Мираса скорчила очаровательную гримаску:

— Я приказала им обратиться к тебе по имени, чтобы ты понял, что они пришли от меня. Я — единственная в Садах Владыки, кто знает твое имя.

Блейд мысленно принес извинения, но вслух сказал:

— Возможно, так, но я не был уверен. Секрет — не секрет, когда о нем знают двое. — Он не стал добавлять: «и один из них — женщина».

Мираса посмотрела на него с уважением.

— Ты прав, — согласилась она. — В особенности здесь, где нельзя повернуться, чтобы не узреть шпионов Второго Сына Владыки. Ты умен, Ричард Блейд, раз понимаешь необходимость хранить секреты.

— Английским воинам часто приходится иметь дело с секретами, моя госпожа.

— Значит, ты тем более подойдешь для выполнения миссии, которую собирается возложить на тебя повелитель Хуракун.

«Кажется, меня вербуют на службу», — подумал Блейд.

Конечно, это был не самый плохой вариант — и, безусловно, лучший, чем валяться под солнцем на жертвенном камне, раздувшись от жары, с распотрошенным брюхом. И все же…

— В чем состоит эта миссия, повелительница? — решил уточнить Блейд.

— Ты отправишься вниз по Великой Реке в Гонсар и. будешь шпионить там за служителями Айокана.

Блейд не сдержал усмешки. В кои-то веки в иной реальности его собирались использовать, так сказать, по прямому назначению — в роли секретного агента. С тех пор как он впервые уселся в кресло в лаборатории лорда Лейтона, ему довелось побывать во всевозможных мирах, принимая обличье корсара и мессии, солдата и невольника, стража закона и бунтовщика, но нигде еще, насколько он помнил, ему не предлагалась роль шпиона.

Но на самом деле поводов для веселая было маловато. Вряд ли жрецы Айокана смирились с поражением; его наверняка ищут, и если он будет обнаружен поблизости от одного из храмов — все равно, в Чирибу или в Гонсаре, — на том и завершится его секретная миссия. Блейд попытался объяснить ситуацию Мирасе. Выслушав его, женщина кивнула.

— Повелитель Хуракун подумал об этом, — заявила она. — Но мы замаскируем тебя так, что мать родная не узнает, не то что жрецы Айокана.

— Но мой рост никуда не спрячешь! — воскликнул Блейд. — А в Чирибу я не встречал ни одного человека, столь же рослого, как я!

— Все это так, но гонсарцы — огромные и волосатые, а в Чирибу встречаются полукровки. Тебя замаскируют под одного из них.

— Я не говорю по-гонсарски, владычица, а это будет выглядеть подозрительно.

Блейд проверял ее, пытаясь выяснить, насколько тщательно спланирована предстоящая операция. На самом деле проблемы языкового барьера не существовало — компьютер так модифицировал его мозг, что в любой реальности он мог понимать и говорить на всех языках. Но Блейд не собирался объяснять принцессе, как работает компьютер Лейтона и что это вообще такое.

Она с блеском выдержала испытание.

— Гонсарский язык не сильно отличается от наречия, на котором говорят в Чирибу, и выучить его несложно, в особенности тем, кто так хорошо говорит на чирибуанском. Интересно другое: ты, чужестранец, знаешь наш язык. Откуда? — Она задумчиво нахмурилась, но тут же добавила: — Впрочем, сейчас это только к лучшему.

Блейд напрягся, ожидая услышать вопрос о том, где и как он выучил местный язык: Мираса была достаточно сообразительной и вполне могла попытаться заманить его в ловушку. Но вместо этого она сообщила:

— Несколько недель ты будешь заниматься гонсарским с лучшими учителями в Чирибу.

— Прекрасно, — кивнул странник. — Что же до разведки в Гонсаре, то мне уже доводилось выполнять подобную работу в Англии. Это очень опасно, а если шпион толком не подготовлен, становится опасным вдвойне — как для самого лазутчика, так и для тех, кто его послал.

— Мы здесь, в Чирибу, совсем не глупцы, — резким тоном ответила Мираса. — А в Саду Владыки и вовсе не держат слабоумных. Говорят, Первый Сын не слишком умен, потому что следует путями, которые указываю я, но разве это глупость — слушать советы более мудрого?

Она явно ожидала положительного ответа на свой вопрос, но Блейд промолчал.

— А ты — хитрый человек и сильный воин! О тебе можно слагать легенды, — продолжала Мираса. — Было бы глупо выбросить тебя подобно надоевшей игрушке, а посему ты будешь подготовлен так, как только возможно. Я, супруга Первого Сына Владыки, клянусь тебе в том! Я сама прослежу за твоей подготовкой, даже если мне придется пойти на открытое столкновение с Пиралу, Вторым Сыном великого Хуракуна.

— Почему этот Пиралу желает от меня избавиться? — поинтересовался Блейд.

Заверения принцессы несколько успокоили странника, но ему хотелось как можно больше узнать о политической ситуации в Чирибу и Гонсаре, а также о культе Айокана. Если уж пускаешься вплавь по опасной реке, стоит заранее знать, где в ней подводные камни и мели.

К счастью, он задал именно тот вопрос, который принцесса хотела услышать. Теперь проблема заключалась только в том, как остановить словесный поток, хлынувший из уст Мирасы. Она говорила так быстро, что Блейд не сразу разобрался, что к чему. В конце концов, получилось примерно следующее.

Культ Айокана формально не являлся официальной религией Чирибу, но его жрецы обладали не меньшей властью, чем католические священники в Ирландии. Некоторые искренне верили в проповедуемое ими учение, другие уповали на то, что смирением добьются милости у жрецов, искусных в магии, умевших готовить лекарственные мази и настойки. Но большинство просто боялось за свою жизнь. Лишь немногие открыто противостояли всемогущему богу, но эти люди обычно жили недолго. У слуг Айокана имелись храмы во всех городах Чирибу, множество жрецов и целая армия Священных Воинов.

Осмелившиеся выступить против культа Айокана чаще всего погибали при загадочных обстоятельствах. На трупах иногда находили вырезанные крылья летучей мыши — знак, оставленный Обреченными на Смерть, фанатиками в масках, которых пичкали наркотиком и отправляли на улицы — обычно по ночам. Обреченными назывались люди, избранные Айоканом для высокой миссии — они должны были поставлять ужасному божеству людские души, которыми он питался.

Эти палачи были объявлены Священными Охотниками Великого Айокана и могли беспрепятственно убивать и мародерствовать, бросая тела своих жертв на улицах, дабы людские души могли не спеша покинуть бренную оболочку. Именно таких несчастных, погибших от руки наркоманов-садистов, видел Блейд в день своего прибытия в Цакалан.

Обреченные на Смерть считались псами жрецов Айокана — те снабжали их наркотиком, кормили и указывали очередную жертву. Когда-то в стране существовала организованная оппозиция, противостоявшая служителям безжалостного божества, но почти все эти люди погибли — или, как утверждала Мираса, погибнут со дня на день. Жрецам удалось найти высокопоставленных покровителей, и, в частности, их поддерживал Пиралу, Второй Сын Владыки — молодой и энергичный вождь, куда более почитаемый народом, нежели Кенас, Первый Сын и наследник. Строго говоря, стань Пиралу вдруг наследником вместо Кенаса, это не вызвало бы возмущения в народе.

Кенас не был ни злым, ни жестоким, ни особенно глупым (Мираса улыбнулась, отметив это), но он, толстый неуклюжий уродец, мало подходил на роль наследника Змеиного Престола. Больше всего он любил возиться с драгоценными металлами и обнаружил на этом поприще незаурядные способности. Как ювелиру, ему не было равных в Чирибу, но как принц и вождь Кенас не снискал себе чрезмерной популярности. В народе поговаривали, что именно Пиралу должен занять трон после смерти Хуракуна, и эти разговоры расползались среди людей, словно чума. Еще немного, и верховный жрец шепнет словечко братьям, повелевающим Обреченными на Смерть, а затем в один прекрасный день Кенаса найдут мертвым, с вырезанными на животе крыльями летучей мыши. Вместе с Кенасом Священные Охотники прикончат все надежды на избавление страны от цепких лап слуг Айокана.