так. Когда-то давно, я посещал этот не совсем гостеприимный для меня остров, но успел соскучиться. Предлагаю организовать пикник, силами отдельного десантного взвода морской пехоты и нас, сирых… из отдела.