Святые боги — это было реально! Перед глазами юноши все поплыло и затуманилось, словно он стоял на месте, а мир летел назад, так быстро, что детали расплывались. Откуда-то из невообразимого далека до него долетел голос Ориэллы.

— Анвар, нет! — Мир вздрогнул и остановился, и молодой человек оказался в слабоосвещенной комнате. Перед ним был спящий Миафан с белой повязкой на глазах, а на шее у Владыки, мягко поблескивая в свете лампы, висел кристалл. Не в силах остановиться, Анвар потянулся к этому чудесному камню.., ослепительная вспышка многоцветного сияния — и неистовая, горячая, радостная сила охватила его тело. Он был в кристалле — кристалл был в нем — кристалл был им!

Миафан издал крик ярости — боли — жестокой потери. Анвар кинулся бежать, мир снова понесся вспять расплывшимся пятном небывалых цветов, но Верховный Маг — уже не старый и слепой, а сильный и могучий — преследовал юношу по пятам, словно демон, порожденный темным страхом. Анвар физически ощущал жар его гнева. Он несся — но куда? Как найти дорогу назад? А Миафан все ближе.., ближе… И вдруг огромный заряд энергии, подобный копью ослепительного света, пронесся мимо Анвара и вонзился в Верховного Мага, отбросив его назад, вниз, прочь…

— Идем! — услышал Анвар голос Ориэллы и с облегчением последовал за ее сияющей тенью. Беззвучный взрыв, тяжелый удар, и юноша оказался в палатке на полу.

Волшебница лежала рядом. Она открыла глаза и взгляд ее пригвоздил юношу к полу. Анвар набрался смелости и посмотрел ей в глаза. Он увидел гнев и смятение, и, что хуже всего, болезненный, удушающий страх за его жизнь, который вплетался в мучительное воспоминание о более раннем и более глубоком горе. Казалось, глаза Ориэллы превратились в бездонные лесные озера, и он видит тени рыб, снующих под водой.

— Ты знаешь, что ты сделал? — прошептала она. — Как тебе это удалось?

Анвар не мог ответить. Он чувствовал себя необыкновенно уязвимым, будто лежал на краю глубокой пропасти. Казалось, пол под ним тает и уплывает, и юноша в ужасе ухватился за руку волшебницы.

Ориэлла села и пристально вгляделась в его лицо.

— Закрой глаза, — сказала она, и голос ее вдруг стал резким. — Сосредоточься на своем теле. Ты вернулся слишком быстро и не успел как следует слиться с самим собой. Почувствуй свое тело, Анвар. Почувствуй, как бьется твое сердце, ощути твердую почву под собой и горячий воздух в палатке. — Волшебница подалась вперед, придвинув свое лицо почти вплотную. Анвар смотрел в ее сероватые глубокие глаза, видел длинные, плавные изгибы ресниц, четкую арку бровей, гордые, будто высеченные из мрамора, высокие скулы и ястребиный нос. Алмазная пыль, словно звездный дождь, блестела в осеннем золоте ее волос, и юноше вдруг очень ярко и живо вспомнился тот день после Солнцеворота, когда она стояла на ступенях башни, увенчанная бриллиантами снежных хлопьев.

— Думай о своем теле, а не о моем! — колко заметила Ориэлла, и Анвар вспыхнул. Он забыл, что она может видеть его мысли так же отчетливо, как и он ее.

— Все в порядке. Мне уже лучше. — Юноша старательно избегал ее взгляда.

— Отлично, — отрезала она, — потому что тебе придется дать кое-какие объяснения.

В этот момент вошел Боан с покрывалом на глазах, чтобы спастись от дневного сияния. Он принес им еду и воду. Лицо его выражало упрек: гигант был недоволен их беспечностью.

— Ох, Боан, что бы мы без тебя делали? — улыбнулась Ориэлла, и евнух ушел, сияя от удовольствия. — Ешь, — приказала волшебница Анвару. — Скитания вне тела отнимают прорву энергии.

Анвар, дрожа, поспешно схватил кусок вяленого мяса.

— Так вот, что я сделал? Ориэлла вздохнула.

— Да, Анвар, — сказала она с вымученным терпением. — Именно это. А теперь, во имя всего святого, объясни мне наконец, что происходит?

Вспомнив Миафана, Анвар застыл с куском в руке.

— Он.., он не сможет догнать нас, ведь правда?

— Нет, — заверила его Ориэлла. — Я слишком сильно ударила его. Он не сразу найдет свое тело. Жаль, что я не смогла покончить с ним, но когда мы вне тела, то переходим на другой уровень реальности. Маг может навсегда остаться там, если в его отсутствие тело уничтожат, но убить там нельзя. Как бы то ни было, забудь о Миафане. Давай-ка поговорим о тебе.

Дрожащим от волнения голосом Анвар рассказал о смерти Риа и о том, как обнаружил свои силы. Он поведал ей, что сделал с ним Миафан, и закончил историей о том, как бежал с кухни и встретил в гарнизоне Ориэллу.

Волшебница смотрела на него с открытым ртом.

— Это чудовищно! — Она стукнула кулаком по полу, и вид у нее был совершенно ошеломленный. — Как посмел Миафан решиться на такое? Если бы я только знала! Если бы ты только мог мне рассказать!

— Возможно, я бы все равно не рассказал, — пожал плечами Анвар. — Тогда я тебе не доверял. Я думал, что ты не лучше других и заодно с Миафаном. Теперь-то я знаю правду. — Он сглотнул комок в горле.

— Хотелось бы мне знать, как тебе удалось сломать заклятие, — вернулась Ориэлла на грешную землю. — И что случилось, когда ты вырвался прочь из тела.

— На второй вопрос я могу ответить. — И юноша рассказал ей о том, что сделал.

— Ты получил их назад? — Ориэлла уставилась на него, как громом пораженная. — Неудивительно, что Миафан взбесился. — Она щелкнула пальцами.

— Взбесился! Ну конечно! Анвар, до меня только что дошло, как все получилось. Чтобы заклятие, вроде того, что наложил на тебя Миафан, работало, ты должен верить, что пострадаешь, если хотя бы откроешь рот, но сегодня ты был настолько зол, что ярость заставила тебя забыть о последствиях, а гнев дал тебе толчок, необходимый для обретения свободы.

Анвар был сражен.

— Так ты хочешь сказать, — медленно произнес он, — что это всего лишь самовнушение?

— Ну конечно, нет. Твое смирение было только частью заклятия, и если бы Миафан находился где-нибудь поблизости, я сомневаюсь, что тебе когда-нибудь удалось освободиться. Но он был далеко, а его силы, должно быть, ослабило мое нападение. Стечение обстоятельств и ослепляющий гнев дали тебе шанс, а твои силы влекли тебя к себе. — Она замолчала, глядя на него как на незнакомца. — О боги, я никак не могу в это поверить, Анвар. Ты — маг.

— Неужели это так много значит для тебя? — Слова прозвучали излишне резко, и Анвар понял, что боится, смертельно боится, как бы она, как и Миафан, не стала смотреть на него словно на некое чудовище.

— Нет! — быстро и страстно воскликнула Ориэлла, но тут же отвела глаза. — Да, — вздохнула она. — Это ужасно, Анвар. Ты.., его сын…

— Никогда не говори этого! — прорычал Анвар. — Я ему не сын, и никогда им не буду. Моя мать была одной из тех смертных, которых он презирает. Ты знаешь, что он сделал со мной.., с тобой и с Форралом. Неужели ты думаешь, что я могу стать таким же, как он?

Ориэлла со стыдом отвернулась.

— Дура я, вот что, — сказала она наконец. — Ты прав — о боги, ты прав! Ты не способен на подобное зло. Ты был такой же жертвой, как Форрал и я. — Волшебница протянула ему раскрытую ладонь. — Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня, Анвар?

Юноша с облегчением принял ее руку.

— Моя родная, дорогая госпожа! Я скорее убил бы себя, чем стал магом, подобным Миафану, но я не боюсь стать магом, подобным тебе. Напротив, я надеюсь, мне удастся им стать. Если только.., если только ты сама будешь учить меня.

— Я? — Глаза девушки вспыхнули от удовольствия.

— Тебе придется признать, что я несколько ограничен в выборе наставника.

— Ты… — пылко начала Ориэлла, и Анвар расплылся в улыбке. Волшебница залилась звонким смехом. — Хитрец! — шутливо упрекнула она. — Я вижу, мне придется ко многому привыкать заново, но если ты действительно хочешь, я почту за честь быть твоим наставником, мой друг.

— Конечно, хочу! Из всего Волшебного Народа ты единственная, кого бы я выбрал.

С того памятного дня их путешествие вошло в новую колею. Отныне в дневные часы волшебница учила Анвара использовать и контролировать свою силу, а Шиа охраняла их уединение. Ориэлла была уже на четвертом месяце, и они знали, что у них остается мало времени. Если она не сможет учить его на своем примере, то и теоретические занятия тоже придется ограничить. Первым делом предстояло определить, в какой области лежат таланты Анвара, и Ориэлла с изумлением обнаружила, что силы юноши тоже охватывают весь спектр магии, хотя слабые и сильные стороны его дара были иными, нежели ее собственные. Основные таланты Ориэллы принадлежали стихиям Огня и Земли — а вот для Анвара овладеть этими областями магии оказалось труднее всего. Зато он превосходно справлялся с магией Воздуха, и Ориэлла подозревала, что, будь у них побольше подручного материала, юноша неплохо показал бы себя и в магии Воды. А так как эти две области, по традиции, сливались, образуя магию Погоды, с течением времени Элизеф могла оказаться лицом к лицу с серьезным соперником. Но это было дело далекого будущего, а пока Анвар оставался всего лишь зеленым новичком, и ему предстояло пройти еще долгий путь.