— Он тоже был выструган из сосны? — спросил сир Мейнард.

У Кайла хватило учтивости рассмеяться.

— Этот меч был из хорошей стали, могу вас заверить. Я буду рад ещё раз предложить его для службы кентавру. Сир Дункан, даже если вы решите не принимать участие в турнире, присоединяйтесь к нам ради свадебного пира. Там будут певцы и музыканты, жонглёры и акробаты, а еще труппа комических карликов.

Дунк нахмурился.

— Эгга и меня ждет дорога. Мы направляемся на север в Винтерфелл. Лорд Берон Старк собирает мечи, чтобы отогнать кракенов от своих берегов раз и навсегда.

— Для меня там слишком холодно, — заметил сир Мейнард. — Если хотите убить кракенов, отправляйтесь на запад. Ланнистеры строят корабли, чтобы нанести ответный удар железнорождённым на их же собственных островах. Только так можно покончить с Дэйгоном Грейджоем. Драться с ним на земле бесполезно, он просто ускользнёт обратно в море. Надо побить его на воде.

В этом была доля правды, но перспектива драки с железнорождёнными на море не прельщала Дунка. Он уже испробовал это на вкус на Белой Леди, когда плыл из Дорна в Старомест: тогда он надел доспехи, чтобы помочь экипажу отбиться от каких-то пиратов. Битва была отчаянной и кровавой, и как-то раз он чуть было не упал в воду. Это стало бы его концом.

— Трону стоит поучиться у Старков и Ланнистеров, — заявил сир Кайл Кот. — По крайней мере, они сражаются. Что делают Таргариены? Король Эйрис прячется в своих книгах, принц Рэйгел танцует голышом по залам Красного Замка, а принц Мэйкар затаился в Летнем Замке.

Эгг ткнул в пламя палкой и искры поплыли в ночной тьме. Дунк рад был видеть, что он проигнорировал упоминание имени отца. Возможно, он, наконец, выучился держать язык за зубами.

— Что касается меня, то я виню Кровавого Ворона, — продолжал сир Кайл. — Он Десница Короля и пока ещё не сделал ничего, в то время как кракены сеют пламя и ужас по всему закатному морю.

Сир Мейнард пожал плечами.

— Его глаза прикованы к Тирошу, где сидит в изгнании Злой Клинок и плетёт интриги вкупе с сыновьями Дэймона Чёрное Пламя. Потому-то Кровавый Ворон и держит корабли под рукой, на случай, если заговорщики попробуют пересечь море.

— Айя, это вполне может случиться, — сказал сир Кайл, — И многие будут приветствовать возвращение Злого Клинка. Красный Ворон — причина всех наших бед, белый червь, разъедающий сердце королевства.

Дунк нахмурился, припомнив горбатого септона из Каменной Септы.

— Такие слова могут стоить человеку головы. Кое-кто скажет, что вы изменник.

— Как правда может быть изменой? — спросил Кайл Кот. — В дни короля Дэйрона, человек не боялся высказать, что у него на уме, но не сейчас, так? — Он произвёл грубый звук. — Кровавый Ворон усадил короля Эйриса на Железный Трон, но надолго ли? Эйрис слаб, и когда он умрёт между Лордом Риверсом и принцем Мэйкаром разразится кровавая война за корону, Десница против наследника.

— Вы позабыли принца Рэйгела, друг мой, — мягко возразил сир Мейнард. — Следующий за Эйрисом он, а не Мэйкар, и его дети после него.

— Рэйгел слабоумный. Я не желаю ему ничего плохого, но он все равно что мёртвый, и эти его близнецы тоже, они погибнут или от палицы Мэйкара или от колдовства Кровавого Ворона.

«Семеро, спасите нас», — успел подумать Дунк, прежде чем пронзительно и громко заговорил Эгг:

— Принц Мэйкар брат принцу Рэйгелу. Он крепко любит его. Он никогда не станет вредить ему или им.

— Потише, парень, — осадил Дунк. — Эти рыцари не хотят знать твоё мнение.

— Я могу говорить, если хочу.

— Нет, — сказал Дунк. — Не можешь.

«Этот твой язык в один прекрасный день тебя погубит. И меня тоже, скорее всего».

— Думается, солонина достаточно отмокла. Нарежь всем нашим друзьям, да побыстрее.

Эгг покраснел, и на пол-удара сердца Дунк испугался, что тот начнет перечить. Вместо этого он ограничился сердитым взглядом, кипя так, как может кипеть только одиннадцатилетний мальчик.

— Айе, сир, — сказал он, вылавливая говядину со дна Дункова шлема. Его бритая голова окрасилась красным в свете костра, и он раздал солонину.

Дунк взял свой кусок и начал его теребить. Вымачивание превратило мясо из дерева в кожу, только и всего. Он пососал с одного конца, почувствовал соль, и постарался не думать о хрустящем на вертеле и капающем жиром жареном кабане на постоялом дворе.

С наступлением сумерек мухи и жалящая мошкара роем налетели с озера. Мухи предпочли мучить лошадей, а вот комары принялись за людей. Единственным способом уберечься от укусов было держаться поближе к огню и дышать дымом. «Зажариться или быть сожранным, — подумал Дунк угрюмо. — Вот какой выбор у нищего». Он почесал укушенные руки и придвинулся поближе к огню.

Мех с вином опять пошёл по кругу. Вино было кислым и крепким. Дунк сделал большой глоток и передал мех, тем временем Кот Туманного Болота начал рассказ о том, как он спас жизнь лорду Горького Моста во время мятежа Блэкфайра.

— Когда пал знаменосец лорда Армонда, я спрыгнул со своего коня, а изменники окружали нас…

— Сир, — спросил Глендон Болл. — Кто были эти изменники?

— Я имел в виду людей Блэкфайра.

Свет пламени засверкал на стали в руке сира Глендона. Прыщи на его лице пылали, как открытые раны, а каждая жила была натянута, как тетива арбалета.

— Мой отец сражался за Чёрного Дракона.

Опять это. Дунк недовольно фыркнул. Красный или Чёрный? Не та вещь, которую будешь спрашивать у мужчины. Это всегда ведёт к неприятностям.

— Я уверен, сир Кайл не хотел обидеть вашего отца.

— Ни в коей мере, — согласился сир Кайл. — Старая это история, Красный Дракон и Чёрный. Нам нет никакого смысла драться из-за неё теперь, юноша. Мы все тут братья межи.

Сир Глендон, казалось, взвешивал слова Кота, чтобы понять, не насмехаются ли над ним.

— Дэймон Блэкфайр, Чёрное Пламя, не был изменником. Старый король отдал ему меч. Он оценил достоинства Дэймона, пусть даже тот и был рождён бастардом. Есть ли иная причина, почему он отдал Чёрное Пламя[9] в руки Дэймона, а не Дэйрона?

Повисла тишина. Дунк мог слышать тихое потрескивание костра. Он чувствовал, как комары ползут по его шее. Он пришлёпнул их, не сводя глаза с Эгга, желая лишь, чтобы тот сидел смирно.

— Я был мальчишкой, когда они сражались на Краснотравном Поле, — сказал он, когда стало понятно, что никто другой говорить не будет, — но я был оруженосцем у рыцаря, который дрался за Красного Дракона, а позже я состоял на службе у того, кто дрался за Чёрного.[10] За ту и другую сторону сражались храбрые люди.

— Храбрые люди, — вяло подтвердил Кайл Кот.

— Герои, — Сир Глендон Болл повернул свой щит так, что все смогли рассмотреть нарисованный на нем знак — красно-жёлтый огненный шар, файрболл, пролетал по чёрному полю. — Я от крови героя.

— Ты сын Файрболла, — сказал Эгг. Они в первый раз увидели, как сир Глендон улыбается.

Сир Кайл Кот внимательно изучал парня.

— Как это может быть? Сколько тебе лет? Квентин Болл умер…

— … до моего рождения, — закончил за него сир Глендон, — но во мне он возродился. — Он швырнул свой меч обратно в ножны. — Я это покажу вам всем в Белостенном Замке, когда завоюю яйцо дракона.

На следующий правота пророчества сира Кайла подтвердилась.

Паром Неда и в половину не был достаточно большим, чтобы вместить всех желающих переправиться, потому лорд Костейн, лорд Шони и их люди должны были идти первыми. На это потребовалось несколько заходов, каждый длился более часа, ибо приходилось бороться с отмелями, к переправе нужно было подогнать лошадей и повозки, загрузить на паром и разгрузить на другой стороне озера. Два лорда замедлили дело ещё больше тем, что завели громкий спор о том, кто должен переправляться первым. Шони был старше, а Костейн считал себя более высокорождённым.