Иногда хочется то дождя, то снега;

А порою кроет небо,

И от грома,

Будучи под кровлей,

Прячусь в доме

В уголок укромный.

Там снаружи

Деревьев кроны

Не находят места

Над земной корою,

Пока нашёл я тесный,

Свой уголок укромный.

А хочется так просто

Жить легко и непокорно

На острове просторном,

Где нет уголков укромных.

Но хочется так просто,

Среди страхов всех огромных,

Стать небольшого роста

И сбежать в свой уголок укромный.

Каждый из нас лишь попытка,

Прежними нитками вытканная,

Слишком пылкая в клубочных пытках,

Сшитая может в убыток.

Но, увы,

Швы тая среди улыбок,

Без осознания слоняемся по ткани мироздания.

Разница какая?

Всех покарают

За рванные нитки, кройку и края.

Снова вернёмся в клубок или в ряд,

В цикл или в сферу, в дугу или в целый круг,

Или какую-нибудь другую из фигур.

Остаётся лишь верить, что

Из меня сошьют потом

Смелого пилота, чей самолёт сможет описать вираж;

Или умелого творца, кто создаст в небесах витраж;

Или поэта, кто разгоняет словами сам ветра аж;

Или, наконец, людей сошьют подлинно счастливыми,

В свободе цветущими на воле даже под ливнями.

А я так просто из этих ниток выткан,

А я так просто лишь попытка…

В мечтах миражи, лживые куражи и лишь кражи,

Не отражающие мир наш, – всё это красочный, но поршивый коллаж.

А может эту картину мира создать в жизни?

Найти краски, кисти и стать пейзажистом?

Холст – твои дни.

Макни кисть и подними

Её над бумагой.

Будь творцом, колдуном или магом.

Можешь плавить сердца или плести из стали.

А можешь представить:

Из окон души сияет кокон пыльный.

Сколько не жди, но бабочка явит вот-вот свои крылья.

Представь не себе, а миру.

Стань или реанимируй.

Ты можешь всё, что угодно: будь творцом, колдуном или магом.

А теперь рисуй на бумаге, имаго.

Дышу медленно тлея;

Воздух самопокорно тяжелеет в теле;

Сонная смесь, потея, плотнеет.

Взбухает попкорном и жмёт к … земле ли?

Но на деле стухает болото подо мною зельем;

И оголтелый холод лезет ко мне, а ноги замлели.

"Я бегу к теплу из их теней, но мир темнеет."

Я не один, но все вокруг – никого рядом.

Не хватает друга и скрытого яда,

Чтобы проснуться от пряток одинокого ада.

"Я же не один полон, но почему здесь люди полы?"

Они снующим шумом рвут голову, чушь вещая,

Уши трещат, фрагменты пещат в глубинах несуществующих вещей пустующего помещения.

"Я весь уже – лишь детальки целые.

Я на месте бегу в даль под прицелами."

За моё стремление цепляется груда кровавых глаз.

Они жрут моё пространство, как пруд огромный водолаз;

Словно спрут присосавшись к душе,

Они уже хотят всё живое, цветущее

Разорвать,

Забрать,

Взорвать.

"Я чувствую, их ублажает это варварство

Я чувствую, обожают сам факт воровства."

Холодный саспенс извивается по телу.

И без того оголтелый, он лишается пределов.

Она без бесполезной возни желала лезвие вонзить.

Задумался о жизни в те секунды, что остались.

Коса вознеслась, и я коснулся её стали.

"Ни тогда, ни потом

Я не понял толком,

Кошмар окончен

Или начат только?"

"Мама с папой здесь. Всё хорошо.

Успокойся. Кошмар закончился. Он прошёл.