- Он меня не тронул, но… - я запнулась, а подруга закрыв дверь, отпустила кота, после чего взяла меня за руку и потянула за собой в сторону лестницы.

- Пошли на террасу, - она кивнула вправо. Там находились три горничные. Мыли окна и, понятное дело, что прислуга не должна выносить сплетни из дома, но лучше поговорить без лишних ушей.

Мы поднялись на второй этаж и, после того, как я оставила сумку в спальне подруги, мы зашли на террасу. Она была огромной. С обустроенной зоной для отдыха. Бывало такое, что мы тут устраивали ночи просмотров фильмов.

- Тебе дать воды? – подруга, как и Агния, окинула меня встревоженным взглядом. Но в ней это было ещё более явно. Как раз по той причине, что она единственная, кто знал про мои чувства к Девять и о том, что все это для меня намного труднее, чем вообще можно представить.

- Спасибо. Не нужно, - я упала на пуфик и запрокинула голову. Пыталась отдышаться. Успокоиться, но сердце до сих пор разрывало на части.

- Почему он приехал? – Ванда умостилась на соседний пуфик, поджимая под себя ноги. – Ты же говорила, что Девять это сделает только через месяц.

- Не знаю. Может, у Этьена какие-то дела на Корсике, - я пожала плечами, сильно зажмуривая глаза.

Этьен являлся лучшим другом Девять. Вообще началось все с дружбы наших отцов. Говорят, что они даже выросли вместе и, в какой-то момент посчитали, что будет хорошо, если и их сыновья будут взаимодействовать. Тем более, Девять и Этьен одногодки. Учились в одном классе в школе.

Вот только, началось все ужасно. Они терпеть друг друга не могли. Постоянно дрались. При чем, при каждой встрече и чуть ли не с жаждой друг другу глотки перегрызть. В конечном итоге додрались до такой степени, что даже подружились.

Парни.… Странные существа с полным отсутствием логики.

Но, по прошествии стольких лет, я понимала, что изначально наши отцы желали их взаимодействия по другой причине.

Этьен Дар-Мортер являлся наследником дона корсиканской мафии и сам по себе он крайне тяжелый человек. Жесткий и кровожадный. По-хорошему, даже просто находиться рядом с таким как он опасно.

На самом деле, Девять не лучше, но в его обязанности входило быть совестью Этьена. По возможности, останавливать его. И, когда тебе нужно делать что-то такое, возможности самому устраивать какую-то жесть уже практически нет.

Так и получилось, что по отдельности они бы являлись ещё теми кровожадными ублюдками, которых мир ещё не видел, но в их дружбе они все-таки были сдержаннее.

- Так, что произошло? – услышав вопрос Ванды, я открыла глаза. – Ты сказала, что он тебя не тронул, но выглядишь так, будто по тебе поезд проехал.

- Чувствую я себя ещё хуже, - поднимая голову, я посмотрела на небо. Мы находились в тени, но смотря на солнце, я все равно ощущала, как глаза жгло. Даже было больно, но я это принимала. Возможно, хотела к чертям расплавиться. – Он… Когда я узнала, что Девять приехал, побежала в свою комнату, что бы собрать кое-какие вещи и поехать к тебе, но он уже был там и…

Я сильно прикусила кончик языка.

- Он что-то тебе физически сделал? – осторожно спросила Ванда. Даже тихо, словно сама испытывала едкое напряжение.

- Нет. Я же говорила, что он меня не тронул, но… Может было бы лучше, если бы Девять все же причинил мне вред, - я опустила уголки губ, закрывая глаза ладонями. Совершенно не хотелось думать о том, что ещё немного и я все же заплачу. – Может, я хотя бы в таком случае наконец-то смогла бы перестать его любить. А так… Он просто пришел убедиться в том, что я действительно уезжаю и сказал, чтобы я ему больше на глаза не попадалась. И это… куда хуже.

На террасе повисла тишина. Я все так же судорожно дышала и, кажется, по щеке все же скользнула слеза. Я запрещала себе реветь. Стойко. Даже жестоко, но тут, рядом с Вандой, с тем человеком, перед которым мне можно было не скрывать своих чувств, стена внутри меня все же рухнула и все эмоции, раздирая, вырвались наружу.

Я почувствовала то, что Ванда села на пуфик рядом со мной и обняла. Молча, но очень осторожно. Всхлипнув, я обняла ее в ответ и все же разревелась. Сильно, а все равно казалось, что мало. Кричать хотелось.

Я не знаю, сколько мы вот так просидели. Создавалось ощущение, что целую вечность, пока у меня слезы не закончилось и не показалось, что вместе с ними из меня ушла вся жизнь.

- Давай, я тебе все же воды принесу, - поднимаясь на ноги, Ванда повернулась и пошла к двери, а я все так же с закрытыми глазами опустилась ниже. Уже лежала на пуфике.

Сильный ветер трепал волосы и вдалеке слышались шуршания деревьев.

Вновь уловив шаги, я открыла глаза. Увидела, что Ванда вернулась и поставила передо мной стакан с водой и тарелку с пирожными.

- Вот. Я думаю, что тебе сейчас сладкое необходимо, - она умостилась на свой пуфик.

- Спасибо, - потянувшись к тарелке я взяла эклер. У нас с ней ещё со времен средней школы была традиция – есть сладкое, если эмоционально нам было тяжело. Казалось, что это помогало. Правда, навряд ли я сейчас пирожным смогла бы заклеить дыру в груди.

- Слушай, может, ты расскажешь мне, что у вас произошло полгода назад? – спросила Ванда, убирая пряди волос, которые порывом ветра бросило на лицо. – Ну, про тот ваш конфликт. Я раньше не спрашивала, так как видела, что ты сама рассказывать не хочешь, но… просто я кое-что слышала и это у меня никак в голове не укладывается.

Собираясь взять стакан с водой, я ощутила, как моя ладонь дрогнула.

- И что ты слышала? – спросила, пытаясь совладать с собой.

- Да в принципе то, что и все остальные, - отведя взгляд, подруга посмотрела на сад. - Говорят, что полгода назад ты согласилась стать девушкой Кристиана и в итоге Девять увидел, как вы целуетесь. Он избил Кристиана и вы очень сильно поругались, после чего ты ему в лицо горячим кофе плеснула. Прямо в глаза. Ну и Девять некоторое время ничего не видел. В повязке ходил. Ты в этот период жила у Лили, так как у меня бы он тебя нашел и… сделал бы что-то ужасное. А домой ты вернулась только после того, как Девять пришлось уехать обратно на учебу в Марсель. И с тех пор это впервые, когда он опять прилетел на Корсику.

Слушая слова Ванды, я поморщилась. Из них следовало то, что я самая последняя сука и, к сожалению, я не могла сказать, что все эти сплетни являлись ложью. Но и полной правдой они так же не были.

- И вот я не могу понять, - продолжила подруга. - Ты же знала, что Девять терпеть не может Кристиана. Более того, они враждуют так, как никто другой, но несмотря на это ты согласилась быть его девушкой? Зачем? И, черт, ты ведь тогда намеревалась признаться Девять в чувствах. Как вообще все обернулось именно таким образом?

Опуская взгляд я до боли прикусила нижнюю губу. Ванда затрагивала очень болезненные темы и против воли я окуналась в те воспоминания, которые предпочла бы вообще вырвать из своего сознания.

Полгода назад я и правда собиралась признаться Девять в том, что люблю его.

Это являлось очень тяжелым решением. Настолько рискованным, что, казалось, именно из-за него вся моя жизнь была в шаге от того, чтобы вообще к чертям рухнуть. Помимо этого я так же трещинами могла затронуть самое ценное для себя – свою семью.

Но, когда тебя годами заживо загрызают чувства, так, что даже дышать невозможно, в какой-то момент ты доходишь до грани. И вот оказавшись на ней я больше не смогла терпеть. Изувеченная этой чертовой любовью, поняла, что с меня хватит – я признаюсь Девять и пусть будет, что будет.

На взаимность я не рассчитывала. Ее вообще не могло быть, но я ожидала, что мне хотя бы полегчает. Плюс, надеялась, что Девять после такого, постарается не сильно при мне зажимать других девушек. Чтобы в дальнейшем было не так больно. Если это вообще возможно.

Для признания я выбрала особенный для себя день – мой день рождения. Восемнадцатилетие.

Это было достаточно символично. Девять же всегда относился ко мне, как младшей сестре, а я хотела начать свое обращение к нему, с тех слов, что я уже взрослая.