— Иди-иди, посижу.
Мужики ушли, оживлённо переговариваясь. Хоть бы подошло что-нибудь! С Вовкиным почти два метра ростом вечная проблема — то гачи коротки, то рукава. А уж как ему приходится обувь искать, на сорок седьмой-то с половиной…
Зима к нам приходит рано. Я реально волновалась за его утепление. Мы уж и на Шанхайку ездили — нет ни пуховиков, ни дублёнок Вовкиного размера. Самое обнадёживающее, что мы услышали, было: «Вчера кончились. К концу ноября ещё привезём». А носить надо уже сейчас! У нас ноябрь может и внезапным теплом порадовать, и морозом в минус двадцать пять. Джинса никак уже не поканает.
Так что новость меня обнадёжила. Вовка сейчас с деньгами, может себе позволить хорошую вещь, всё равно у папы ценники ниже, чем везде, да своим он ещё и скидку всегда делает.
В общем, за полчаса подобрали они пару тёплых штанов, отличную куртку — чёрно-красную, такого спортивного вида, и папа обещал при случае что-то подходящее из одежды откладывать. Так что в павильон Вовка вернулся довольный, как слон, в новой куртке и со штанами в красивом глянцевом пакетике: что-то с рекламой тоже джинс.
Вот, хорошо, сейчас эти пакеты на каждом углу продаются! А то, блин, раньше такой дефицит страшный был — о-о-о! пакет с рисунком! — берегли, старались не мять, а если ручки порвались — такое горюшко наступало, особенно если на картинке что-нибудь из «богатой жизни» или актёр знаменитый…
С этими пакетами к нам всё парень приезжает, типа торговец вразнос. Всякие разные предлагает по оптовой цене. Папа обычно с джинсами берёт, мама с Сашей для своего магазина — что-нибудь с цветами. Вовка просто всяких поярче, повесил вон на стенку рядом с кассетной стойкой. Люди разбирают — только в путь. А если большая покупка, можно и в подарок отдать, народу это шибко нравится.
ВОТ ЭТО ПОВОРОТ…
Ох, совсем забыла я рассказать — с наступлением прохлады (и особенно дождей) ко мне в центр снова клином потянулись ролевики. В этом году расписание немного изменилось. По воскресеньям теперь занимались только фехтовальщики. И в те часы, которые остались свободными — с полвторого до полпятого. Три часа аж. А исторические танцы — в те же часы в субботу, потому что ваша лошадь тихо ходит, и больше времени не осталось. Я, в конце концов, делом тут занимаюсь или в бирюльки играю? Люди просились за деньги — я их пустила. А с благотворительным ценником берите, что есть.
Что характерно, я начала замечать, что ролевая тусовка немного расслаивается. Были граждане мусчины (назовём из для удобства прекрасными принцами, ха), которые хотели танцевать, и рыцари, которые хотели бить других рыцарей железными палками. Пересекались эти множества далеко не полностью (то есть, не все принцы были рыцарями, и наоборот), и с разносом групп по времени это разделение стало более отчётливо. Вот Вова танцевать совсем не хотел. А бить кого-нибудь — ой, бегом!
К тому же он нашёл ловкий аргумент: не на кого на время танцев было оставить павильон!
Я тогда завредничала и в очередное воскресенье тоже отказалась там сидеть. Нет, вот и всё. И вообще! Я тоже имею право на тренировку посмотреть.
Хитрый Вова, не моргнув глазом, прилепил на дверь киоска объявление: «Выходной до понедельника. В случае крайней необходимости спросить продавца в центре „Шаман-камень“ — и стрелочка для наглядности» — и пошёл на треню, хороший такой человек! Потому что, говорит, могу себе позволить!
И я тоже пошла. Нет, не тренироваться, Боже упаси! Поглазеть. Кроме того, я же говорила, что хочу пойти, как теперь отказываться-то?
Тренировка мне понравилась.
Нет, неправильно.
Сама тренировка на нормальную тренировку не походила вовсе и носила печать хаоса, характерную для всего Иркутского ролевого клуба. Я, если честно, вообще не могла угадать систему во всех этих поединках, внезапных сходках, перегруппировках, сменах оружия и прочем.
А вот Вовка мне понравился. Удивительно, как может человек в такой, казалось бы, разрушительной деятельности двигаться красиво и гармонично. Недаром он на той большой игре столько побед собрал. Вот — это прям его стихия. Призвание, наверное.
От этого просмотра я почему-то пришла в совершенно… определённое настроение.
Рассосался после трени народ, зал заняли танцоры латины. Я охранника попросила:
— Борис Петрович, меня некоторое время не будет, присмотрите за порядком, — получила уверения, что всё будет отлично, и в кабинет пошла. А там Вова себе чаю налил и сидит у компьютера, пасьянсик уже раскладывает.
— А ну-ка подвинься!
Я решительно отодвинула его от стола и забралась ему на колени. Он, конечно же, сразу меня обнял, руками под платье забрался:
— М-м? Неужели это девочка с намерениями?
— И с весьма серьёзными, будь уверен.
Собственно, почему бы и нет? Три часа до рукопашной тренировки у нас ещё в запасе.
— Олька, я потный. Ополоснуться хотел в душ сходить…
— Сходишь потом.
Намерения мои успели приобрести весьма чувствительные обороты — и тут в коридоре зазвонил телефон!
— Да блин!
— Не обращай внимания, — прошептал в ухо Вовка. — Там есть, кому взять.
Правда, телефон подавился на втором звонке и послышалось негромкое бубнение охранника. Смолкло.
— Вот и всё, — горячие губы пробежали по шее, от уха до ключицы, заставляя меня покрываться мурашками.
— Наверх?
— Зачем? — он тихонько засмеялся. — Давай твой стол проверим на прочность…
Да. Я, правда, слегка опасалась, что стол (не компьютерный, а второй, за которым я иногда шила или рисовала) даст слабину и рухнет подо мной, но он выдержал это испытание с честью. И даже особо не скрипел. Издалека доносились приглушённые звуки какой-то румбы или сальсы — я в них не разбираюсь. По шторам время от времени пробегали отсветы от фар. Романтика. Или уж экстрим, я даже не знаю.
Я потянулась и села на столе:
— Где-то тут был мой бюстгальтер…
— Сейчас найдём, — Вова наклонился к нашим вещам, сваленным в одну кучу на стуле. В темноте он видит почти также хорошо, как днём. Прям завидно. Распрямился: — Держи. Какая же ты красивая…
Само собой неудержимо тянет улыбаться в такие моменты.
— Я серьёзно! — слегка обиделся он.
— Мне просто приятно. Помоги застегнуть…
Он глянул на часы.
— Я бы всё-таки в душ сходил. Освежился перед тренировкой.
— Так и сходи! Щас я тебе полотенце дам. Платье только надену…
В общем, пошёл Вовка в душ, а я выглянула в коридор — он у телефона стоит, набирает.
Я подошла ближе:
— Борис Петрович, кто звонил?
— Я сказал уже. Владимиру Олеговичу товарищ. Номер оставил.
— Халкон, — добавил в пояснение Вова. — Я уже перезваниваю.
— Ага. Я тогда чайник… — и тут трубка ответила.
— Алё! — начал Вова, но ничего больше спросить не успел. В ответ трубка взорвалась воплями Халкона, понять которые я не могла из-за близкой музыки. Вова слушал, и лицо его вытягивалось. В разговоре он участвовал редкими вопросами и междометиями. Матерными в основном.
Наконец он положил трубку.
— Что случилось? — спросила я тревожно.
— Прикинь… У Халкона киоск спёрли.
— В смысле — спёрли? — я так растерялась, аж голова слегка закружилась.
— А чего вы удивляетесь! — воскликнул охранник. — У нас недавно на конечной два сразу утащили. Табак и алкашку. Подъехали с кран-бортом, провода откусили — и привет. Закинули в два счёта. У соседа так гараж упёрли, не то что киоск. Прямо из-под окон! А ему говорили: ушки надо спилить — всё «потом» да «потом»!
— Какие ушки? — обалдело спросила я.
— Транспортировочные, — объяснил Вова, — за которые крюки крана цепляются.
— А-а-а…
Мы ещё немного пообсуждали ситуацию, и Вовка всё-таки пошёл в душ, а я — чайник ставить.
Ни хрена себе!
Нет, хорошо, что Вова с Халконом не стал в общий киоск вкладываться. Не знаю, насколько это добрая мысль, но как, интересно, мамаша Халкона поведёт себя сейчас? И кто у неё будет виноват?..
