Жестом я остановил бросившегося было помогать пленнику Сергеева.

– А ты кто такой?

– Я то? Копалыч! – незнакомец сплюнул слюну вперемешку с кровью на пол. – То есть, прощения просим, СЕКУНД-ПОРУЧИК ФОМИН В ОТСТАВКЕ, ГОСПОДИН…

– Как сюда попал? – осветив фонарём синяки на широкой, крепкой груди, плечах и спине пленника, я прошёлся вокруг него.

– Разошлись во мнениях, – хохотнул тот. – Они хотели, чтобы я ремонтировал для них оружие. Слишком много старого барахла у них было. А я за мир во всём мире.

– А ты умеешь? – Лексин сдвинув винтовку на бок повернул секунд-поручика в отставке к себе. Цепь, удерживающая руки за спиной, звякнула, и дед еле сдержал стон.

– А как же. Двадцать пять лет в имперской армии. Мастер-оружейник.

– За мир во всём мире значит… – произнёс я себе под нос кончиком ботинка поддев выбитый зуб Копалыча на полу. – Это мы удачно зашли.

Внутри здания была отвратительная вентиляция из-за чего запах пороха драл ноздри и щипал лицо. Вылив себе на голову бутылку воды, я в спокойной обстановке оглядел своих товарищей.

Горелов споро, как делал это сто тысяч раз, обрабатывал раны шутника, Бородина прислонившись к стене задумчиво теребила пальцами браслет из бусин на запястье, Мамонтов облокотившись на кулак меланхолично смотрел в единственное окно, Лексин, Кирсанов и Сергеев собирали с трупов оружие. Каждый занимался своим делом, но такого обычного, наступающего после боя эмоционального возбуждения (знаете, когда хочется кричать, хохотать, делать глупости) характерного для солдат мимо которых коснувшись грязным подолом вот только-только пронеслась смерть, не было и в помине. Наверное, потому что все они со старухой уже хорошо знакомы.

И знаете, что я тогда осознал? Понял, что мы сработаемся…

7. Погорельцы

Освобождённый нами секунд-поручик несмотря на возраст был полон энергии. Пока мы осматривали убитых, умудрился оббежать всю базу «Крестоносцев», да ещё и во дворе на приземлившуюся «Неясыть» насмотреться.

– Ребята это вы что всё в ввосьмером сделали? – наконец спросил он у Кирсанова. – Молодцы! Тогда я с вами! Возьмёте?

Никто Фомину не ответил, ибо все были заняты своими делами. Я вот, например, в компании с Лексиным, Мальцевым и Гореловым осматривал доставшиеся нам трофеи. А смотреть помимо автоматического оружия (коего теперь у нас было в достатке и боеприпасов вдоволь) было на что.

Оказывается, уничтоженное истребителем во дворе справа от ворот здание было караулкой. Внутри мы обнаружили сразу дюжину мёртвых обгоревших, изувеченных тел. А вот целенькое строение слева нас приятно удивило.

– Ничего себе! Боевые роботы! – искренне удивился Лексин распахивая ворота.

Действительно у дальней стены помещения стояло три шагохода. Самый крупный я сразу узнал – имперский «Барсук» сложно с чем-либо перепутать, а вот парочку поменьше видел впервые.

– Это «Еноты», – поправив очки похлопал ладонью по бедру четырёхметровой машины Мальцев. – Их уж лет семьдесят как не выпускают, но машина надёжная, активно использовалась сотовцами. Промежуточный класс.

«Промежуточный значит подвергшийся заметным улучшениям», – подумал я попытавшись заглянуть в кабину. Хорошо. С виду шагоходы были в отличном состоянии, что и подтвердил чему-то радуясь мой штурман.

– Лёша, а ты чего скалишься? – пристально уставился я на товарища старательно прятавшего улыбку.

– Да так, просто подумал, что теперь нам нужны пилоты шагоходов и у нас уже полноценное боевое подразделение получается.

– Ты бывший пилот, Слава вон тоже! – начал было я, нежно поглаживая покрывавшие поверхность корпуса машины плитки бронепластин даже в жару обжигавшие пальцы холодом, но Горелов тут же ушёл в защиту выставив руки раскрытыми ладонями вперёд перед собой.

– Да ты чего командир? Я «Куницу» вожу, а это считай, как внутри тяжёлой брони. Шагоход это дело совсем другое. Им должен настоящий профессионал управлять. Не зря они тоже ПИЛОТЫ. Мы не можем быть столь расточительными, сломанную технику нам заменить будет нечем.

– Внучка моя Яна, лицензионный пилот! – раздалось позади. – Бери нас командир, не сомневайся!

Обернувшись я снова увидел вездесущего секунд-поручика, а рядом с ним стояла конопатая девчонка в жёлтом комбезе с волосами цвета красной меди собранными на затылке в конский хвост. Лет двадцать пять, на бедре в кобуре «Сверчок» (явно нестандартной сборки) в глазах огонёк. В двух шагах позади девчонки замер с оружием наизготовку Мамонтов. Полицейский до мозга костей. Хотя мог бы и разоружить на время гостью.

– Деда что ли выручать пришла? – спросил я пилота, отряхивая руки от пыли.

– Так точно, – вытянулась по стойке смирно Яна на переносице которой появилась складочка терпеливого, немногословного человека (любил я таких). – Мы и правда хотели бы к вам. Мастерскую вместе с домом нашу «Крестоносцы» вчера сожгли. Здесь у нас больше ничего нет.

Рукав комбеза у девчонки и правда был чёрен от копоти, да и от них с дедом ощутимо тянуло дымком.

– Почему Копалыч? – спросил я Фомина широкими шагами направляясь в противоположный конец помещения где под брезентом замерло что-то внушительное размером с танк (вот только танкистов нам ещё не хватало).

– Так я начинал сержантом в инженерно-сапёрных войсках Его Величества, – охотно пояснил дед, – а потом после заварушки на «Диане» заработал сначала «отвагу», а потом «доблесть» вот господин полковник Гофман и перевёл меня значится в егеря. Так и сказал: «Копалыч с землёй наиграешься на пенсии получив её изрядный кусок как полный ветеран».

– Что-то ты на секунд-поручика старина совсем не похож, – заявил Лексин, сдёргивая брезент с техники на пол из-за чего над головами поднялась целое облако удушливой пыли.

– Ваша правда, господин капитан. Секунд-поручика мне перед уходом на пенсию дали. Так сказать, за заслуги перед отечеством…

– АПЧХИ! – чихнул Александр. – А как ты узнал, что я капитан?

– Так легче лёгкого, – без обиняков заявил Фомин. – Для майора гонору маловато, а для капитана в самый раз.

– Знает жизнь! – Кирсанов и Сергеев позади рассмеялись, а Горелов грустно улыбнулся.

Когда я, следуя примеру товарища сдёрнул второй брезент, взгляду нашему открылось два образчика военной техники. По крайней мере я был в этом уверен. Прямоугольный тёмно-зелёный хищный корпус с полустёршимися единицами намалёванными краской, прорезь люка сверху, мощные колёса утоплены внутрь брони, будто сознательно спрятаны. Вот только никакого оружия видно не было. Честно, я не знал, что это такое.

– Что за чудо? – удивился Мамонтов опустив наконец свой дробовик. – Что-то иностранное?

– Вы чего ребята? Очень даже отечественное, родное! – рассмеялся Копалыч в шутку коснувшись губами странной машины. – Это же «Дротик»!

Название ничего нам не сказало и все вопросительно уставились на Фомина.

– БМПС-Д2 – Боевая машина пехоты которую сбрасывали с высоты птичьего полёта на голову противника. Красавица! Крепкий корпус из композитного сплава, который внутри имеет подвижное ядро умещающее дюжину пехотинцев в полной боевой, проходимость и мощь. Я в молодости на таких падал на голову супостатам.

– И как? – покусывая травинку зубами спросил Кирсанов блеснув карими глазами.

– Как видишь! Живой и невредимый.

– А что за ядро? – Мальцев залез на БМПС «Дротик» пытаясь распахнуть люк и заглянуть внутрь.

– Оно и солдат защищает и машину переворачивает всегда в рабочее положение. На крыше тоже, кстати, колёса есть просто их не видно.

Чего только не придумывают для войны. Выйдя на свежий воздух, я ещё раз оглядел разбросанные по двору тела чувствуя, что Фомин снова оказался рядом. Кажется, дед насел на меня основательно.

– Копалыч как думаешь местные тела закопают если попросим?

– Так раздеть сначала их надо.

– Вот ещё! – возмутился я обернувшись. – Так закопаем!

– Э нет, командир. Рассуждаешь ты неправильно. Точнее, как большой начальник. Полковник? Я прав? На них какая-никакая броня, которою я потом починю, коммуникаторы, другие личные вещи, денежки опять же, это же сброд, никому не доверяют, наверняка гроши при себе носят.