Мартин расплылся в обезоруживающей улыбке.

– Нет. Как и ты, я приехал слишком поздно. Адам побежал и вскарабкался на кресло, чтобы быть на уровне глаз с гостем.

– А как тебя зовут? – спросил он.

– Мартин Ворд. Я друг твоей мамы. Я ее знал еще до того, как ты родился.

– А ты любишь играть в конструктор? Мы могли бы сыграть, – поинтересовался Адам.

Мартин еле сдержал возглас, настолько улыбка мальчика напоминала ту, с которой к нему в первый раз обратилась Кристина.

– Молодой человек немедленно отправляется спать, и ни о каком конструкторе не может быть и речи.

– Я не устал и хочу есть! – воскликнул Адам и бросился на кухню, где Пат ставила в микроволновую печь холодную пиццу.

– Не обращай внимания на Адама. Он типичный избалованный шестилетний ребенок. У него слишком много энергии, и иногда он ужасно утомляет. Но я не представляю жизни без него.

– Красивый мальчик, – сказал Мартин. – И похож на тебя.

– Ты прав, похож, – согласилась она и взглянула на сильный подбородок Мартина и его глубоко посаженные глаза орехового цвета. Сомнений не было, Адам становился все больше похожим на него.

Адам не заставил себя долго ждать. Он прибежал из кухни, неся в руках пиццу «пепперони». За ним шла Пат с томатным соусом и двумя стаканами апельсинового сока.

– Прости, Мартин. Я не спросила тебя, голоден ли ты? – ей стало неудобно, ведь она приглашала его на ужин.

Он покачал головой.

– Нет, но я хотел бы выпить. Если ты дашь мне стакан сухого вина, будет прекрасно.

– Конечно. Мы оставим проголодавшихся киноманов наслаждаться пиццей, а сами пройдемся по дому.

Мартин с готовностью встал.

– Ты останешься на ночь? – по-деловому поинтересовался Адам.

– Да.

– Тогда мы завтра утром сыграем в конструктор. Мартин потрепал мальчика по голове и подумал, что точно такие же волосы были у него в этом возрасте. Кристина достала бутылку «Шабли» и два бокала Она повела Мартина в комнату, где они обычно смотрели телевизор. На одной из стен были развешаны многочисленные рисунки Адама. На трех других висело несколько картин известных художников. Основное место в комнате занимала огромная тахта, на которой горой лежали мягкие игрушки. По всему полу были разбросаны солдатики и машинки. Кристина наклонилась, чтобы подобрать их и положить в большую красную коробку, стоящую в углу комнаты.

Мартин подошел к картине, изображавшей мальчика в шляпе Пьерро. Картина принадлежала кисти Пикассо. Почтительно дотронувшись до рамы, поинтересовался:

– Это настоящая вещь?

– Здесь все подлинники. Стивен был большим ценителем живописи. Особенно начала двадцатого века.

Мартин взглянул на рисунок Матисса:

– Это, должно быть, стоит целое состояние?

– Коллекция Стивена оценивается в пятьдесят миллионов долларов. – Она легко назвала эту цифру, давно привыкнув к большим суммам. И вдруг поймала себя на мысли, что все деньги, связанные с ним и окружающие ее, – грязные. Вся эта роскошь оплачена деньгами от продажи наркотиков и торговли оружием. Как страшно жить с подобными мыслями. Ей казалось, что теперь каждый понимает, откуда такое богатство.

Она подала Мартину бокал вина. Тот не успел пригубить, как в комнату вбежал Адам.

– Пат заставляет меня идти спать! А кто мне почитает? – Он обнял ее ноги и прижался к ней, чуть не выбив бокал из рук.

– Адам, слишком поздно. К тому же я не могу оставить Мартина сидеть здесь одного, – строго возразила Кристина.

Адам оторвался от нее и оценивающе поглядел на Мартина:

– А может, этот дядя прочтет мне сказку? Мартин расхохотался.

– Нет, это не по моей части, но скажу по секрету, я футболист. Ты умеешь играть в футбол?

Адам открыл рот от восхищения и кивнул головой.

– Тогда какие проблемы? Я буду приезжать и давать тебе уроки футбольной игры, – подмигнул ему Мартин.

– А можно я приглашу своего друга Бена? Он отличный футболист.

– Конечно, а сейчас иди спать. Спортсмены ложатся рано.

Адам послушно пошел к двери и на ходу прокричал:

– Я иду спать! А завтра стану футболистом! Спокойной ночи! – И выбежал так, словно он на футбольном поле.

Мартин присел на тахту.

– Устаешь ты с ним? Кристина села рядом.

– А у тебя есть дети? Мартин покачал головой:

– Нет. Последние три года мы надеялись на чудо. Моя жена Мария не может иметь детей. Выяснилось, что у нее бесплодие. Но ей по-прежнему кажется, что причина во мне. Сейчас мы как-то отдалились друг от друга. Эту неделю она гостит у матери в Глочестершире, а я уезжаю в Италию и Испанию по делам бизнеса.

– Очень жаль… – ее так и подмывало сказать ему о сыне. Но она благоразумно промолчала.

Он выпил вино и, как бы извиняясь, добавил:

– Ерунда все это. У тебя своих проблем на сегодня достаточно, – его рука нашла ее. Кристина не придумала ничего лучше, как рассказать ему все, что наболтал ей Джеймс Моррис, разумеется, кроме отцовства. Кристина умолкла на минуту, но потом призналась, что с трудом верит во все это.

– Неужели я жила в сплошном обмане? Человек, которого я любила, вел двойную жизнь.

Мартину показалось странным, что она раньше не задумывалась об этом.

– И ты совсем ничего не подозревала?

– Было несколько случаев. Но Стивен объяснял, что есть такой закон – нельзя путать выгодный бизнес с отношением к человеку, который тебе лично не нравится. Я не перечила ему. Хотя Антонио никогда не доверяла.

– И что ты собираешься делать? – спросил Мартин.

– У меня нет выбора. Пойду в Управление по борьбе с наркотиками и выведу Антонио и его банду на чистую воду.

– Это опасно. Скорее тебе стоит отказаться от покупки акций и позволить Антонио их купить, а потом уже сообщить об этом в Управление.

– Нет. Я не могу, Мартин. Оказывается, за нашей компанией давно следят. Стивен собирался обратиться туда, и я обязана выполнить его желание, чего бы мне это ни стоило.

Мартин подвинулся к ней поближе и отбросил со лба ее волосы.

– Я беспокоюсь о тебе. Ведь до сих пор все еще влюблен в тебя.

Она осторожно отстранила его.

– Я знаю. Но вряд ли сейчас подходящее время. Известия о Стивене для меня страшнее его смерти. Позволь мне попрощаться с тобой и пойти спать. Силы совершенно покинули меня. А ты останься. Для тебя комната налево в конце коридора.

– Спокойной ночи, Кристина, – он поцеловал ее в щеку и уже собирался выйти из комнаты, но она достала из кармана платья скомканный лист бумаги и протянула ему.

– Не уверена, что сейчас лучшее время для такого откровения, но ты вправе знать все Прочти. Стивен оставил мне письмо. В нем он утверждает, что Адам – твой сын.

Прочитав письмо, Мартин поначалу растерялся, потом разозлился и вдруг проникся жалостью не к себе и не к Кристине, а к Стивену. Этот сильный человек мог все и не сумел главного – сделать ребенка.

– Придумать это невозможно. Несмотря на чудовищные вещи, которые ты сегодня о нем узнала, он по-настоящему любил тебя. И ты должна жить с этой мыслью, – заключил он.

Это была щедрая оценка человека, которого он никогда не любил. Но Мартин понимал, что тяжелые времена у Кристины по-настоящему только начинаются. Он не оставил ее в эту ночь. Они долго-долго говорили. Кристина пробовала уговорить его наладить отношения с женой и не ставить их в зависимость от того, что она опять свободна. С тяжелым сердцем он согласился. Почти на рассвете они, обессиленные разговорами, одетые, прильнули друг к другу, зная, что через несколько часов они должны расстаться, и может быть, навсегда.

28 сентября 1993 года

Ясное бледно-голубое небо приветствовало Кристину, когда она, потянув за шнур, открыла тяжелые шторы. Слабый солнечный свет просачивался сквозь начинающую желтеть листву деревьев и падал на головы любителей побегать в столь раннее время. Она увидела маленького терьера, который, подняв лапу, написал на сверкающее хромом колесо «бентли», припаркованного у дома.