– Пойдем отсюда, Элли.

Александра решила все-таки остаться и выяснить, с чем связан испуг Мэделейн. Она огляделась… и замерла. Димитрий Петронидис направлялся к выходу.

Он замедлил шаг и обернулся.

– Я не хотел огорчать вашу супругу… – Слова его предназначались Хантеру.

Взгляд Димитрия скользнул по живописной картине, которую в данную минуту являли собой Александра с уцепившейся за ее руку сестрой. Но глаза его казались безжизненными и слепыми, словно он ничего не мог различать перед собой.

– Я в состоянии самостоятельно покинуть ваш дом.

И он ушел.

Еще раз.

Второй раз он уходил из ее жизни молча, не простившись и не взглянув на нее напоследок. То, что он ее даже не узнал, не приносило утешения.

– Прости меня, Элли. Я не знаю, как мог он здесь оказаться. С тобой все в порядке? Как ты? – Голос Мэделейн назойливо дребезжал у самого уха. – Я дала ему пощечину.

Наконец-то Александра уловила смысл длинной тирады сестры.

– Что ты сделала?

– Я ударила его по щеке и назвала грязной свиньей.

Александра выдавила подобие улыбки.

– Он этого вполне заслуживает. Как ты его узнала?

– Я сказала ему, что ты умерла. Я имела в виду, что Ксандры Фочен больше нет. В общем, не важно, он спросил меня, как это случилось. Не произошло ли трагической случайности из-за ребенка. И я сразу поняла, кто он.

– Ты сказала ему, что Ксандра умерла?

– Да, именно так она и сказала. Но, похоже, это не вполне соответствует действительности, правда? Ты жива, и я хочу крепко обнять вас обеих. – В их диалог ворвался гневный, ожесточенный голос Димитрия.

Шокированная его внезапным возвращением, Мэделейн, отпустив руку сестры, закричала:

– Убирайтесь отсюда немедленно!

Огромная фигура Димитрия грозно возвышалась над сестрами, кожа его была какого-то неестественно серого оттенка, мрачные глаза бешено сверкали.

– Я никуда не уйду. Я думаю, что лучше вам и вашему мужу оставить нас с Ксандрой наедине и дать возможность обсудить вопросы, не имеющие к вам обоим никакого отношения.

Мэделейн открыла было рот, чтобы возразить, но сестра ее опередила. Александра посмотрела на него скучающим, не выражающим никакого интереса взглядом.

– Меня зовут Александра Дюпре, и я абсолютно уверена, что нам с вами не о чем разговаривать.

Расставшись навсегда с образом Ксандры Фочен, Александра словно обрела свободу и так сильно изменилась внешне, что ее мало кто узнавал. Она коротко остригла волосы, вернула им их природный каштановый цвет. Она не носила больше ярко-зеленых контактных линз, а ее фигура на пятом месяце беременности никак не напоминала о гибкости плакучей ивы, которая была опознавательным знаком супермодели Ксандры Фочен.

Она спокойно могла справиться с этой ситуацией, не прибегая к помощи сестры и ее супруга. Более того, существовала особая причина, по которой она сама хотела переговорить с Димитрием. Мысль о том, что он рассказал о ней и об их будущем ребенке своей жене, не давала ей покоя.

Синие глаза Димитрия угрожающе блеснули.

– Не стоит играть со мной в прятки.

– Я не шучу и не играю. Если у тебя есть сомнения в том, кто я на самом деле, можешь посмотреть мои документы. Всю свою жизнь я была Александрой Дюпре. – Она сознательно выговаривала каждое слово с сильным новоорлеанским акцентом, от которого отвыкла еще в возрасте восьми лет, когда родители отправили ее в школу-интернат при одном из монастырей во Франции.

– Десять минут назад я практически поверил в то, что тебя уже нет в живых.

– Я могу достоверно подтвердить, что Ксандры Фочен действительно больше не существует. А я жива и невредима, но я Александра Дюпре.

Он не выглядел ни расстроенным, ни смущенным.

– Ты можешь называть себя Александрой Дюпре, но ты была и Ксандрой Фочен. Как можно отрицать непреложные факты? Как можно лгать мужчине, который знает тебя лучше многих других? – Его обычно безукоризненная английская речь окрасилась типичными греческими интонациями и резала слух.

– Уверяю тебя, ты совершенно меня не знаешь. – И это было чистой правдой. Если бы он хоть немного разбирался в ее характере, то никогда бы не смог заподозрить в интимных связях с другими мужчинами и приписать отцовство не себе.

Глаза его бешено засверкали, он наклонился вперед и, сжав Александру сильными, словно стальные прутья, руками, поднял вверх.

Мэделейн пронзительно завизжала:

– Не трожь ее! Поставь ее сейчас же на место!

Хантер подбежал к Димитрию и опустил ему руку на плечо.

Димитрий бросил на него злой взгляд, от него исходила волна животной физической агрессии.

– Убери руку!

– Я не позволю тебе забрать мою свояченицу, если это будет сделано насильственным путем, против ее воли.

Разыгравшаяся сцена казалась нереальной. Спокойный, хладнокровный, обычно самодовольный и величественный Димитриус Петронидис пытался совершить что-то из ряда вон выходящее и на глазах у изумленной публики, в разгар светского приема похищал беременную женщину.

Димитрий смотрел на Александру сверху вниз умоляющими глазами:

– Скажи ему, что ты хочешь уйти со мной.

Александра робко взглянула ему в лицо.

– Не испытываю никакого желания.

Тело Димитрия напряглось, Хантер принял более угрожающую позу и крепче сжал ему плечо, но в приступе ярости Димитрий сбросил его руку словно пушинку и быстро повернулся к Хантеру.

– Я не причиню ей зла. Она моя. Она носит моего ребенка, и мы должны поговорить об этом.

Наступила пауза, ни Димитрий, ни Хантер не проронили больше ни слова. А затем, к неописуемому ужасу Мэделейн и к негодованию Александры, Хантер понимающе кивнул головой.

– Можешь с ней поговорить, но только здесь и в нашем присутствии.

Александра судорожно освобождалась от цепких рук Димитрия.

– Не собираюсь я с ним ни о чем говорить!

Хватка его стала только более сильной от этих слов.

– Осторожней, пожалуйста. Можешь оступиться и упасть. Это повредит ребенку.

– Какое тебе дело до моего ребенка?

Выражение его лица стало еще более мрачным.

– Мне это совсем небезразлично.

Слова эти напугали ее гораздо сильнее, чем в свое время нежданное известие о беременности. Он пытается отнять у нее ребенка. Она поняла это, почувствовала.

– Я никогда не отдам тебе и твоей образцовой по греческим параметрам жене своего ребенка! Никогда, слышишь?

Димитрий нервно замотал головой.

– Нам надо поговорить, Ксандра.

– У тебя ведь были большие сомнения в отцовстве! – закричала разъяренная Александра.

Каменное, как изваяние, лицо Димитрия дрогнуло.

– Теперь их нет.

– Что же заставило тебя так резко изменить свое мнение? – не могла успокоиться Александра. Попытки высвободиться из его крепких рук оказались тщетными, и физический поединок был окончен.

– Я разговаривал с врачом. Он сказал, что менструации у женщин не всегда прекращаются сразу с наступлением беременности. И это не аномалия, а очень распространенное явление.

– Так ты поверил не мне, а совершенно постороннему человеку? Впечатляет! Это, безусловно, показывает, какое место в твоей жизни занимали наши отношения.

– Он не посторонний человек. Он мой друг.

Кому интересно, насколько близок ему этот дурацкий врач?

– Я не отдам тебе своего ребенка! – неустанно повторяла Александра.

– Если вы сейчас же не отпустите мою сестру и не покинете мой дом, я вынуждена буду вызвать полицию, – прервала их пререкания Мэделейн.

– Ради бога. – Димитрий повернулся к Хантеру. – Без нее я никуда не уйду.

Хантер тяжело вздохнул.

– Поговорить можно и здесь. Мы плотно закроем двери, ведущие в комнаты, и никто вам не помешает.

Александра вздрогнула. Ей совершенно не хотелось уединяться с Димитрием.

– Если бы мне надо было с тобой встретиться, я бы выбрала как можно более людное место. Мы можем пойти в «Домосед», если уж ты так настаиваешь. – Это был неплохой французский ресторанчик, располагавшийся неподалеку, на Второй авеню.