– Поздно, командир. Это транслируется всеми новостными каналами планеты. Я думаю Бошан постарался. Вроде как предупреждение всем желающим посягнуть на Крупскую.

– То-то я думаю он такой добрый, – понял я, понимая, что уже ничего не изменить.

– А ещё вот что! – отключив трансляцию Мальцев с настырностью репейника показал мне на экране постоянно меняющуюся строчку цифр.

– А что такое?

– Это местные которые хотят записаться в ЧВК. Трансляция то получше любой рекламы оказалась.

– Берём только служивших, с боевым опытом, – резко бросил через плечо штурману я, наконец-то останавливаясь возле японского десантного корабля трап которого был спущен на землю.

Пилот тем временем увидев меня по-военному щёлкнул каблуками ботинок и представился:

– Лейтенант Пьер Фавро – четвёртая штурмовая рота Нотердамского полка. Пилот военного транспортника. Семь лет службы в Легионе. С вашими не воевал. Участвовал в трёх военных столкновениях с османами, один раз с конфедератами. Последние четыре года в поисках постоянной работы.

Внимательно изучив стоящего передо мной мужчину и татуировку на плече: дикого гуся, сидящего на боевом шлеме – эмблема Легиона – воинского формирования бывший Лиги Свободных миров, я обменялся взглядами с Лексиным, который в ответ просто пожал плечами. Дескать «не понял пока, что за фрукт». Говорил, кстати, на имперском (то есть русском) Фавро неплохо, почти без акцента.

– Я слышал вы своих сослуживцев убили.

– Никакие они мне не сослуживцы, – оскалившись сверкнул белоснежными зубами француз. – Я работал на Фюнесе – пилотом тягача, разгружали на орбите грузовики. Синдикат напал на планету, расстрелял часть кораблей, другие захватил и взял меня и ещё парочку парней в плен.

– Такой шустрый и не смог освободится? – на коленке говорившего я разглядел шрам от осколка.

– Смог бы, господин подполковник, – честно ответил пилот, – но на планете у меня подруга с ребёнком. Они угрожали их убить если ослушаюсь.

– А потом что?

– Два месяца с самураями. Сначала-то летал за ними на фуре, на старенькой «двадцатке» возившей боеприпасы и снаряжение, а потом у них пилот слёг и они заставили меня сесть за штурвал десантного корабля. Я им говорил, что участие в захвате суверенной планеты отразится на моей лицензии, да им плевать на это было. Они, наверное, планировали меня в расход потом пустить. Когда вы этих прикончили, – рука Фавро указала на трупы, валявшиеся под деревьями и на дороге, – оставшаяся на корабле парочка заволновалась… тут я и воспользовался их замешательством. И сразу сел сюда. К вашим ребятам. Сам.

Лексин подтверждая слова француза кивнул.

Ничего не сказав, я в сопровождении Мамонтова зашагал по трапу наверх. Надо было глянуть что там внутри. Сопровождавший меня Вадим был что-то совсем не весел.

– О чём думаешь? – спросил я товарища приобняв за плечи.

– Строю догадки о том, что Калашникова дома приготовила, – сразу ответил тот.

Я от души рассмеялся, ибо чрезмерное внимание Мамонтова к бойкой поварихе заметили все. Правда он мне кажется сам этого не замечал.

– Так тебе жратва нужна или Катя?

– Что за вопрос? – меланхолично, явно размышляя о чём-то ещё, спросил Мамонтов. – Жратва конечно… наверное.

22. Стая

Прошёл месяц. Надо сказать, что он у нас был самым плодотворным из всех с самого начала существования ЧВК «Беннигсен».

Крупская дала реальный поток рекрутов (произошло это именно благодаря той самой пресловутой записи нашего боя в «Нормандии») которых мы разделили на две части. Первая: отслужившие в вооружённых силах Империи ветераны с полезными нам воинскими специальностями после проверки их Кукушкой попадали в ежовые рукавички Лексина и Баранова (возмущавшихся, начавших жаловаться, качать права мы сразу посылали домой), вторая: молодые люди прошедшие срочную службу или получившие подготовку в территориальных ополчениях. Тут я выявил одну интересную закономерность. Новобранцы, отбарабанившие три года срочки иногда показывали куда более худшие результаты чем прошедшие шестимесячную подготовку по стандартам СОТО. Дело скорее всего было в том, что, во-первых, в специальные отряды территориального ополчения случайные люди не попадали, члены совета общины колонии за таких поручалась собственной головой, а во-вторых, как я уже говорил ранее, инструкторами у них были классные армейские спецы из подразделений спецназа, которых раньше присылали сюда в околоперефирийные миры в командировки на срок от полугода до полутора лет. И уж они прогоняли людей через девять кругов ада интенсивных тренировок от рассвета до заката. Паша, между прочим, трижды в такие летал и до сих пор имел сертификат инструктора-универсала. Думая о том, как вовремя он появился на Печорине, я даже начал подозревать, что Знаменская всё-таки приложила сюда свою руку и каким-то расчудесным образом направила ничего не подозревавшего прапорщика ко мне. В конце концов есть много способов, например, репортаж по головидению, показанный в нужный момент и в нужное время. Плавали – знаем.

Извините, отвлёкся. Так вот, ветеранов мы сразу после переподготовки зачисляли в ЧВК, здесь для них нашлась исправная броня и полный набор снаряжения (Копалыч не подвёл), а сотововцев мы переводили в местные филиалы ЧВК под командованием опытных бойцов. Опорные пункты были созданы на Эрже, Лозе и Крупской. При каждом была организована ремонтная мастерская и мини-фабрика по производству боеприпасов для энергетических ружей, дробовиков, и штурмовых винтовок. Вообще-то для этого была нужна специальная лицензия, но Мария Николаевна дала отмашку и сказала, что поспособствует этому в будущем. В настоящий момент опорные пункты активно укомплектовывались необходимой техникой, боеприпасами и оборудованием, создавался необходимый резерв. Весь захваченный нами транспорт был отремонтирован и распределён между филиалами.

ЧВК «Беннигсен» наконец-то становился похожим на серьёзную структуру. Сейчас я активно работал над логистикой, но это дело мне уже было знакомое. К тому же местные, настрадавшиеся от пиратов и мародёров, готовы били не только предоставлять нам льготные условия, но зачастую и бесплатно перебрасывать контингент и грузы из точки в точку (опять же помогла та самая запись боя).

Закончив ещё один кусочек логистической карты, я допил остывший кофе и довольно откинулся на спинку кресла. Пора передохнуть. Закрывая все программы, я остановился на последнем экранчике открытом ещё утром. Дело в том, что Лексин и Кирсанов сосватали мне ещё одного своего сослуживца – некоего Зиновьева Константина Александровича 37 лет от роду. Коснувшись пальцем панели управления на столе, я ещё раз взглянул на изображение зеленоглазого брюнета плотного телосложения. Сержант-снайпер, сын охотника-промысловика с Сибири-7. Позывной «Глаза» (очень оригинально) зато по таблице Гершена острота зрения десятка. На минуточку, у Баранова который никогда не мазал и считался одним из лучших, семёрка с половиной. Знаменская лично кандидатуру Зиновьева утвердила, но предупредила, что боец с норовом. Ну так и мы тут не мягкие пушистые. Скажете ещё один снайпер? Ну так армейская мудрость гласит, что снайперов много не бывает.

Встав из-за стола, я с наслаждением выпрямившись хрустнул косточками и решил пройтись по Камелоту. Все были на своих местах, несли службу, тренировались, отдыхали. По коридорам вместо дронов у нас теперь бесшумно парили АСБ. Не массивные «Пакманы» конечно, а миниатюрные «Еноты», тем не менее легко способные всадить в нарушителя несмертельный заряд плазмы (целую партию этих штук мы нашли ещё в запасах у уничтоженных нами Крестоносцев, да вот всё руки активировать и объединить в сеть не доходили).

За круглым столом в библиотеке, уронив голову на руки, спала Калашникова. Вот кто действительно этот месяц впахивал по полной буквально за десятерых так как едаков-то прибавилось. Яна и Света ей помогали, но всё равно основную часть работы Катя делала сама.