– Не похоже на нее, – покачала я головой, – она всегда была такой ответственной. Лезла вперед всех.

– Видимо родители мозги ей промыли. Типа ей не по статусу с другими расами общаться.

И это тоже было странно, ведь Даша не навещала их с первого курса, раз и навсегда разорвав отношения с пьющим отцом и инфантильной безвольной матерью. Что могло измениться?

– Так что, никто вообще не в курсе куда эта троица делась?

– Говорю – странные они последние месяцы были, – девушка посмотрела часы, потом на дверь аудитории. – Знаешь, так бывает, если на наркоту садятся.

– Ты думаешь они что-то принимали? – Мене эта версия казалась абсурдной.

– Не знаю, но сама посуди. Все симптомы на лицо. Было чувство, что они вот-вот сорвутся. Тихие какие-то, нервные, раздражительные. Соню наверное родители отправили лечиться, а эти двое скрываются.

Звучало правдоподобно, но неубедительно. Я слабо себе представляла подруг

– Блин, но может кто-то с ними общается, – предприняла я последнюю попытку. – Передаст им тетради?

– Ну, поищи, – усмехнулась девушка. – Они тут как-то себя не правильно поставили, так что…

Громкая визгливая трель звонка известила о начале третьей пары, заставив девушку встрепенуться, впопыхах засовывая толстую тетрадь обратно в сумку:

– Попробуй через деканат, если хочешь, а вообще – забей. Дело житейское – к следующему семестру еще треть отсеется. Легче дышать станет.

Не прощаясь, она поспешила за одногруппниками, одной из последних скрывшись в аудитории. Через минуту коридор и вовсе опустел, оставив только отголоски неясного бормотания, все еще доносившегося из-за запертых дверей.

Немного расстроенная тем, как все прошло, я поплелась в сторону деканата, по дороге решая, стоит ли снова попытать там счастье. Без Виты рассчитывать на какую-либо ценную информацию не приходилось, все новости журфака проходили исключительно через нее. С другой стороны, нельзя было сказать, что моя вылазка оказалась совсем уж бесполезной. Если Соня забрала документы, да еще под руководством мамы, дальше ей оставалась всего одна дорога – домой, в резервацию. И этот адрес был мне хорошо знаком.

Исчезновение всех троих выглядело подозрительно, но если потрудиться, всему можно было найти свое объяснение. Школьные подруги рассорились из-за какой-то мелочи, разбежавшись каждая своей дорогой. И если Даша отлично справлялась сама по себе, то для Сони с Верой потеря идейного вдохновителя стала критичной. По правде говоря, они никогда и не учились сами. Не знаю, закончили ли бы они без нас выпускной класс или же остались со справкой о среднем образовании. Так вышло и сейчас. Девушки бросили учебу, не справившись с нагрузкой. Довольно складно, если бы не одна существенная деталь – исчезновение Даши. Она бы никогда не оставила свою мечту стать журналистом, и, тем более, не вернулась бы домой к родителям. Если раньше я допускала мысль, что Дашино письмо было лишь дурацким розыгрышем, то шутка неоправданно затягивалась.

Молодой орк, высокий и коренастый, неуверенно топтался перед дверью деканата, мешая мне пройти. Широкоплечий, еще и в массивной кожаной куртке, он занимал собой все свободное пространство коридора. Потянувшись к ручке двери, орк замер на пару секунд, а потом отступил на пару шагов назад, что-то бормоча себе под нос на не известном мне диалекте.

– Так, ты заходишь? – спросила я, привлекая к себе внимание. – Они до двенадцати работают, потом перерыв.

– Мне нужно написать заявление на перевод на заочное, – утробно рыкнул он, размахивая перед моим лицом какими-то бумагами.

– Разве его не должны писать твои родители?

Иные рас имели свой порог утвержденного совершеннолетия, так как все мы взрослели и старели по-разному. Люди в этом плане были самыми самостоятельными – сказывался наш относительно короткий жизненный цикл, эльфы – по другую сторону этой шкалы. А орки… Орки были где-то посередине. Живя закрытыми общинами, они подолгу не выпускали молодняк в большой мир. По крайней мере, пока те не проходили ритуал инициации. Некоторые источники утверждали, что раньше для этого требовалось кого-то убить, сейчас же нравы городских орков немного смягчились, и кровавую бойню сменили испытания на силу и выносливость. Своеобразные Олимпийские игры среди молодежи. Хотя, кто мог знать наверняка…

Я осмотрела орка с ног до головы – этот выглядел юным. Нижние клики едва виднелись над нижней губой, никаких татуировок или украшений, а темные волосы были подстрижены очень коротко, слегка прикрывая большие остроконечные уши.

– Мои родители не станут этого делать.

– Почему?

– Как бы это объяснить, – орк замялся, опуская взгляд себе под ноги. Его кожаные ботинки на толстой рифленой подошве выглядели гигантскими и, наверное, весили целую тонну. – Дизайнер не очень популярная специальность в наших кругах.

Дизайнер? Это было даже мягко сказано. Рожденные и вскормленные войной, орки тысячелетиями жили за счет разорительных набегов на соседние племена. Порой присоединяясь к другим военным походам в качестве наемников. И учитывая такое историческое прошлое, они были очень избирательны в выборе будущей профессии. Более того, некоторые из них до сих пор считали, что жизнь по законам Иномирья была уделом ничтожных слабаков, предпочитая промышлять исключительно криминалом.

Поэтому пареньку оставалось только посочувствовать. Дизайнер. Удивительно, что его до сих пор не изгнали из семьи. А без защиты своего клана у него было не так уж много шансов выжить.

– Так, ты учишься без их согласия?

– Нет! – Его светло-зеленые глаза округлились. Осмотревшись по сторонам, он подошел ближе, наклонившись ко мне, чтобы нас не услышал никто посторонний: – Мне разрешила моя двоюродная прабабушку по материнской линии. Правда, она умерла в этом году, так что…

– И ты решил бросить учебу?

– Нет, я буду работать вместе с отцом и братьями, а учиться – в свободное время.

– Тайком? – усмехнулась я, без издевки, скорее удивляясь такому диссонансу. Огромному мускулистому орку, решившему взять в руки карандаш вместо оружия. – Думаешь, не узнают?

Тяжело вздыхая, он дернул широкими массивными плечами:

– Если деканат не сообщит родителям, то может и нет.

Никто не стал бы так рисковать и переходить оркам дорогу. Помимо дурного характера они отличались еще и отличной памятью, что в целом давало убийственную комбинацию. Если орк становился твоим врагом, то уже ничего не могло этого изменить. Только твоя смерть. Так что да, никто бы не стал идти против правил и покрывать паренька перед родителями. Это приравнивалось к самоубийству.

– Не хочу учить тебя плохому, но ты же можешь подделать подпись бабушки. – И кто только тянул меня за язык?! – Подумай, она же дала согласие на твою учебы, а значит подписала бы и это заявление, просто не успела. Так что это даже не будет считаться обманом.

– Как подделать?

В его взгляде читалось непонимание.

– Ты же знаешь, как подписывалась твоя бабушка.

Кивок.

– Так повтори ее подпись на заявлении.

Кивка не проследовало.

– Но это будет моя подпись, а не ее.

Тяжелый случай. С абстрактным мышлением у орков было туговато.

– А если все вокруг будут думать, что это её подпись? – попыталась я натолкнуть паренька на правильную мысль.

Орк будто окаменел, молчаливо уставившись на меня сверху вниз. Мои аргументы его явно не достигали цели, то ли от его высокого роста, то ли гигантской культурной пропасти. Создавалось впечатление, что мы и вовсе разговаривали на разных языках.

– Знаешь, я бы вообще назвала это недоработкой в системе образования, – решила я зайти с другой стороны. – Кто сказал, что ты не можешь самостоятельно принимать решения относительно своего будущего? Ты достаточно взрослый для того чтобы работать, но не для того чтобы учиться?

– Наверное.

– Наверное? – после столь плазменной речи я начинала закапать. – Слушай, парень, у тебя хватило смелости пойти против семьи и поступить сюда, но нет сил продолжить?