Ян вернулся со стяжками на молнии и отвел парня к запертым воротам общей территории, чтобы дождаться полиции Чикаго. Парень почувствовал огромное облегчение, когда покинул окрестности Цыпы.

– Ты же знаешь, он может пересечь всю эту территорию за несколько секунд, – заверил Ян преследователя, когда они уходили, и он не ошибся. И когда Ян погнался за мной, а Цыпа поймал его в летящий захват, в результате чего он, задыхаясь, лежал в траве лицом вверх, а я стоял над ним и гоготал.

– Сколько времени у тебя ушло на то, чтобы научить его... не лижи меня, глупая собака!

– Не много, – заверил я его. – И может быть, если ты перестанешь называть его глупым, он будет делать это и для тебя, – самодовольно закончил я.

Он зарычал на меня. Цыпа наклонил голову, как это делают собаки, когда не уверены в том, что ты хочешь сказать.

– Ты собираешься отказаться от пари? – подначил я его.

– Нет, черт возьми!

– Отлично, – сказал я, протягивая ему руку.

Он ворчал всю дорогу домой.

Ужин был прекрасным до того момента, как его отозвал Илай, которому требовалось подкрепление в доме нашего босса. Я поехал домой один. По дороге мне позвонил Ян и сказал, что забирает одного из ребят из своего старого подразделения в больницу, и мне не стоит ждать, потому что он опоздает. Я не стал предлагать поехать, потому что Ян не такой. Если бы он хотел, чтобы я был там, он бы сказал.

Я лег спать около часа ночи, но Яна все еще не было, поэтому я написал ему спокойной ночи и отправился наверх. Где-то около трех меня толкнули, и когда я перевернулся, чтобы проверить, как он там, он лежал ко мне спиной.

У Яна были особые способы общения, которые не имели ничего общего с разговорами. Если он забирался в постель и нападал на меня, это было довольно легко понять. Иногда он крепко обхватывал меня, обнимал, и это происходило только потому, что случилось что-то ужасное или печальное и он понял, что может потерять меня, или кто-то потерял свою любовь, или еще что-нибудь из миллиона вещей, которые побуждали его вернуться домой и обнять меня достаточно крепко, чтобы его тело знало, что я рядом, в безопасности в его объятиях, так же как и его голова. Но если, как сейчас, он ложился в постель, задевал меня, а потом, когда я поворачивался, откатывался от меня, это был его способ сказать, что я ему нужен.

Сдвинув одеяла и расправив их вокруг себя, я придвинулся к нему, нежно поцеловал его в затылок, услышал тихий вздох, которого так ждал, а затем обнял его и прижался к нему всем телом.

Спустя столько времени, что я чуть не заснул, он сказал:

– Двое парней из моего старого подразделения были убиты.

– Мне так жаль, – прошептал я ему в волосы. – Когда это было?

– Пару дней назад.

Я знал, что это не его бывший командир группы, Мохаммед Куреши, иначе мне бы позвонила его жена, Стейси. Мы были близки. Во время пандемии мы переписывались и общались по FaceTime, а когда все возобновилось и до того, как вирус поднял свою уродливую голову, мы встречались, чтобы пообедать или выпить, или водили наших собак в парк, что было весело, потому что у нее был чихуахуа, а у меня - оборотень.

До того как Захра О'Рейли забеременела, она обычно была третьим мушкетером, выгуливая своего бигля Стэнли. Она по-прежнему приглашала нас к себе, потому что доверяла мне и Стейси, но что касается выходов в свет... она не была к этому готова. Не носящая в себе новую жизнь. До ковида мы с ней любили ходить по магазинам вместе, вместе с одной из моих старейших подруг, Аруной Даффи, которая тогда была беременна, но теперь она предпочитала держаться от незнакомцев на расстоянии более шести футов. Но она, как и Стейси, позвонила бы мне, если бы потеряла любовь всей своей жизни.

– Коллинз и Бейкер - ты встречался с Коллинзом в аэропорту в тот раз - они оба были убиты в Дакаре по какой-то...

– Эта часть не важна, – успокоил я его, крепче прижимая к себе.

– Нет, – согласился он, отталкиваясь от меня, нуждаясь в том, чтобы я проявил больше власти и крепче прижал его к себе.

– А похороны будут?

– Склад, где они... он взорвался, и никто не смог... – он замялся, и я уткнулся лицом в его плечо. – Хант, это тот парень, с которым я был в больнице, он пытался зайти за Коллинзом, но после взрыва и того, как сильно полыхал огонь, просто...

– Значит, твой приятель сейчас практически сломлен.

Быстрое ворчание в знак согласия.

– И ты чувствуешь себя виноватым за то, что тебя там не было?

Он прочистил горло от непролитых слез.

– Нет. Бейкер занял мое место в команде, нас учили одинаково, мы выполняли одну и ту же работу, и он был чертовски моложе меня.

Но я-то знал, что это не так. Кем бы ни был Бейкер, он не был Яном Дойлом. И не то чтобы Ян был суперменом, он тоже таскал с собой много призраков, но Ян возвращал людей домой. Захра могла это подтвердить.

– В субботу будет что-то вроде поминок, и я хочу пойти, и мне нужно, чтобы ты пошел с... – его голос надломился, сорвался, и я перекинул ногу через его бедро, крепко обнял и прижалась к нему, пока он содрогался.

– Я не оставлю тебя, – прошептал я ему в волосы.

И только тогда он выдохнул.

****

Это было не то, чего я ожидал. Я представлял себе мрачное мероприятие, но люди разговаривали, смеялись и обменивались историями. После рассказа особенно хорошей истории наступало долгое молчание, а затем произносился тост: «За Коллинза» или «За Бейкера», и все выпивали.

Я познакомился с Джорджем Хантом, который, как я с удивлением узнал, был телохранителем дочери моего босса, Ханны Кейдж.

– Зачем ребенку маршала нужна охрана? – спросил я его, когда он сидел в кресле на террасе в тени, выглядя немного потускневшим и покрытым синяками, а также почти без призраков, но, как отметил Ян, целым и невредимым.

Он насмешливо сказал.

– Ты даже не представляешь. Этот ребенок - магнит для неприятностей.

– Серьезно?

Он кивнул, сделав большой глоток пива.

– Она всегда выглядит такой уверенной, когда я с ней разговариваю.

– О, она потрясающая и уверенная в себе, – заверил он меня. – Когда-нибудь она станет президентом, помяни мое слово.

Я улыбнулся, потому что он явно обожал ее.

– Но, – резко добавил он, – она притягивает неприятности.

– Например?

– Не маленький кролик, который ходит вокруг невинно, чтобы люди думали, что она добыча или что-то в этом роде. Я не об этом. К сожалению, этот ребенок ничего не боится. Проблема в том, что из-за того, что она считает себя супергероем, она сует свой нос в плохие дела, и иногда ситуация, которая кажется совершенно нормальной, в итоге превращается в полное дерьмо.

– Ха.

Он кивнул.

– Однажды она пошла за блестками, а в итоге нарвалась на банду парней, продававших поддельные сумочки из подсобки какого-то магазина.

– О, я помню это, – живо откликнулся я. – Ян должен был заехать за ней.

– Да, видишь? Повезло, что ее отец такой, какой он есть, и он смог вытащить ее из этого дерьма, а теперь, конечно, у нее есть я.

Я улыбнулся ему.

– У меня есть GPS на этом ребенке, потому что я ей не доверяю.

– И почему она заслуживает такой защиты? Я имею в виду, не считая всей этой ситуации с магнитом для проблем.

– Потому что Аарон Саттер - ее дядя, и она обычно помогает ему что-то сделать, например, возглавить аукцион или что-то еще. К тому же на ней обычно надето какое-то безумное количество драгоценностей, которые многие хотели бы заполучить в свои руки.

– О, точно. Я помню благотворительный вечер в Музее Филда много лет назад, но я и понятия не имел, что она возглавляет такие мероприятия. Я думал, она просто присутствует.

Он покачал головой, сделав еще один глоток пива.

– Нет. Теперь она - виновница торжества.

– И как же тебя уговорили стать ее телохранителем?

– Она выбрала меня, – ответил он так, словно это было физически больно. – Она могла выбрать много других блестящих граждан, но Мигель Ромеро - это начальник службы безопасности Саттера - сообщил мне: «Да, Хант, ты имеешь удовольствие присматривать за Ханной Кейдж».