– Разумеется, – с той же учтивостью ответил Найтблюм, – бейте.

– Ну что же, это была ваша вторая ошибка…

Быстро приняв позицию для удара, адвокат ударил по битку, с характерным грохотом разбив треугольник по столу. Выскочившие из заднего ряда шары сразу же были запущены в противоположные лузы. Остальные шары роем разлетелись по столу, разбежавшись кто куда.

Хэмминг Хмыкнул.

Шары забиты, значит дальше снова бьёт Дэкстер. И он не преминул это сделать.

Второй удар лёгким касанием задевшего красный шар битка загнал оный в лузу.

Снова удар за адвокатом. От борта и снова в цель. Хэмминг оставался невозмутим, а партия продолжалась.

– Позвольте узнать, – спросил Хэмминг, опёршись на кий.

– Валяйте, – ответил, преспокойно нанося следующий удар, Дэкстер.

– Вы сказали, что я ошибся два раза. Не так ли?

– Это верно.

– Так, какая же была моя первая ошибка?

Отбившись теперь от двух бортов блестящий шар прокатился и осторожно упал в намеченную лузу.

– Первой ошибкой, мистер Хэмминг, – ответил адвокат, аккуратно намелив кончик кия, – было пригласить меня в игру.

И снова шар летит в лузу.

Альберт с интересом наблюдал за партией в одного, улыбка не сходила с его лица.

– По всей видимости, – преспокойно заметил Хэмминг, – в бильярд вы играете лучше, чем в поло.

– Боюсь, что так, – ответил адвокат. – От этого борта в дальнюю лузу.

Эти слова Дэкстер подтвердил ударом о борт отправив следующий шар, под номером четырнадцать, в угловое отверстие бильярдного стола.

– Скажите, мистер Дэкстер, – сказал риэлтор, – как вы относитесь к своему роду деятельности?

– Вы имеете ввиду мою юридическую практику, – переспросил адвокат, бросив на него спокойный, но внимательный взгляд.

– Весьма сомневаюсь, что ваш профессионализм в такого рода делах можно назвать практикой.

– Интересно, – чуть ухмыльнулся Дэкстер, опёршись на кий и прикидывая маршрут своего следующего удара. – Не думал, что вы интересуетесь адвокатурой.

– В некотором роде.

– Свою работу я люблю, мистер Хэмминг, настолько же, как разумею и вы свою. Старинные поместья, древние особняки, которые держатся на, – Дэкстер на момент обернулся на Альберта, разведя руками и нарочито нахмурив брови словно припоминая слова, – историях и честном слове? Не так ли вы сказали?

Альберт, уже переставший улыбаться, чуть ухмыльнулся, но серьёзно взглянул на адвоката, а после перевёл оценивающий взгляд на риэлтора. В глазах Найтблюма не мелькнуло и тени возмущения. В этот момент он смотрел в сад на спрятавшуюся за рододендроном статую воина с мечом.

– Ах, вы об этом, – вдруг возвратился он в диалог из прекрасного сада. – Моя профессия меня радует уже многие годы. Не могу не отметить, что количество ваших побед в судебных делах, и не только, настолько велико, что боюсь к вам в гости может заглянуть самый влиятельный в мире бизнесмен.

– Вы наслышаны обо мне, – заметил адвокат прилаживаясь к сложному удару от примостившегося практически вплотную к борту шара.

Удар от борта, и шар, едва зазевавшись на краю лузы, вновь падает в неё.

– Наслышан, – подтвердил Хэмминг, – можно и так сказать.

– Я не привык афишировать свои успехи, – пояснил Дэкстер. – Тем более рекламировать себя на всех рекламных щитах, как некоторые мои коллеги.

Хэмминг красноречиво промолчал, взяв с подноса бокал со светлым виноградным соком и отпив немного.

– Именно поэтому я не прочь поинтересоваться у вас, – продолжил адвокат, покручивая в руках кий, – чем обязан такому вниманию? Почему вы наводили обо мне справки, мистер Найтблюм?

– Это не запрещено, – небрежно сказал Хэмминг, легко покачивая бокал в руке, – к тому же, по роду деятельности я вынужден знать таких как вы, хоть и не всегда лично.

– Таких как я? Как же это понимать и что вы всё-таки имеете ввиду?

Хэмминг неспешно смаковал виноградный сок из бокала и не торопился отвечать. Адвокат не вытерпел и продолжил:

– Неужели вы сказали это ради острого словца?

Но риэлтор опять отрешённо промолчал. Казалось, что он о чём-то забыл, о чём-то намного более важном, чем персона самого Джеймса Дэкстера.

Во время затянувшейся паузы адвокат практически успел возмутиться, даже успел нахмуриться и открыть рот, чтобы сделать Хэммингу замечание.

– Отнюдь, мистер Дэкстер, – спокойно опередил его речевой аппарат Хэмминг. – Я поясню: я восхищаюсь таким людьми. «Какими?», спросили вы? И я вам отвечу: такими, кто не боится риска, ведь как мы знаем из старой поговорки «Кто не рискует, тот не пьёт шампанского». Таким людям выпадает больше шансов в карьере. Тем более, если каждый раз рисковать ни чем иным, как собственным именем. Ведь чем выше ставки, тем больше приз. Я прав, мистер Дэкстер?

Адвокат промолчал, одарив риэлтора пронзительным взглядом с бесстрастного лица.

Только чрезвычайно чуткому человеку могло показаться, что в тот момент в нём что-то вспыхнуло, но тут же погасло.

– Все мы каждый день рискуем жизнью, мистер Найтблюм, – холодно бросил адвокат, прилаживаясь к следующему удару. – Если позволите, то я отвечу афоризмом на афоризм. «Вся наша жизнь игра».

– В вашем случае игра, где каждая ставка ва-банк.

Дэкстер нанёс удар, шар отскочил от борта и практически остановился в дюйме от лузы. Но медленно и лениво дополз до неё и, чуть задержавшись на краю, всё же упал в отверстие.

Дэкстер поднял на него хитрый взгляд.

– Поздравляю, – снисходительно сказал риэлтор. – Снова ваш удар, мистер Дэкстер.

– Мне не нужны ваши поздравления, – с едва заметно тенью раздражительности ответил адвокат.

– Не обессудьте. Мне просто показалось, что этот удар дался вам несколько тяжелее, чем предыдущие, хотя и не был так сложен.

– Надеюсь вас не беспокоит, что вы за всю партию так и не прикоснётесь ни к одному шару?

– Вы правы, – заметил Хэмминг, – это будет выглядеть не совсем красиво. Потому я думаю, что приличия ради отмечусь одним ударом в вашей прекрасной партии. Мне подойдёт шар номер восемь.

– Неужто вы хотите, чтобы я уступил вам удар? – усмехнулся Дэкстер, оголив идеальные белые зубы.

– Ну что вы, конечно же нет. С вашей стороны это было бы как минимум непрофессионально.

Улыбка неспешно сошла с лица адвоката и сменилась маской безразличия, под которой однако уже угадывалось возмущение.

– Мало того, что по всем правилам бильярда я оставлю себе восьмёрку, – отметил Хэмминг глядя ледяным взглядом прямо в глаза Дэкстеру, – но, как и полагается, завершу им всю вашу партию.

– Ну что же, посмотрим, – надменно бросил адвокат и встал в позицию для удара.

Несколько помедлив, Дэкстер, поглядывая на восьмой шар, со всей осторожностью ударил по шару рядом с ним и снова попал в цель.

Ещё удар – точно в цель.

Хэмминг бесстрастно наблюдал за тем, как адвокат безошибочно загоняет шары по лузам.

Предпоследний шар летит навстречу цели и вот последний.

– Вы хотел этот шар? – раззадорено бросил насмехающийся адвокат.

– Но, – вмешался было Альберт.

– Так получите, – насмешливо произнёс Дэкстер.

Но в самый момент удара рука его дрогнула, словно сознание его пыталось его остановить. В мозгу его возникла тень некоего сомнения. Словно слова Найтблюма, произнесённые с невероятной самоуверенностью повлияли на него. Но нет. Хоть рука его и дрогнула, однако биток ударил по восьмёрке и та медленно покатилась в направлении лузы. Эти две с половиной секунды, показались Дэкстеру целой вечностью. Шар медленно дополз до лузы.

Альберт удивлённо приподнял брови, а Хэмминг снисходительно хмыкнул.

И вот восьмёрка сорвалась вниз во тьму отверстия.

– Получите и распишитесь, – победно воскликнул адвокат, небрежно бросив кий на стол.

Хэмминг завалил на бок голову и простодушно посмотрел сначала на него, потом на Альберта.

Тот явно болел за адвоката, но почему-то удручённо понурил голову.