Ели они молча, потом Дина сделала Сергею два укола и дала выпить лекарства.

– Я часто думаю, как выдержу здесь восемнадцать лет… дома родители… у отца больное сердце… – задумчиво произнёс Сергей.

– Ой! А я ведь сказать тебе хотела… ммм… к седьмому ноября амнистия выйдет. Если ты никогда не попадал под амнистию,  она будет применяться даже к твоей статье. Одна четвертая часть от срока срежется. Восемнадцать раздели на четыре… ммм… так, ну… четыре с половиной года отними. Значит… тринадцать лет остаётся, тем более, полгода ты уже отсидел, два месяца во время следствия и четыре здесь, – сосредоточенно, со знанием дела говорила Дина.

– Откуда ты всё это знаешь? – удивился Сергей.

– Так ведь я работаю в колонии… здесь такого насмотришься и наслушаешься, поневоле учёной станешь… только ты ничего такого не подумай, пожалуйста… – смутившись, ответила Дина.

Сергей с трудом встал с кровати и подошёл к девушке. Дина напряглась и с испугом выжидала, что будет дальше. Сергей обнял её и прижал к себе.

– Я не имею права просить тебя ни о чём. И тринадцать лет, тоже долгий срок и ты сама это знаешь. Я рассказал тебе всё, как было, не знаю, выживу ли я… только не смирюсь с этим режимом! Этот Бешеный… он же творит всё, что захочет… за два дня, пытались меня убить – не получилось, так он Косого убил, а Седой в чём был виноват? Он-то что ему сделал? Гад! Не прощу ему этого! Он заплатит за всё, что творит! – говоря это, Сергей невольно сжал объятия, сильнее прижимая Дину к себе.

– Сергей? Отпусти меня, мне больно. Прошу тебя, он убьёт тебя! Ты с ним не справишься, понимаешь? Тут свои законы и даже начальство с ним не спорит. Бешеный зону держит, он положенец… умоляю, я не переживу, если с тобой что-то случится! Оставь его! – взяв в ладони лицо Сергея и глядя ему в глаза, говорила Дина.

Она и правда испугалась его взгляда, гневного, непримиримого.

– Думаешь, на таких, как Бешеный управы не найдётся? Забыла? Фараона убила маленькая муха… – задумчиво ответил Сергей.

Чтобы отвлечь его от тяжёлых мыслей, Дина обняла его за шею и прижалась губами к его губам. Сергей словно проснулся, тут же обняв девушку, он стал целовать её в шею, лицо и губы. Потом резко отошёл от неё, вновь возбудившись.

– Дина? Ты очень хорошая, но сейчас тебе лучше уйти. Иначе я не смогу сдержаться, ты, как медик, сама понимаешь это. Прошу тебя, иди… – попросил Сергей, не глядя на неё.

– Серёженька? Посмотри на меня. Я сама этого хочу, милый. Я люблю тебя. Никогда никого не любила, а тебя люблю! – взволнованно произнесла Дина.

Сергей с удивлением посмотрел на неё.

– Но у меня нет будущего! Я зэк! Это ты понимаешь? А ты молодая, красивая… ты ещё встретишь достойного парня, а я конченный зэк и выхода не вижу… – устало присев на кровать, ответил Сергей.

– Мне никто, кроме тебя не нужен, Серёженька! Я с тобой останусь этой ночью. А сейчас, тебе ещё немного поесть нужно и сил набираться. Давай не будем говорить о плохом, поверь, милый и эти дни пройдут, как страшный сон. Я чай тебе заварю. Ешь пирожки и вот ещё, картошку с яйцами. У нас куры свои и корова есть. Я молока тебе принесла. Ешь, – ласково и успокаивающе, говорила Дина.

Сергей молча взял пирожок и надкусил его. Он смотрел на расстегнутые, верхние пуговицы халата девушки, где открывалась нежная кожа груди, упругость и выемка, такая соблазнительная и притягательная. Сама Дина не заметила, что не застегнула халат до конца. Отложив пирожок, Сергей взял её за руку и потянул к себе. Дина знала, сюда никто не придёт, все видели, доктор ушёл, а в больничке тяжелобольной. Она сняла с себя халат и присела на кровать, очень волнуясь в ожидании. Сергей расстегнул пуговички на кофточке девушки, затем снял и её, она осталась в белом, кружевом лифчике и в джинсах. Сергей, тяжело дыша, потянулся к молнии на них…  Дина полностью легла на кровать и в ожидании, посмотрела на Сергея. Он погладил ладонью плоский живот девушки, провёл рукой по груди, по бёдрам и снял с неё джинсы.

– Как же его рана? – пронеслось в голове Дины, но сдерживаться сил не было…

Полина почти месяц собиралась, чтобы поехать на свидание с Сергеем. Она никогда не сталкивалась с такой проблемой, женщина была растеряна. Сердобольная соседка пришла на помощь.

– Ты, Полина, бери самое нужное. У меня брата сын, два года в колонии сидит. И не плачь всё время! Главное, парень жив! Жив, понимаешь? Дай Бог, вернётся. Брат сказал, что к октябрьским праздникам уже амнистию объявили, значит и твой тоже под неё попадает. Он ведь в первый раз попался? То есть… ну это… в первый раз его осудили? – говорила Надежда, жившая на одной площадке с Полиной и Дмитрием.

– В первый раз, да. Но как подумаю о том, как он там… Господи! За что же это? Так что самое нужное-то, Надя? – перестав плакать, спросила Полина.

– Чёрный чай, можно самый дешёвый, не обязательно индийский, они там его густо заваривают и пьют, чефир называется. Правда, не знаю, зачем это нужно. Ещё сигареты, а можно и махорку. Зима в Архангельске суровая, тёплые носки, нижнее бельё, чёрного цвета, ну… кальсоны раньше называли… тоже лучше чёрные. Ну и консервы, если там примут. Племянник  в колонии общего режима сидит, так брат ему возит, да. Только перед тем, как пропустить его к сыну, открывают банки. Лучше в открытом виде всё везти, да… сала побольше бы, сытость оно держит, сладости тоже надо, ну там… конфеты и печенье, пряники и вафли можно. Дальше, сама смотри. Пойду я, мой с работы должен прийти, кормить его надо будет. Если что, заходи, – говорила словоохотливая соседка, проходя к выходу.

Дмитрий тоже хотел поехать с Полиной к сыну, но на работе аврал, нужно было отчёты сдавать, в общем, отпуск ему не дали. Чтобы сэкономить время, ведь и Полина работала, она решила лететь на самолёте, а дальше, до колонии автобусом или на такси доехать.

– Ты сама-то всё не тащи, проси мужчин, чтобы помогали нести тяжёлые сумки. Жаль, я не могу с тобой поехать… Обними сына, не знаю, что и сказать. Ведь меня никто и слушать не хочет… – с виноватым видом говорил Дмитрий, накануне отъезда жены.

– Я всё ему объясню, Дима. Ты сделал всё, что мог. Не твоя в том вина. Дай Бог и на Мордвинова управа найдётся. Хотя, он и так получил за свои деяния. Что может быть хуже, чем детей своих хоронить? Сама испытала эту боль, врагу не пожелаю… – произнесла Полина, опять всплакнув.

А утром, сложив сумки в багажник своей машины, Дмитрий отвёз жену в аэропорт и проводил до Архангельска.

Сергей старался сдерживать себя, он медленно гладил нежную, гладкую кожу Дины, от чего она дрожала всем телом. Вдруг Сергей резко убрал руки и приподнялся.

– Прошу тебя, уходи! Не нужно этого делать. Минутная слабость может обернуться для тебя испытанием на всю жизнь. Кто я? Что у меня впереди? Я и просвета не вижу. Может быть и выйду когда-нибудь отсюда, если не убьют меня. А ты… ты молодая, красивая… да, я очень этого хочу, но не нужно. Уйди! Не искушай меня! – резко встав с кровати, сказал Сергей.

Но вдруг побледнел, схватился за бок и застонав, вновь присел.