Птерин не добавил традиционную ритуальную фразу, поразив тем самым Блейда до глубины души. «Не иначе, язык у него сегодня отсохнет за такое богохульство», — не без удовольствия подумал странник. Чувство юмора, к счастью, никогда его не покидало.

Внезапно от подножия холма послышался барабанный бой и свист флейт. Посмотрев туда, Блейд увидел, как толпа расступается, освобождая проход колонне одетых в черное воинов. В ее середине двигалась небольшая группа людей, облаченных в черные туники и огромные черные головные уборы, украшенные перьями.

— Приближаются повелитель с сыновьями, — сообщил Птерин.

Владыка и его свита быстро поднялись на холм. На самом его верху сопровождавшие их стражи замерли, а трое мужчин в черных туниках и огромных головных уборах уселись на специально отведенные им белые плиты. Жрецы и Священные Воины расступились, давая пройти владычному семейству, затем вновь сомкнули ряды.

Присутствие повелителя и его воинов осложняло и без того непростую ситуацию. Блейд уже сомневался, не сглупил ли он, так долго выжидая. Вместо того чтобы получить лучший шанс для побега, он раз от разу получал все более худший. Ему придется действовать совсем скоро — если он вообще думает действовать.

В это мгновение снова забили барабаны и взвыли флейты. По мнению Блейда, они ужасно шумели, и он искренне сожалел, что в детстве медведь не отдавил ему оба уха — может, тогда бы он принял этот визг и вой за музыку. Внезапно бросившись к группе нагих мужчин и Женщин, четверо воинов выхватили совершенно не сопротивляющегося юношу, который был даже не в силах передвигать ноги, пока его тащили к огромному белому валуну. Как только Священные Воины уложили его на блестящую ровную поверхность, появились девять жрецов, взялись по двое за каждую конечность юноши, а девятый, Птерин, вынув огромный бронзовый нож из специального углубления в камне, высоко поднял клинок и несколько раз провел им над грудью распростертой жертвы. Блейд понял, что жрец рисует в воздухе крылья летучей мыши.

Затем нож пошел вниз, врезавшись в тело чуть ниже грудной клетки. Юноша дернулся, но не закричал, хотя глаза у него выкатились из орбит. Он так и не издал ни звука, пока жрец потрошил его, рисуя ножом на животе крылья летучей мыши. Закончив свою кровавую работу, Птерин выкрикнул какое-то слово. Тут же взвизгнули флейты, забили барабаны, и верхняя часть валуна с телом на ней внезапно исчезла из поля зрения.

Блейд сглотнул слюну. Зловещее молчание, сопровождавшее движения острого ножа, действовало на нервы сильнее, чем жуткие вопли и стоны. Сам он, решил странник, молчать не собирается, и они от него услышат много нового и интересного — в частности, все, что он думает о них и об их боге-садисте.

Священные Воины уже тащили следующую жертву, молодую женщину. Она тоже умерла молча. Блейд с отвращением замечал, как меняются выражения лиц окружавших его жрецов и воинов: на них появилась мерзкая похотливая жажда крови. Еще чуть-чуть, и они настолько увлекутся происходящим, что забудут о нем, и тогда снова забили барабаны и засвистели флейты, выпевая новый, довольно сложный ритм, С грохотом открылась дверь, едущая в подземный храм, и из темноты появилась фигура, которая могла разве что присниться в кошмарном сне. Тело ее было человеческим, окрашенным с головы до ног в белый цвет, но шею венчала огромная голова летучей мыши с длинными ушами, не меньше чем по футу длиной, и горящими красными глазами. На плечах крепились синие кожаные крылья, длиной футов шесть, отведенные назад, слегка трепыхавшиеся с каждым шагом чудища. Талию перехватывал широкий синий пояс, с которого свисал длинный нож с усыпанной драгоценными камнями рукоятью.

К счастью, Блейда было не так легко запугать и уж совсем тяжело одурачить. Появление чудовища послужило сигналом — нетрудно было догадаться, что это и есть верховный жрец Сакула и что его прибытие должно предшествовать Великому Жертвоприношению. Блейд обвел взглядом окружавших его служителей Айокана — все они смотрели на верховного жреца, и, значит, настало время действовать.

Отступив на шаг, он ринулся в атаку и со всей силы врезался в двух воинов, стоявших прямо перед ним. Их отбросило вперед; правда, они не упали, потому что люди на вершине холма сгрудились в плотную массу, подпирая друг друга спинами и локтями. Вместо этого они налетели на стоявших перед ними воинов, которые, в свою очередь, врезались в тех, что стояли перед ними, те — в следующих, и так далее (в родном измерении это называлось «эффект домино», по аналогии с падающими костяшками). Неожиданность нападения сделала свое дело — перед Блейдом открылся проход.

Он бросился туда, по дороге вырвав топорики из-за поясов у двух воинов, и с силой ударил ими куда пришлось. Брызнула кровь, и два человека повалились наземь. Блейд с горящими глазами, размахивая оружием забрызганный чужой кровью, ринулся вперед.

Один из воинов кинулся на него с мечом. Может, слуга Айокана вовсе не был таким смельчаком, а просто получил хороший толчок в спину — в любом случае, это не играло роли. Блейд парировал его удар одним топориком и рассек нападавшему горло другим. Воин стал судорожно хватать ртом воздух, стараясь рукой зажать рану, но кровь лилась сквозь его пальцы.

Служитель Айокана пошатнулся и, споткнувшись о чью-то ногу, рухнул, а на него сверху свалились еще два воина и три жреца. Остальные не были ранены, но громко вопили от ужаса.

Как известно, страх заразителен. Паника распространилась в мгновение ока, и вот уже стройные ряды жрецов и воинов дрогнули и рассыпались. Служители Айокана истошно кричали, отпихивая стоявших рядом, лягались и пихались, ругая, проклиная и толкая Друг друга. Всем хотелось одного — оказаться подальше от этого демона в человеческом обличье. Если бы Блейд внезапно превратился в Айокана и начал пить кровь и пожирать плоть жрецов и воинов, они едва ли испугались бы сильнее.

Но торжествовать было рано: предстояло расчистить себе дорогу к краю холма. Разбив топориком череп очередному воину, странник с силой наступил на чью-то ногу, попавшуюся на пути, и услышал, как треснула кость. Когда человек закричал от боли и ужаса, Блейд подпрыгнул вверх и переломил жестоким ударом кому-то плечевую кость, вызвав новый вопль ужаса. Разведчик чуть не упал, потеряв равновесие; он был уязвим в эту секунду, но подумал о том лишь один воин, тут же бросившийся к нему с обнаженным клинком. Странник успел выставить вперед топорик, и воин, не успевший затормозить, едва не проломил обухом грудину. Это его остановило. Блейд замахнулся вторым топориком и чуть не отсек противнику голову, рубанув по шее. Тот всхлипнул и согнулся пополам; кровь хлынула у него изо рта и разрубленного горла.

Поверженный упал на спину, и теперь, перешагнув через него, можно было немного продвинуться вперед. Блейд перепрыгнул через труп, врезавшись в жреца, стоявшего в конце открывшегося прохода. Разведчик не стал утруждаться и отрубать ему голову — он просто толкнул святого человека как следует, и этого оказалось вполне достаточно.

А вот попавшийся на пути воин не был святым человеком: он тоже отлетел в сторону, но из разбитого черепа у него фонтаном била кровь. Блейд выхватил у падающего солдата из-за пояса меч и швырнул один из топориков в середину толпы. Теперь ему требовалось что-нибудь подлиннее, чтобы расчистить себе дорогу.

Неудобство состояло в том, что он не мог как следует размахнуться, а без замаха меч и топор теряли половину убойной силы. «Проклятие, — бормотал вполголоса Блейд, нанося свирепые удары, — чертовски недалекий народ в этом Чирибу… даже кинжал выдумать не сумели… только горазды кишки выпускать из жертв…»

С мечом в одной руке и топориком в другой он упорно пробивался сквозь людскую массу. Через головы служителей Айокана Блейд разглядел, что некоторые Священные Воины начали понемногу приходить в себя и схватились за оружие. Паника пошла на спад, и если Священные Воины до него доберутся… Правда, им придется убить и ранить немало своих, чтобы достичь того места, где находился странник, да и сам он отнюдь не собирался праздно поджидать преследователей.