- Ты стала такая романтичная. Мне страшно, Романова. Я соскучился по стерве, которую встретил в роле хозяйки на приёме у Князева.
- Стерву хочешь, милый?- с улыбкой переспросила она.
- Хочу.
- Будет тебе стерва, не переживай. Уже скоро.
- Надеюсь, а то я тоскую.
- Неужели не лгал на счёт любви к моему характеру?
- Ты мне теперь до старости вспоминать будешь, да?
- Даже не сомневайся,- фыркнула Кира.- При каждом удобном случае.
- Так всё, я передумал. Верните мне романтичную мамзель, бывшую минуту назад.
- Да ты переборчив, я смотрю,- с насмешкой заметила она.
- Есть немного,- парировал Артём, сдерживая улыбку.
- Даже и не знаю, нужен ли мне такой муж.
- А давай проверим…
- Не надо!
- Нет, ну чего ты? Сомнений быть не должно…
- Романов, успокойся!
- Я спокоен, и тебе нервничать не советую, милая.
- Тёма!
- Всё под контролем!
- О Господи…ну что за дурак?
Хотя они до конца срока так и не пожелали узнать пол ребёнка, никого не удивило, когда в одну из июльских ночей, пока город спал, в частном столичном роддоме на свет появилась девочка. София Артёмовна Романова родилась 12 июля, почти на сутки позже ожидаемого срока. И, как истинная женщина, заставила ждать себя ровно до трёх часов утра не только врачей, принимавших роды, и мать, но и отца, присутствующего при этом, и даже новоиспечённых деда с бабушкой.
Когда начались схватки, Кира приказным тоном заявила, чтобы муж даже не смел звонить её родителям. Так как, всё наверняка затянется, а ей сейчас только их и не хватало. Но уже ближе к полуночи, Кире стало глубоко наплевать на всё и вся. Вцепившись при очередной сильной схватке в руку только что вернувшегося Артёма, она рявкнула, чтобы тот больше и шагу отсюда не ступал, и, наверное, так бы ничего не заметила, если бы не случайное стечение обстоятельств.
- Это что?- спросила она, пытаясь выровнять дыхание, указывая на костяшки пальцев мужа. – Что с рукой, Артём? Чёёёёрт!
- Ничего. Не отвлекайся.
- Романов…
- Твои родители здесь, милая.
- И вы что с отцом подрались?- оказывается, даже в таком состоянии она ещё была способна на иронию. Поразительно!
- Ну, можно и так сказать.
Если бы не очередная схватка, заставившая её застонать от боли, Кира бы даже, возможно, улыбнулась.
- Я тебя люблю,- еле слышно прошептала она, откидываясь назад и совершенно не замечая взглядов, которыми обменялся ассистирующий медперсонал.
Малышка не спала. Кира, тихонько склонившаяся над кроваткой, наблюдала за дочерью, внимательно изучающую сначала свои крохотные пальчики, а затем переключившуюся на крутящиеся над головой игрушки.
- Заходи, она не спит,- негромко произнесла Кира, не оборачиваясь.
- Как ты узнала, что я там стою?
- Это не я. Это Соня. Она прямо какой-то детектор папы, да, моя радость?- её рука с осторожной нежностью, присущей молодым родителям, опустилась на тельце ребёнка.
Такая теория, видимо, позабавила Артёма, потому что, когда он заговорил, в голосе зазвучал смех.
- Ну, ещё бы. Она прекрасно знает, как я скучал за ней. Правда, Соня? Ты же чувствовала, как папа скучал, малыш?
Соня внимательно взглянула на родителей своими уже теряющими голубой оттенок глазами, а затем улыбнулась.
Лица родителей осветились ответными улыбками.
- Как же я тебя люблю, Кира,- прошептал Артём, обнимая жену. – Уже только за одно это маленькое чудо.
Кира ничего не ответила. Только с любовью взглянула на него и перевела взгляд на дочку.
- Она даже улыбается, как ты, смотри. Знает, как я обожаю твои улыбки.
- Не удивительно, у вас с ней неподдающаяся объяснению связь ещё с того момента, когда она была в утробе.
- Истинная папина девочка.
- Наследница фамилии,- поддела Кира.
- А что это за нотки у нас в голосе?
- Нет у меня никаких ноток.
- Не обманывай, Романова. Я же знаю, ты врёшь. Думаешь, я тебя разлюбил, да?
- Думаю, что родила себе конкурентку,- усмехнулась Кира.
- Тааак. А ну-ка, София Артёмовна, не подглядывайте.
- Ну не на глазах же у ребёнка,- возразила Кира, отстраняясь, когда мужчина склонился к ней, чтобы поцеловать.
- Она у нас умная. И всё поймёт,- заверил Романов, но всё же потянул жену в сторону, чтобы запечатлеть на её губах жаркий, говорящий сам за себя поцелуй.
Эпилог
Три года спустя.
Полузадушенный то ли всхлип, то ли стон затопил, казалось, необъятное пространство светлой просторной комнаты, в которую сквозь огромные французские окна проникали скупые лучи холодного зимнего солнца. Часы на прикроватном столике показывали девять утра, но видимо хозяев спальни столь позднее для буднего дня время нисколько не смущало.
- О Господи!- женские пальцы впились частично в обнажённую спину мужчины, частично в ткань его рубашки, небрежно полурастёгнутую и свисающую с плеч.
- Мне иногда кажется,- через какое-то время после того, как всё закончилось, тяжело дыша, произнёс мужчина,- ты специально устраиваешь разборки, чтобы закончить всё в постели.
- Ты извращенец, Романов,- устало огрызнулась Кира, пытаясь восстановить дыхание. – И ты испортил моё любимое платье.
- Сама напросилась,- парировал тот, наконец, вставая, и, немного пошатываясь, начал застёгивать брюки. Угрызения совести его явно не мучали.
- Ах вот как,- протянула Кира, следуя его примеру. Пальцы потянули вниз ткань дорогого платья, безнадёжно смятого и, к тому же, испорченного.
- Ещё бы. Прости, детка, я не буду менять секретаря только из-за твоего разыгравшегося воображения.
- Жену, значит, сменишь?- в её голосе зазвенели властные нотки, и Кира рывком рванула его к себе за рубашку. – Так получается?
- Умерь королевский гонор, родная. Ты в таком состоянии до жути похожа на отца,- Артём попытался мягко отцепить её пальцы от одежды, но тщетно.
- Ну, так, поздравляю! Это, видимо, тебя заводит.
- Виноват. Соблазн подмять тебя под себя возрастает,- ухмыльнувшись, грубо подтвердил мужчина, прекрасно зная, как её это злит.
- Не хами!
- Что, возбуждаешься?
Ответа не последовало. Поскольку Артём попросту не предоставил ей для этого времени. Впившись пальцами в затылок, он грубо поцеловал её, словно наказывал за недостойное поведение. Но грубость постепенно перетекла в жадность, затем в страстность. И они наверняка продолжили бы свой утренний марафон, если бы Кира резко не отстранилась и сквозь прерывистое дыхание не произнесла:
- Нет. Мы опоздаем.
- В запасе ещё полчаса,- хрипло выдохнул ей в рот Артём.
- Я не собираюсь появляться на детском празднике в таком виде, словно мы только что…
- Но ведь мы только что, родная,- усмехнулся он, и, наплевав на возражения, нагло прижался ртом к её недовольно сжатым губам. – Нет бы, радоваться. Большинство родителей уже тихо ненавидит друг друга.
- Я близка к этому.
- От того и секс настолько хорош.
Его самодовольная улыбка заставила её возгореться желанием кого-то ударить.
- Ненавижу.
- А кто вчера ночью выдвинул предложение на счёт второго ребёнка?
- Это было до того, как…
- Кира!
Она глубоко вдохнула, всем своим видом показывая недовольство, но спустя десять секунд всё же произнесла:
- Если я узнаю, что ты подбиваешь к ней клинья, Романов…
- Не узнаешь, я буду очень осторожен.
Кира заводилась с пол-оборота, поэтому играть на её нервах было неправильным решением. Особенно, в разгар то ли ссоры, то ли примирения. Но Артём научился и с этим справляться, испытывая каждый раз непомерное удовольствие от того, что жена его ревнует. Словно не было трёх лет совместной жизни.
Поэтому и на сей раз, он успел ловко перехватить занесённую для удара руку, и, не смотря на яростные попытки Киры вырвать её, поднёс к губам и поцеловал пальцы, так жаждущие причинить ему боль.
- И что в тебе такого, что каждый раз, как первый?
