– Алексей Громов, – похоже злить этих громил гиблое дело. Лучше сотрудничать.
– Громов значит. Ну не такой уж ты Громов, – Лысый посмотрел на меня и даже чуть приподнял уголки губ. Как-то даже по-доброму что ли, отчего внутри меня появилась необъяснимая легкость. – Громов… Хотя это, конечно, с какой стороны посмотреть. Рассказывай все по порядку.
– А потом что? – других вариантов у меня нет, это точно, но и вот так просто все выкладывать тоже не хотелось.
– Там решим, – прогудел черноволосый. – Рассказывай давай.
Немного помялся принимая окончательное решение. Дверь в комнате одна, в дверях Закат, передо мной эти двое. Да, дела… К сожалению, повыкобениваться не получится.
– Зовут меня Алексей. Теперь Алексей Громов. Матвей Громов мой дед. Ну как дед… – задумавшись и подбирая слова, заметил, что пока Лысый отвлекся, Черноволосый незаметно спрятал в руке одну из фигурок с доски. – Да как объяснить то... В общем Громовых кто-то проклял. Трое сыновей старика умерли, как и мать Алексея при родах. Сам мальчишка родился овощем, совсем без магии да и погиб сразу же как только мать перестала дышать. Но не до конца. Матвей Егорыч жизнь в теле внука всякими эликсирами подпитывал и своей жизненной силой делился, а сам в это время к какой-то вуду-хрене готовился.
– К чему? – переспросил Черноволосый, удивленно уставившись на меня такими же зелеными глазами, что и у Лысого.
– У нас так иногда магию называют. Точнее те фокусы, что за неё выдают, – уклончиво ответил я и неопределенно покрутил рукой в воздухе – В общем, когда пацану четырнадцать стукнуло, Егорыч какой-то ритуал провел и мою душу в тело внука засунул. Не то, чтоб я жаловался. В своем мире я вроде как умер, однако у вас тут вообще все по-другому. Магия эта ваша, твари безглазые людей жрут заживо... Я пока из застенков своих до истока добрался, столько всего насмотрелся, аж дрожь пробирает. Да и убили бы меня, если бы голос из амулета мне не помог.
– Каких застенков и какой голос? – недоуменно спросил Лысый.
– Ну-у-у-у, – начал я, снова подбирая слова. – С дедом мы вроде как поначалу вполне мирно прожили. Тело полтора десятка лет почти без движения было. Пришлось заново ходить, ползать и лазать учиться. Естественно Егорыч меня и с мечом учил обращаться, и с копьем, и с луком. А когда перестал походить на паралитика, старик сказал, что потомство от меня ждет. Мол ради этого он мне новую жизнь дал, и вообще я ему обязан. Нет, его конечно понять можно. Он за семью переживает и все такое… Но вы на меня посмотрите! Пацану недавно четырнадцать стукнуло, да и дети – это ж какая ответственность. Их растить, воспитывать нужно. У нас так не принято, чтобы дети детей делали! Ну Егорыч тогда в комнату меня и упрятал. Сказал, что, если нужно будет, меня как козла выдоят. А пока мол сиди, думай над своим поведением. Выпускали из комнаты погулять, да и про тренировки Егорыч не забывал.
– Узнаю Мотю, – хмыкнул Лысый, поворачиваясь ко второму громиле. – Помнишь, Гряда, как он с Зарей тут разборки устраивал? Три недели стены ходуном ходили, измором взял!
– Ага, было время… Мозгов вообще нет, но упертый как Заря с Закатом вместе взятые! – Гряда, кажется так Лысый назвал своего партнера по шахматной партии, снова посмотрел на меня. – А что за голос?
– Когда я в теле Алексея проснулся, Егорыч мне амулет дал, – вынул из-под рубахи веревочку с треснувшей безделушкой и показал этим двоим. – Сказал, что это вроде бы как реликвия рода и на ноги мне подняться поможет. А сегодня, когда твари напали на поместье, меня попытались убить. Воткнули кинжал в сердце, и в процессе моего отправления в мир иной появился какой-то голос. Назвался предком всех Громовых и сказал, что вылечит меня, если я отправлюсь в родовой исток.
Говорить о том, что голос передал мне часть своих знаний и какую-то силу не стал. Пусть будет козырь в рукаве, если что-то пойдет не так. Хотя, конечно, от козыря пока одно название. Понять бы еще как пользоваться подарками дальнего «родственничка».
– Предок говоришь… – как-то загадочно улыбнулся Лысый. – Ну, а потом что?
– Да ничего, – пожал я плечами. – Пробился в исток через парочку тварей, затем поиграл в догонялки вот с этим, – указал рукой на Заката. – На этом всё. Мужики, можно я пойду, а? У вас тут свои дела, а я по своим двину. Всё это как-то само собой получилось, случайно!
Стоять без штанов, когда напротив тебя такие громилы, было как-то не очень.
– Случа-а-айно, – протянул Лысый. Вид при этом у него был такой, словно он сейчас в старую черепаху с палкой превратится и начнет рассказывать про судьбу.
– Иди сюда ближе, посмотрю на тебя, – черноволосый-Гряда махнул мне своей огромной ладонью, размером с лопату. На такую положит, а второй прихлопнет – артачиться тут точно не стоит.
Тяжело вздохнув, подошел к черноволосому. Тот взял мою голову в свою огромную лапу и начал вертеть в разные стороны. Сожми он сейчас свою кисть и всё – лопнет моя головушка как гнилой помидор.
– Ну да, от проклятия одни следы только остались. Мальчишка умер, оно и развеялось, – Гряда продолжал вертеть мною в разные стороны, и от тяжести его руки шея ушла в плечи, а позвонки противно захрустели. – А Матвей молодец, сообразил как выпутаться. Край, что думаешь?
– Да что тут думать, сосуд разбит, – покачал второй гигант головой. – Потому и энергии ни капли в нем не было, пока он в исток не попал. Ни я, ни ты ему не поможем. Ты на каналы взгляни, там же все в лоскуты.
– Это ты на что намекаешь? – На лице Гряды появился… Испуг? – Край, я с ним больше никуда не пойду. Мне хватило двести лет в теле Торчина. Ты вспомни как он из скверны своё пойло варил. У меня от одних воспоминаний о той гадости голова раскалывается.
– И ничего и не гадость! Я формулу доработал и уверен, что теперь это будет лучший самогон во всех мирах!
За моей спиной раздался новый голос и обернувшись я увидел, как в комнату входит рыжий парень.
Ростом чуть выше меня, крепкий. По сравнению с этими двумя сидящими за столом, вполне обычный на вид. Короткая рыжая борода аккуратно подстрижена, волосы на голове собраны в хвост на затылке, почти так же, как носил Матвей Громов. И глаза синие, один в один как теперь у меня.
– Помяни беду, – пробасил Гряда. – Край, вот кто тебя за язык тянул?
– Ну сам подумай, сейчас сосуд парня наполнится, он выйдет из истока и всё. Сколько ему останется, Крест? – лысый-Край обратился к вошедшему парню.
Рыжий наклонился ко мне, осмотрел с разных сторон, словно я экспонат какой-то, а затем досадливо цокнул.
– Пара месяцев, может быть даже три-четыре, – вновь цокнул языком Рыжий. – И то, если повезет. К тому же это не Торчин, троих точно не потянет. Но ваши железки я бы с собой прихватил.
Рыжий не прекращал вертеть мою голову в разные стороны, от чего раздражение внутри начало брать надо мною верх.
– Чего? Какие два месяца? – сбив его руку со своей головы, отступил на пару шагов назад, стараясь не выпускать из вида эту троицу и Заката в дверях. – Вы вообще кто?
Я, конечно, прекрасно осознавал, что в данной ситуации нахожусь далеко не на передних ролях, но то, что про мою смерть разговаривали настолько спокойно, не могло не напрягать.
Четыре пары глаз уставились на меня, как на идиота, а Закат вздохнул так, словно идиот я и есть.
– Тебе Матвей что про исток рассказывал? – Рыжий обошел Гряду со спины.
Черноволосый не сводил с него взгляда, поэтому, когда он отвернулся от шахматной доски, Лысый тут же переставил пару фигур местами и подмигнул Рыжему.
– Ну… – задумался я, поднимая из памяти смутные воспоминания. – Сказал, чтобы в исток я ни ногой. Он для меня под запретом и если сунусь, то мне конец.
– Радует, что остатки мозгов Мотенька не растерял. У парня же сосуд как решето. Пока он пустовал, все было в порядке. А как только пацан в исток попал, энергия начала ядро заполнять, моторчик завелся и все! Выйди он сейчас из истока, энергия из него просто вытечет, а из-за разорванных каналов восстанавливаться не будет. Вот тут-то ядро и начнет его жизненную силу высасывать, с логичным и скоротечным концом. Видимо, поэтому Матвей его и запугивал, чтобы последнего наследника не лишиться. Парень Моте для дела был нужен, а после истока ему верная смерть.
