Мы пропустили трех полицейских, спешащих по следу женщины – глухие шлемы с опущенными забралами, бряцанье тяжелых сбруй, лязг подбитых металлом армированных подошв – после чего водитель снова нажал на газ и лимузин продолжил свой прерванный бег. Удивительно, но миловидное личико незнакомки до сих пор стояло перед моим мысленным взором – большие темные глаза, густые брови, словно бы подведенные углем, и суровая складочка между ними… Пухлые, но при этом резко очерченные губы… Собранные в нелепый узел волосы вполне могли бы соперничать с локонами первых вампирских красавиц – получи только оные волосы должный уход. Ох, знала бы Тельма Моррас, какие мысли роятся сейчас в моей голове! Уж эта дьяволица наверняка оскопила бы меня самым жестоким способом! Особенно теперь, когда мы с ней уже несколько недель ведем серьезные разговоры о помолвке.

– Смазливая деваха, – вынес свой вердикт фон Вул, облизывая губы толстым шершавым языком. – Я бы не отказался отведать ее крови. Должно быть, недурной букет – в особенности, если разбавить чем-нибудь горячительным!

Я хмуро кивнул, без всякого смысла таращась в окно, за которым в море тьмы неспешно проплывали блещущие вывески казино, борделей и театров. Я обретался в Кроненбурге уже пятый год подряд, но до сих пор никак не мог привыкнуть к колоссальной высоте его башен из стали и камня, к изяществу его тонких шпилей, устремлённых в затянутые вечным смогом небеса, к титаническим скульптурам древних героев, подпирающим массивные купола из полированного мрамора. Величие этого города – беспрестанно разрастающегося во все стороны, в том числе вверх – словно бы символизировало величие всей Кайдарской империи, тысячелетнего рейха вампиров, коему сама судьба уготовила полную власть над миром.

Барон лениво продолжал свой милитаристский треп – похоже, нуждаясь скорее в слушателе, нежели в собеседнике – а мой разум блуждал где-то в горних высях, между стылыми вершинами небоскребов, плотно усаженных серокаменными горгульями всех видов и форм. Через какое-то время кажущаяся бесконечной Дракен-штрассе закончилась, и мы вырулили на скоростное шоссе, уводящее к району поместий. Там, вырастая из неприступного отшиба, нависал над городом замок герцога Глемма, подобный гнезду какого-то невообразимо гигантского ворона. Уже сейчас узорчатый контур замка был отчетливо различим на фоне темного неба благодаря обильной подсветке, включенной по поводу празднества. Сказать, что я волновался, значило не сказать ничего. Несмотря на то, что посещать торжественные мероприятия мне приходилось не раз и не два, столь высоко по социальной лестнице я еще не забирался, и потому страстно мечтал только об одном – не обделаться ни в прямом, ни в переносном смысле. Однако мое извечное косноязычие и не к месту ноющий живот делали оба варианта угнетающе вероятными.

***

Холодный дождь начал накрапывать как раз когда лимузин остановился во дворе замка, а лакей услужливо распахнул нам дверцу. Темно-серый полированный камень, из которого было сложено монументальное строение в стиле нордической неоготики, мерцал и искрился в мертвенном электрическом свете зажженных повсюду ламп. Гостей собралось немало, но они все продолжали и продолжали прибывать. Проследовав по красной ковровой дорожке, мягко пружинящей под подошвами сапог, мы миновали массивную входную арку. Высокие сводчатые залы, украшенные многочисленными гобеленами, скульптурами и доспехами, полнились гулом и гомоном. Знатные особы былых времен и полумифические властители древности взирали с потемневших картин на пеструю толпу своих последователей и наследников. Преобладали, конечно, черные мундиры и алые сутаны. С удивлением я наблюдал за тем, как из зала в зал чинно переходила делегация из далекой Азии – горделивый взор раскосых глаз, подведенных тушью, длинные тонкие усики, криво изогнутые невтягивающиеся клыки, шелест шелковых туалетов. Странно было видеть здесь представителей цзянши, учитывая нынешние напряженные отношения между Кроненбургом и Пекином. Спесивые повелители азиатской автономной провинции смотрели на нас, своих западных хозяев, с изрядной долей презрения, а тамошний наместник ставил себя едва ли не вровень с членами императорского семейства. По правде сказать, я был уверен, что регулярно происходящие в пограничье инциденты рано или поздно выльются в полноценное боевое столкновение. Напрасно фон Вул переживал, что грядущая схватка по ту сторону Атлантики станет последней войной в истории цивилизации. Человеческая государственность, конечно, не имеет будущего. Однако не исключено, что в следующей войне вампиры будут сражаться с вампирами…

– Ты только погляди, – фон Вул, забыв про всю свою напускную учтивость, бесцеремонно ткнул меня в бок. – Это же Юнцт, фаворит императрицы.

Взглянув в указанном направлении, я увидел рослого бледного вампира неопределенных лет, с густо напомаженными волосами, аккуратно разложенными на пробор. В его слегка выпученных водянистых глазах читалась вселенская тоска, синие губы, судя по всему, уже много лет не складывались в улыбку. Он стоял подле камина, украшенного демонической рожей, и вырывающиеся из портала языки пламени лишь подчеркивали синеву его трупьего лица.

– Жуткий тип, – едва не одними губами произнес фон Вул, заговорщицки косясь по сторонам. – Говорят, в новом сезоне «Зова крови» он задумал бросить вызов самому герцогу Глемму. Если хочешь знать мое мнение, он – дикая карта. Исходил Африку вдоль и поперек, собрав невероятную коллекцию охотничьих трофеев и засушенных человеческих голов. Слышал про легендарного зверя по имени Рау, якобы обитающего в болотах Танзании? По слухам, Юнцт добыл его рог и шкуру.

– Если он здесь, – бледнея начал я, – означает ли это…

– О нет, императрицу ты не встретишь даже на приемах столь высокого уровня. Кроме того, поговаривают, будто Кармилла вот уже несколько месяцев не показывается на глаза никому, кроме узкого круга приближенных. Некоторые считают, что дело тут нечисто.

– Может, она просто стесняется своего возраста?

– Ба! Двести сорок лет – разве для вампирши это возраст?

Когда мы достигли центрального зала, четыре угла которого подпирали титанические скульптуры древних воинов в рогатых шлемах, на балюстраде второго этажа как раз появился герцог Глемм. Гости приветствовали его почтительными аплодисментами. Он был одет в черный кожаный доспех с золотистым нетопырем на груди и алую тунику, небрежно наброшенную на плечи. Под сводами зала зазвучал его гулкий голос профессионального оратора – но я не столько слушал герцога, сколько пожирал его глазами. Глемм одновременно пугал и восхищал меня, как пугает и восхищает все истинно великое. Его волосы, коротко остриженные на военный манер, давно поседели, но во всей фигуре ощущались гибкость и сила, свойственные скорее молодому телу. Резкие, рубленые черты лица вызывали в памяти примитивных идолов, коих наши пращуры вытесывали из камня, располагая их на вершинах холмов и в укромных долинах. В самом деле, в его жилах текла кровь героев древности – в это легко верилось и без всяких экскурсов в пыльные генеалогические манускрипты. Быть может, я в какой-то мере идеализировал герцога, но сила его харизмы была столь велика, что избежать этого мог бы только черствый сухарь. Между тем, Глемм закончил официальную торжественную речь и, пожелав гостям приятного вечера, начал спускаться по массивной лестнице в зал. Двое телохранителей в черно-золотых доспехах с высокими воротниками следовали за ним по пятам, как тени.

– Хочешь, я вас познакомлю? – обронил фон Вул, с усмешкой созерцая обожание, сквозящее в моем взгляде.

– С герцогом?.. – мой желудок внезапно сжался в тугой комок. – Не стоит, право слово…

– Ерунда, нынче вечером это все равно произойдет. Я сам не раз слышал, как герцог положительно отзывался о твоих достижениях. Идем.

Фон Вул снова схватил меня под локоть и потащил сквозь толпу. Мы подождали, пока Глемм, стоя у основания лестницы, перекинется словом с парочкой министров. Заметив нас, герцог широко улыбнулся, демонстрируя превосходнейшие клыки.