А вот купит себе компьютер, — пропищала из подсознания вредная мыслишка, — так и будет у себя сидеть, как пристёгнутый.
Я поморщилась и смахнула её прочь. Посмотрим!
ВОТ ЭТО ПРОРЫВ!
Всё-таки нельзя козырять всё время своей морозоустойчивостью.
В понедельник Вовка явился на работу в одной футболке. Лень ему было джинсуху с собой тащить! А время — девятое сентября, между прочим! Иркутск, на минуточку. Днём вполне может быть жара, а утром и вечером — извините, перепады температур у нас до двадцати градусов. Вдобавок, вечером начал накрапывать дождь.
— Может, останемся да в кабинете заночуем? — предложила я. — Там пакет с печенюхами есть, совсем с голоду не помрём.
— Да нет! — Вовка беспечно махнул рукой. — Какие печенюхи, когда там бабушкин борщ ждёт? Да и помыться я хотел.
А ванну мы в центр всё никак не поставим, да-а-а…
Побежали мы, в общем, домой по дождю — и вот тебе результат! На следующее утро он встал с головной болью и прочими прекрасными признаками простудифилиса. Но упорно поперся в киоск — кому-то же надо там сидеть? Выпил таблетку аспирина, взял пачку носовых платков.
— При ОРЗ пить больше надо, — блеснула медицинскими познаниями я.
— Я по дороге пачку сока апельсинового куплю. Витамин С. Полезно, — нос у Вовки начало закладывать, так что прозвучало это как «болездо».
Ну, болездо так болездо, что теперь сделаешь.
Я проводила его и начала собираться на занятия. У меня сегодня тестопластика утром в садике.
Отработала я на позитиве, собралась убегать — и тут заходит Альбина Константиновна и говорит:
— Оля, а ты не могла бы на педсовет сегодня остаться? У нас установочный педсовет на начало учебного года. Анечка не успевает с учёбы, так, может, хотя бы ты от ваших кружков выступишь?
Услышав «выступишь» я напряглась прям конкретно:
— Это что — доклад какой-то надо?
— Ну, не то чтоб прямо доклад. Но в общих чертах — что из себя представляют кружки. Планы. Перспективы. Чтобы воспитатели могли на родительских собраниях родителям лучше донести.
— Ага. Ну, ладно, я попробую. Блин, не успею домой заскочить. Придётся мне до вечера голодать из-за ваших педсоветов.
— А ты к Татьяне Васильевне зайди, я распоряжусь, чтоб тебе с ними обед выдали.
— Да? Ну, спасибо! Хорошо, я сейчас подумаю, накидаю.
За оставшийся час я сочинила краткую завлекательную справку по кружкам, сдобренную официозными «перспективами», «нетрадиционными техниками» и прочими умными словами. Насколько я понимала, надо ещё и воспитателей убедить в том, что наши кружки не дублируют обучающую программу детского сада, а дополняют её, расширяют и предлагают параллельные пути развития творчества.
Вроде, ничё так получилось. Логично, с красивыми оборотами, а главное — коротко! Терпеть не могу длинные выступления.
Потом сходила на обед в группу маминой подруги и потащилась в музыкальный зал, где специально для воспитателей были расставлены пошире маленькие детские стульчики, на которых надо было сидеть. С большими стульями в детсадах всегда дефицит, только если каждый свой воспитательский из группы потащит. Просидела одна я с полчаса, пока воспитатели не уложили детей спать и не начали потихоньку сползаться на этот педагогический сабантуй.
Педсовет оправдал мои худшие надежды. Официальные речи. Многостраничные отчёты. На их фоне я выглядела как краткая метеосводка из программы новостей. Потом якобы обсуждения, в которых никто особо участвовать не хотел, и все сидели с зубодробительной скукой на лицах.
Два часа жизни, Боже мой! Весь сончас мы просидели, это ж какой-то ужас. Я думала, остекленею там с открытыми глазами или усну и упаду посреди благородного собрания, вот позорище будет…
Оттуда я рысью понеслась в центр. Сегодня Шура отработала с утра, в два часа её сменила новая девочка-администратор, Олеся (да, жируем мы, два администратора у нас с этой недели). Олеся была совсем новенькая, вчера отработала только первый день и её пока надо было страховать. Целый час уже Олеся дежурит самостоятельно. Нет, сегодня, конечно, Борис Петрович на охране. Он, если что, и подсказать может, с прошлого года с нами. Но всё равно я переживала. Да ещё пока я добегу!
Примчалась я в центр — вроде нормально всё. Охранник благостно приглядывает, как Олеся данные какой-то женщины в тетрадку записывает. А администраторша увидела меня, да как обрадуется!
— А вот и сама хозяйка!
— Всем здравствуйте, — оптом поздоровалась я. — А в чём, собственно, дело?
Женщина живо обернулась ко мне:
— Здравствуйте! Я увидела ваше объявление!
— Какое из?
— Э-э-э… — она немного смешалась.
— Про зал, — быстро подсказала Олеся. — Большой зал, утро-день, льготная аренда.
— Да, — сразу согласилась женщина. — Мы в сорок шестой школе три года арендовали… нет, даже четыре! И вот, — она развела руками, — я уже всех обзвонила, предупредила, что начинаем — и пожалуйста! Попросили нас. Говорят: всё, нельзя.
Это ж кто такой молодец, что из муниципальных организаций всех попёр, а? Давайте-давайте, активнее, гоните их в мою сторону!
— И что вы ведёте?
— Художественную гимнастику. У меня и группы набраны, первая смена, вторая.
— Так это же здорово! Зал вам показали?
— Да-да, и зал, и раздевалки. Меня всё устраивает. Данные вот мои девушка записала.
— Замечательно. Пойдёмте тогда ко мне в кабинет, договор аренды подпишем. Бахильчики вот тряпочные одевайте.
Да, для редких посетителей, которые приходили без сменки, мы нашили тряпочных безразмерных бахил, которые периодически стирали. Вообще, я хочу во все коридоры дорожки ковровые постелить, чтоб можно было прямо в носочках бегать. Но пока как есть.
Итак, Ирина Витальевна арендовала у меня зал под художественную гимнастику. По льготной цене, зато на девять часов в неделю. И сразу проплатила остаток сентября — плюс пятьсот сорок тысяч в кубышку.
Я проводила новую преподавательницу и прикинула. Нет, основные деньги у меня лежали дома, спрятанные в надёжном месте, но в блокнотике всё было записано. Получается, что сейчас у меня на руках собралась приличная сумма. Я скрупулёзно высчитала, сколько должна буду отдать преподавателям, администраторам, уборщице, накинула триста тыщ на непредвиденные бизнес-расходы, полмиллиона на прожитие положила — и всё равно должно было остаться не меньше, чем пять с половиной лимонов резерва. Можно было часть долга папе сразу отдать…
С другой стороны, он же сказал: до ноября, правильно? Значит, можно будет отдать с октябрьских. Или вообще с ноябрьских! А вот строиться в ноябре будет поздно. Значит — что? Значит, надо проплатить строительной бригаде, чтоб закончила кладку кирпичных стен по крайней мере со стороны входа в «Шаман-камень». А с магазинным концом будем потом разбираться, когда следующие деньги придут.
Эти размышления привели меня в бодрый настрой. Я сгребла наличную наличность, объявила Олесе, что если меня будут спрашивать — позвонить вот по этому телефону в соседний магазин, а если там меня нет, то зайти в мой кабинет и стукнуть в окно (хотела я зайти, проверить как у Вовы самочувствие), и пошла.
Первым делом к маме. Заняла два с половиной миллиона до завтра, чтоб сразу на материалы отдать.
Дальше к папе.
Строительная бригада завершала отделку папиного пристроя. Я прошмыгнула мимо подозрительно глазеющих строителей в магазин. Папа решал очередной кроссворд и присматривал за ходом работ в окно.
— Привет! Я смотрю, почти закончили. Решил, кого пустишь?
— Привет, дочуня. Да приходили тут аж несколько. Торты какие-то, канцелярия, табак. Я пока к канцелярии склоняюсь.
— А пойдёт у них?
— А почему нет? Школа рядом, музыкалка. Торты не хочу.
— Крыс боишься привадить?
— Ага. Потом будут лазить. Попортят товар. Да и запах.
Да, товар у папы дорогой. При таких раскладах как бы продуктовая аренда в минуса его не загнала. А с куревом, ходят упорные слухи, что будет правило — ближе скольки-то метров к школе нельзя. Уж лучше сразу нет, чем потом арендаторов на выход просить.
